Дмитрий Манасыпов - Чистильщики пустошей-1

Сивый двинулся дальше, стараясь хоть немного ускориться. И совсем не замечая, как все это бормочет себе под нос ворчливым стариковским шепотом. Впереди у него еще полторы улицы, которые он не успел обойти до темноты. Врать самому себе было бесполезно, сам виноват. Нечего было торчать в кабаке у Йода, давясь дешевым и кислым привозным пивом. Просто разболелся когда-то в дребезги разможенный сустав, который ему тогда по крупицам собрал отрядный хирург. И именно он, вместе с теми пятью дырками, что наделали в нем гвардейцы Альянса, привел к тому, что сейчас есть. Эхех, старость не радость…

Фонарщик, ворча и вороша былое, добрался до того самого угла, откуда вынырнул патруль. Поджег первый из двух фонарей, что торчали здесь. Постоял-подумал и подпалил фитиль и у второго. Тот задергался, задрожал, но, в конце концов, разгорелся. Это очень хорошо, потому что на последнем отрезке у него оставалось всего десять штук. И все совсем недавно собственноручно заправлены маслом под завязку, и шнуры в них новые. А значит – проблем с ними быть не должно.

И на сегодня практически все и можно спокойно дождаться возвращения стражи и вернуться с ними. Наверняка ребята Реда помогут с лестницей, что тоже неплохо. Добраться бы до своей маленькой квартирки, что под самой крышей добротного каменного дома Йода, залезть под клетчатое шерстяное одеяло. И намазать бедро той мазью, что сделал аптекарский подмастерье в «Линдвурме» на прошлой неделе. Тогда его как раз прихватило, да так, что даже встать на ногу было больно. А после мази – как рукой сняло. Хорошая аптека, хоть и называется глупо и непонятно. Сивый кривовато улыбнулся, поймав себя на постоянно возникающих мыслях о том, что он неумолимо стареет. И глаза даже стали хуже видеть. Вон, между домами, еще вчера свет фонарей давал возможность увидеть раскрошившиеся кирпичи, а сейчас только тень. Тень?!!

Сивый рванул с плеча драгоценную лесенку, метнув ее в сторону темного пятна, ринувшегося к нему. Она ударилась обо что-то мягкое и тут же полетела в сторону, отброшенная мощным ударом. А за первым пятном выскочило еще два, бросившихся в сторону фонарщика.

«Врешь, сука, не возьмешь!!!» – Сивый оскалился как загнанный в угол старый, но еще крепкий дворовый пес. Одним рывком выхватил револьвер, взвел курок, рванул пальцем спуск. Мощное оружие не подвело, и первая тень, уже подобравшаяся почти вплотную, с ревом ушла в сторону, покатилась по земле.

Второй и третий выстрелы тоже легли хорошо, успев отбросить следующую, пригнувшуюся к земле длиннорукую фигуру. Последняя тень метнулась в сторону и сразу обратно, хитрым зигзагом мешая ему прицеливаться. Он отступал, боясь потерять ее из вида. Видел, что подстреленные уже начали шевелиться. В голове лихорадочно билась мысль о том, что Ред с патрулем еще не должны были уйти далеко и должны успеть на выстрелы. Но последняя фигура метнулась совсем близко, так близко, что даже в слабом свете фонарей стали видны темные провалы глаз, бледную морщинистую кожу на морде, шрамы, повсюду испестрившие ее и бешеный оскал торчащих вперед частоколом острых, покрытых блестящей слюной зубов.

Сивый не выдержал, и выпалил в нее оставшимися патронами. Чуть зажмурился, когда в лицо брызнуло горячим и липким. Трясущейся рукой выхватил из-за плеча длинный патрубок, по которому заливал масло в фонари. Мелькнула испуганная мыслишка про то, что мог забыть накачать воздуха в емкость, и ничего не выйдет. Но пальцы второй руки уже торопливо нашарили на поясе старую зажигалку с колесиком, чиркнули им, заставив маленький огонек затрепыхаться на ветру. Двое, что он подстрелил, покачиваясь и порыкивая, уже шли к нему. Неуверенно, но неумолимо. Третья тварь не двигалась, раскинувшись на потрескавшемся асфальте. А Реда и парней не то, что не видно – их даже не было слышно. Фонарщик вскинул длинную металлическую трубку вперед, быстро открутил краник подачи жидкости и поднес зажигалку к соплу.

Тьма озарилась буйным рыжим светом бьющего из трубки горящего масла. Твари отшатнулись. Сивый успел разглядеть первого: сутулая костлявая тварь, еще одетая в остатки полусгнившей рабочей робы, длинные лапы с суставчатыми пальцами, украшенными когтями. Лицо, которое показалось почему-то знакомым, лицо, ставшее страшной мордой подземного хищника. Сердце в груди забилось еще быстрее, хотя, казалось бы – куда быстрее? Ох, и не врали старики-старатели, говоря про Подземное лихо, ох не врали.

Он шагнул вперед, стеганув огненной плетью ту самую тварь, в которой заметил что-то знакомое. Та истошно завизжала, превратившись в движущийся факел. Вторая метнулась в сторону, уходя от поражения импровизированного огнемета. Это было плохо, потому что и масло в металлической фляге может загореться. Да и воздух, который он в нее дома накачивал ручным насосом, скоро должен закончиться. И тогда все – конечный конец.

Сивый торопливо сделал еще шаг, стараясь уловить тот момент, в который можно поймать этого ночного охотника. Ему было очень страшно, но старик, еще три года назад бывший крепким и совсем еще молодым мужчиной, хотел достать тварь. Это бой, его, возможно, последний бой. И он не собирался его проиграть. А значит – вперед Вольный боец, вперед!!! Ты один на один с врагом и помощи нет! «Одни против всех» – вышито на знамени каждого из отрядов, и этот девиз Сивый запомнил навсегда.

Правый бок и руку обожгло горячим, но сначала фонарщик даже не понял случившегося. Перестал бить факел, тварь дернулась к нему, целая и невредимая. Правой рукой он хотел достать с поясных ножен старый верный тесак, но руки не был. Из плеча прямо ему в лицо с удивленно выпученными глазами ударило несколько струек крови, и все. А потом Сивого снесло в сторону мощным ударом, шмякнуло о потрескавшуюся стену и выбило, казалось, дух.

Он проморгал других, зашедших со спины, совсем забыл про тыл… и сейчас уже угасающим взглядом видел их, брезгливо отшвырнувших в сторону оторванную трубку со шлангом, жадно принюхивающихся к запаху крови. Твари подходили все ближе настороженно и опасливо. Сивый видел их странно выгнутые в коленях ноги, жадно вбирающие воздух широко вывернутые ноздри и нетерпеливо подергивающиеся узкие губы, за которыми прятались частоколы зубов. Наверное, что именно перед смертью и в почти полной тьме можно вот так четко видеть то, что убьет тебя. Наверное… а ему хотелось провалиться в забытье, очень хотелось. А вместо этого – пришла только страшная боль…

Когда задержавшийся в подвальном кабачке группа Реда добралась до переулка, то один из патрульных, не выдержав, ушел в дальний угол переулка. Там его долго и мучительно трясло от рвоты. Ред, всхлипнув, присел на корточки рядом с тем, что осталось от неплохого парня, которого все знали как Сивого, и никогда не задумывались над тем – как же его зовут на самом дел? Посмотрел на два тела, лежащих рядом: одно с разможженной головой и второе, почти полностью обугленное, и заплакал. От чего? Может от стыда, а может от страха. Кто же знает?