Александр Бушков - На то и волки – 2

– Эдем…

– Я связался с моими волкодавчиками, – сказал Данил. – Скоро здесь будет машина, прикинем, что дальше делать. Одно скажу: ты у меня без охраны по этому городу шляться больше не будешь, пока все не кончится…

– Разве я против? – Оксана смотрела на него снизу вверх покорно и беспомощно. – Ты уж меня, пожалуйста, не бросай, я храбрюсь и хорохорюсь, но страшно до жути…

– Не брошу, – пообещал Данил, проведя кончиками пальцев по ее влажному плечу.

– Я сейчас вылезу, коньячку попьем… Болтавшаяся возле двери в ванную, как челнок, Катя громко произнесла в пространство:

– Интересно, вы оба слышали, что на свете существуют правила приличия?

– Вот странно, – сказал Данил, выходя из ванной и прикрывая за собой дверь. – От кого-то я уже слышал эти термины…

– Боже, видел бы вас Олег…

– А меня нельзя бить, – сказал Данил. – Я Сахарова вживую видел и с самим Гайдаром за одним столом сидел. Стол, правда, был персон на полсотни… Так что нельзя меня бить.

– Да причем тут это… – махнула рукой Катя, бросая в рот очередную сигарету. – Причем тут – бить… Просто человек сидит в тюрьме только за то, что хотел видеть Родину свободной, а вы в это время прожигаете жизнь, как… – Она попыталась подыскать наиболее обидное определение, но так и не придумала.

«Нет у меня времени на развлечения, – подумал Данил. – Заказал бы я Лемке фотомонтаж, где мы с Возняком вместе сочиняем манифест супротив Батьки – ты б, дуреха, передо мной навытяжку встала…»

Вышла Оксана, в длинном, до пола, халате, при каждом движении подчеркивавшем тело так, что любая прозрачная ночнушка проигрывала. «Какая девочка, – подумал Данил, ощущая все ту же тоскливую пустоту. – Боже, какая девочка… Влюбился бы при другом раскладе, голову потерял…»

– Что же с тобой придумать? – Оксана задумчиво воззрилась на него. – Давай какие-нибудь Олеговы брюки приспособим…

Катя демонстративно фыркнула.

– Не надо, – отказался Данил, все же ощущая некоторую неловкость. – Сейчас мои парни подъедут, я просил что-нибудь привезти…

– Он не имеет отношения к органам? – громко спросила Катя, указав на Данила так, словно он был пустым местом.

– Ни малейшего, – сказала Оксана. – Он имеет отношение ко мне, и только лишь. Он вообще из России, в наши игры не запутан…

– А политически вы на чьей стороне?

– Ей-богу, не знаю, Катя, – устало сказал Данил. – Я простой коммерсант и в эти тонкости не лезу.

– Ну, вообще-то, с вами не все еще потеряно… – Катя словно бы подобрела, так, опустилась стрелка на парочку делений. – Оксана, я с тобой хочу серьезно поговорить.

– Только, умоляю, без морали…

– Я не об этом. Пусть Олег разбирается, если только захочет лезть в эту грязь… Оксана, я у тебя вижу одно-единственное ценное качество…

– Интересно, какое? – медоточивым голоском поинтересовалась та.

– С органами ты никак не связана…

– Бог миловал.

– Вот и хорошо. Я просто не знаю сейчас, куда идти… В общем, я тебе оставлю свой архив, – показала она на объемистую хозяйственную сумку. – Там ничего компрометирующего, но для истории сохранить необходимо… Когда-то же будут писать историю борьбы… Даю честное слово, ничего компрометирующего…

– Мы люди недоверчивые, – сказал Данил.

Присел на корточки, расстегнул сумку, покопался: груды вырезок из газет, на русском, на рутенском, на парочке иностранных, ксерокопии каких-то бумаг, фотографии, рукописи, разномастные книжонки… Действительно, хлам.

– Извините, – сказал он, выпрямляясь. – Я человек аполитичный, как уже говорилось, но не хочу, чтобы Оксанку во что-нибудь этакое ненароком впутали…

– Вы это называете «впутали»?

– Ох, не надо дискуссий, – поморщился Данил. – У вас своя жизнь, у нее своя…

– Но ты можешь это сохранить? Оксана?

– Да сохраню, сохраню, – досадливо заверила Оксана. – Что это ты вдруг решила расстаться с бесценными сокровищами?

– Просто я не знаю, что со мной будет послезавтра, – заявила Катя тоном ребенка, которому велели хранить секрет, но его так и распирает от желания поделиться со всем белым светом.

Видимо, то же сравнение пришло в голову и Оксане, она, переглянувшись с Данилом, безразличным тоном подначила:

– Катюша, какие ты глупости говоришь…

– Это не глупости.

– Ой, снова пошли роковые тайны, черные маски… Кать, тебе не надоело мистифицировать парочку уставших, вымотанных любовников?

– Я тебя не мистифицирую… – она вот-вот готова была дозреть. И, наконец, решилась:

– Послезавтра, на празднике, будет наша демонстрация…

– Тоже мне секрет, – фыркнула Оксана. – Весь город знает…

– Подожди, – заявила Катя, задрав голову с видом некоего гордого превосходства. – Сейчас объясню…

Она взяла с полочки под зеркалом свою сумочку… Молниеносно выбросив руку, Данил без труда отобрал у нее тяжелый револьвер с коротким стволом.

Привычно осмотрел, отвел большим пальцем рубчатый язычок стопора и выщелкнул барабан.

Ерунда. Газовый «Агент», заряженный холостыми патронами.

– Отдайте, вы!

– Пожалуйста, – Данил без колебаний протянул ей игрушку рукоятью вперед. – Только не вздумайте бабахать в квартире, соседи вмиг проснутся, сгоряча милицию позовут…

– Дорогой пан коммерсант, я еще не сошла с ума, – торжественно заверила Катя, пряча револьвер в сумочку. – Так вот, Оксана, мне достали пропуск на площадь. Там будет много иностранных журналистов, на сей раз им замолчать ничего не удастся…

– Ах, вот оно что… – догадался Данил. – А смысл? Ну, бабахнете в двух шагах от Батьки…

– Держите вашу иронию при себе, – отрезала Катя. – Я прекрасно понимаю, что вам этого не понять… Но внимание свободной прессы к этому событию как раз и сделает все не напрасным. Мы еще раз напомним о политзаключенных…

Она выпрямилась, глаза горели нездоровым воодушевлением. «Ах ты, Раймонда Дьен доморощенная, – ласково подумал Данил. – Так и видятся тебе уже заголовочки европейских газет… Вот только ты и знать не знаешь, сколько мадемуазель Раймонда в свое время получила денежек от нашего КГБ за свой, в общем, абсолютно безопасный прыжок на рельсы… Да и растолкуй тебе, все равно не поверишь. Ну, в конце концов, Софа Перовская и Маруся Спиридонова, как и ты, старались исключительно идеи ради… что их для меня от этого не делает более привлекательными. Лучше уж Раймонда, с той, по крайней мере, все ясно: получила денежки – и честно их отработала, не пудря себе мозги идеологией…»

– Могу вас заверить: если вы решите меня выдать, это ничего не изменит…

– Да бросьте, – сказал Данил. – Только мы с Оксанкой и мечтали вас выдать… Никогда не мешал взрослым людям делать то, что им хочется.