Юрий Селивёрстов - Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Хорошо хоть вообще закончила, – вновь чуть взгрустнула медсестра.

– Знаешь, девчонки рассказывали – раньше главным Яков Соломоныч был, очень хороший человек. Все его любили. Да и хирург от Бога, на операции очередь чуть не за год занимали. Я его, правда, не застала уже. В начале 90-х его на пенсию отправили, он в Израиль к детям и уехал. На его место должен был идти Сергей Степанович, но назначили Кобру. А Сергей Степанович в Москву уехал, его давно звали – он все отказывался, а тут обиделся и уехал.

Извини, дорогой читатель, но здесь необходимо дать небольшое пояснение. В начале 90-х годов двадцатого столетия, во времена Большого Развала, центробежная сила, развалившая «Союз нерушимый республик свободных», начала активно угрожать целостности России. То, что этого не произошло, вряд ли можно поставить в заслугу высшему руководству страны – не до этого им было.

Так вот, в это время в Татарстане неофициально, но активно проводилась политика «национальных кадров». В государственных структурах подавляющее большинство «не национальных кадров» выживалось под разными предлогами, а их место занимали люди, главным козырем которых была надпись в графе «национальность» – татарин (или татарка, соответственно). Естественно, это далеко не всегда шло на пользу дела.

В 2005 году, пусть как и неофициальная, но госполитика, это явление вроде как не существовало. Но! Наша бюрократия всех уровней на «теплые места» любит пристраивать своих родственников всех мастей, а если таковых не хватает (мест, конечно же, с родней все как раз наоборот), то создает для своего подрастающего поколения новые всевозможные комитеты, комиссии, филиалы и так далее. Таким образом эта политика «национальных кадров» продолжила свое существование уже, так сказать, на родственном уровне. Ну да Бог с ними, продолжим.

– Ладно хоть вот Марата Равильевича из районной поликлиники перевели, да вот тебя прислали.

– А я что, хороший хирург? – с неподдельным интересом спросила Анастасия. Ей было интересно, что о ее работе думают люди и почему Резеда поставила ее в один ряд с Маратом Равильевичем, действительно опытным хирургом.

– Ладно, не кокетничай, подруга. Слушай лучше, что расскажу. Вчера с одним хмырем встречалась. Простой как три копейки. Представь. Встретились, зашли в кафе, он себе пива взял, я сок попросила. Поболтали чуть-чуть, я даже сок не допила, он и заявляет: «Ну че, пойдем к тебе или ко мне хочешь?» Я сначала не поняла, о чем это он, спрашиваю его: «А зачем?» Он мне и выдает без лишних церемоний: «Трахнемся, а то че просто так сидеть-то?» Я чуть не поперхнулась этим соком. Вот скажи мне, Настен, я так на шлюху похожа? – с искренним возмущением спросила Резеда.

– Нет! – последовал категоричный ответ.

– А этот козел соком угостил и пошли. Хотя бы накормил толком, что ли, типа «кто девушку кормит, тот ее и танцует». Или понравиться мне попробовал бы, в конце концов, что ли. Так нет. Соком угостил и все: «Куда пойдем?» Если за проститутку меня принял, так цену хоть бы спросил, урод!

Резеда имела довольно обширный круг знакомых мужского пола и старалась всячески этот круг расширить. В том числе и через интернет, где и познакомилась с этим «козлом». Совмещая приятное с полезным, она под разными предлогами старательно тянула с мужчин деньги, понемногу, чтобы не спугнуть, чем и пополняла свой скудный бюджет.

Резеда мечтала выйти замуж (желательно за иностранца) или хотя бы найти спонсора, но пока не очень-то получалось. Анастасия не осуждала подругу. Сколько ни старалась, но никак не могла представить, как бы она вела себя, если (не дай Бог, конечно) останься одна с двумя девчонками. Не могла представить ни самой жизни без Ивана, ни того, как бы она себя вела, и уж тем более не могла представить другого мужчину (не говоря о мужчинах) в своей постели. Иван был единственным в ее жизни и постели, и она просто не хотела представлять себе жизни без него.

Резеда тем временем продолжала рассказ:

– Я допила сок. Сначала хотела заплатить за него сама, а потом думаю: «Пусть сам платит, козел!». Сделала дяде ручкой и ушла. А все из-за этого козла!!

– Из-за которого? – не поняла резкого перехода Настя.

– Из-за мужа, чтобы все у него отсохло. Записку с ключами оставил на столе и улетел налегке голубем, а ты как хочешь с двумя одна, так и ползай. Разные уроды за стакан сока в постель тащат. А то – «Меня зовут Сережа», козлом надо было назвать, а не Сережей! – Резеда уставилась в окно, даже не пытаясь сдержать слезы.

Анастасия подошла и молча обняла подругу за вздрагивающие плечи.

– Да ну их. Давай лучше поговорим о прекрасном, – предложила Анастасия, когда подруга немного успокоилась.

– Давай, – улыбнулась сквозь еще невысохшие слезы Резеда.

После обеда Настя послала мужу СМСку с забавной картинкой, но ожидаемого ответа не получила. Тогда ближе к вечеру она попыталась позвонить ему – безрезультатно, Иван не брал трубку. Тревога легкой тенью прошла по безоблачному настроению. «Наверное опять телефон дома забыл», – успокоила она себя.

После больницы Настя зашла в садик за Оксаной.

– Этот Русланка такой дурак! – сообщила новость дочь.

У Оксанки с Русланом вот уже почти год продолжался бурный роман, и она почти каждый день встречала маму новостями о его течении. Новости эти бывали часто диаметрально противоположными. Не далее как вчера Оксана категорично заявила, что она обязательно выйдет замуж за Русланчика сразу после школы: «Мы ведь тогда будем уже совсем большие». Сегодня, судя по всему, произошла очередная ссора.

– Ты ведь за него замуж собралась? – сдерживая улыбку, спросила Настя.

– Нет! – последовал категоричный ответ. – Я вообще замуж не пойду, а то попадется такой как этот Руслан, мучайся потом всю жизнь, – рассудительно ответила дочь и тяжело вздохнула, крепко прижав к себе куклу.

По пути домой мама с дочерью заскочили в магазин за продуктами. Оксанка привычно выпросила чупа-чупс. Против воли Настя бросила взгляд на табличку, украшавшую их дом, и привычно поморщилась. «Ул. 2-я Юго-Западная, 11» – значилось на табличке. Можно было придумать названия и получше: Индустриальная, Промышленно-заводская… Конечно, тут был не промышленный район, но названия из той же серии безжизненной серости и безнадежности. Настя даже чуть не поссорилась с Иваном, когда он назвал улицу, на которой подобрал квартиру. Впрочем, осмотрев свое будущее гнездышко, она смирилась с незамысловатым названием. Насте понравилось тихое место, где стоял только что построенный дом, да и сама квартира произвела приятное впечатление. Итак, она смирилась, но каждый раз, вольно или невольно смотря на табличку с названием, она испытывала легкое раздражение.