Оксана Антипаева - Бессмертные. История Феникса

Гость достал из кармана маленькую бумажку и что-то быстро в ней написал. Убрав ручку и записку в карман, он поднял голову и обратился к Седьмой и Первой:

– Насколько известно нашей организации, вы единственные, кто ближе всего контактировал с Одиннадцать. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Да, нас часто формировали в одну команду. А что именно вас интересует? – Седьмая щелкнула пальцами, чтобы служанки принесли чайный сервиз.

Спустя буквально минуту приятная женщина средних лет с круглыми чертами тела и лица высунулась из-за угла с подносом и приветливо начала лопотать, предварительно поклонившись:

– Госпожа Пресконтэ! Госпожа Тьма! Вы желаете чаю? Как обычно? Ох, простите за мою болтливость, но я такие новости узнала! Оказывается у нашей милой Маргарет, да, той новенькой служанки, есть красивый молодой человек! О, боже мой, простите, не заметила еще одну прекрасную даму! Рада приветствовать милую госпожу…

Гость обиженно прикусил губу и сдвинул на бок шляпу, что своей тенью закрывала его лицо. Женщина повернулась к гостю и воскликнула:

– Ох, извините! Я не думала, что это… Вы! Вы уж простите мою глупость, милорд!

Поставив горячий чайник с чашками женщина, изрядно смутившись, поспешно удалилась из беседки. Гость, хоть и часто переживавший такие ситуации, до сих пор не мог привыкнуть к такому отношению. Две подружки прикрывали рты рукой, чтобы не засмеяться, но сдавленное хихиканье выдавало их с головой. В конце концов, Седьмая проглотила смех и пнула Первую, чтобы она последовала её примеру, но милые хитрые улыбки остались на их лицах.

– Вы уж простите мою старую экономку, она пожилая и добродушная женщина, управляющая огромным количеством вещей в моем поместье, так что за все её заслуги её плохое зрение можно простить. – Седьмая взяла чашку чая и аккуратно проверила кончиком мизинца уровень чая.

Гостю оставалось всего лишь хмыкнуть и взять чашку чая с подноса:

– Меня интересует все, что вы знаете об Одиннадцать. Вообще все, даже самые мелкие детали. Даже то, что нам уже может быть известно.

– Э-э-э… любимое тело одиннадцать – та девушка… ну такая… – Первая начала усердно вспоминать, задумчиво потирая затылок. – Девушка. Человек вроде… Да какие же у неё были волосы?!

Про себя гость и Седьмая отметили, что с тех пор, как Первая ударилась головой и потеряла все воспоминания, её память тоже начала стремительно ухудшаться. Слишком стремительно.

– С красными волосами. – Наконец дополнила её Седьмая, чтобы не тратить время попусту.

– Дэ-э. Если не ошибаюсь, у хозяйки тела какая-то острая психологическая травма, поэтому Одиннадцать разрешили находится в ней во время заданий. Используют девушку-овоща, как хранилище для чудовища. – Первая осторожно отпила горячий чай. – Жутко, правда?

– А что вы знаете о его слабостях? Я имею ввиду не физические, а больше… моральные. Личные тайны или даже грязные секреты? – Продолжил гость, немного понизив тон, чтобы завладеть вниманием собеседниц.

Первая и Седьмая резко замолчали, как будто им сказали что-то невероятно грубое.

– О таких вещах нельзя говорить. Обсуждать кого-то за его спиной – отвратительно. – Брезгливо произнесла Седьмая и раздраженно пристукнула тростью.

Первая лишь наблюдала за нею, не решаясь высказать своего мнения. Правила хорошего тона у приличных людей запрещали сплетничать о человеке и его тайнах, а этикет соблюдался в этих местах также трепетно, как и закон. Таков уж Совет – люди уважают традиции, обычаи и установленные другими правила сильнее, чем собственные утверждения.

– Ясно. Что ж… Тогда я раскланяюсь. Больше я ничего не смогу узнать. – Он приподнял свою шляпу и взял их за руки. Гостьи мило улыбнулись, хотя перед этим Седьмой пришлось легонько пнуть Первую, чтобы она вспомнила об этикете и перестала угрожающе показывать клыки и размахивать своим хвостом.

Гость нежно поцеловал руки девушек и, почтительно кивнув на прощание, вышел из сада по той же самой тропинке, что и пришел. Солнце зашло за линию горизонта и в воздухе начало неприятно холодать. В воздухе появилась сырость, но девушки не спешили уходить из беседки, а наоборот, продолжали глотать чай. Комары назойливо бились об невидимые барьеры в беседку и даже если теперь Первая не чувствовала их укусов, а потом не расчесывала себя до крови, пытаясь избавиться от зуда, то теперь она ненавидела их за раздражающий писк, которые нарушал драгоценную тишину. Так бывает мало мгновений, когда никто не разговаривает рядом о романтический отношениях горничной, не спрашивает о разновидностях человеческих романов и не заставляет примерять неудобные платья с корсетами, при этом заставляя мысленно подсчитывать бюджет поместья на три года вперед! А уж эти заседания в Совете, на которых они сидят как курицы-куклы на насесте! Мысленно прорычав, Тьма поставила пустую чашку на поднос и спрятала металлический хвост под юбку. На мгновение, она заскучала по тем временам, когда была свободна, но тут же покачала головой: «Для демона единственная свобода сейчас – смерть»

Седьмая нащупала рядом на лавочке свернутую шаль, которую незаметно подвинула ей Первая, и накинула её на плечи. Первая печально посмотрела туда, куда ушел нежданный гость:

– Знаешь, Мэри, чем-то он на женщину похож. Неудивительно, что его служанка за даму приняла. Вот одеть его в платье и ты бы даже не отличи…

– Тьма! Нельзя говорить так о людях, сколько раз тебе говорить! – Седьмая немного повысила тембр своего голоса и Первая виновато замолчала. Свою вину она хотя бы не отрицала.

* * *

Седьмая нащупала порожек и аккуратно перешагнула через него. Сняв обувь, она попробовала положить трость на тумбу, но она покатилась и со стуком упала на пол.

– Я подниму. – Произнесла Первая, уже нагнувшись за упавшей вещью.

Седьмая сдержанно её поблагодарила. В душе она ненавидела, когда ей помогают. Как бы это ни было по-ребячески, но она ненавидела это. Ей казалось, что её выставляют слабой. Беспомощная девушка, которая не может сделать абсолютно ничего без помощи других.

Пожелав спокойной ночи, Седьмая зашла в свою комнату. Служанки предварительно растопили камин, поэтому в комнате не стояло удушающего жара, но и не было холода, от которого сложно было скрыться даже под одеялом.

Мэри села на кровать и расплела свои длинные волнистые волосы. Рухнув на кровать, она положила ладонь на глаза и мягко провела по ресницам. «Простите за глупый вопрос, но зачем вам такой шикарный сад роз… В чем смысл всей этой красоты, если вы не можете увидеть её?» – Звучали слова гостя у неё в голове, каждый раз принося все больше и больше боли. И правда, зачем она это делает?