Сергей Зверев - Почтальон смерти

Момент второго выстрела девушка не видела. Но зато отлично слышала его. И почувствовала приступ острой боли где-то внизу живота. Попытки освободиться от тяжести стали не такие отчаянные. Она чувствовала, как силы покидают тело с каждой секундой, словно вытекая из него по капле.

Вторая проститутка выронила из рук сигарету и метнулась к противоположной стене салона. Ухватилась пальцами за стекло и попыталась сдвинуть его в сторону. Грохнул очередной выстрел, и пуля вонзилась беглянке в спину. Она осела на пол.

Умар вновь навел ствол на блондинку, видя, что та не прекращает бессмысленно дергаться под мужчиной с приспущенными до колен штанами. Попасть ей в голову с первого раза у Абдулина не получилось. Рука дрогнула от напряжения, и все, что он смог сделать, это попасть своей жертве в живот. Теперь он намеревался исправить собственную оплошность.

– Умар. – Ваххит коснулся руки товарища, и тому пришлось обернуться.

– Что?

– Сюда идут. Надо уходить!

Умар перевел взгляд в ту сторону, куда указывал его сподвижник, и заметил размытые очертания трех направляющихся к ним людей. Охотники! Или того хуже, менты. Рисковать Умар не собирался. Он еще раз посмотрел на истекающую кровью блондинку, хотел было выстрелить, но передумал.

– Она и так сдохнет, – Ваххит словно прочел мысли старшего.

– Ты прав, – Умар кивнул. – Уходим.

Они оба развернулись и так же быстро, как появились, скрылись в лесной полосе, там, где ими была оставлена машина. Ваххит сел за руль. Умар, сунув «макаров» за пояс, расположился рядом. Ему было жаль, что на этот раз им с товарищем не удалось поживиться за счет убитых неверных, но возвращаться к «Газели» было уже поздно. Ваххит запустил двигатель.

Проститутка со светлыми, свисающими до земли волосами к этому моменту уже прекратила свои тщетные попытки выбраться из-под мертвого Константинова. Сознание ее затуманилось, она утратила чувство реальности, и единственным, что сейчас фиксировал ее блуждающий взгляд, была только что прикуренная сигарета подруги, которую та обронила. Уголек на самом ее кончике прожег небольшую черную дырку на коврике в салоне маршрутного такси.

– Как идут наши дела? – Гамзало, как всегда, был спокоен и невозмутим, но сидящему напротив имама Абдулину было немного не по себе от этого устремленного в его лицо колючего взгляда. – Ведь ты же знаешь, Умар, что мы планируем ряд крупных террористических диверсий и должны вести себя особенно осторожно, не привлекая к себе излишнего внимания.

Умар натянуто улыбнулся. Его борода разрослась за последнее время настолько густо, что скрывала большую часть лица. Растительности не наблюдалось только на том месте, где у Абдулина находился шрам.

– Джамаат расширяется, учитель, – доложил он. – Сейчас число наиболее активных членов достигло почти ста человек. Все они настоящие воины Аллаха, и если потребуется, то они отдадут за него жизнь…

– Это хорошо, – перебил Умара Гамзало. – А как обстоят дела с конспирацией?

– Мы меняем квартиру каждые два-три дня, и я лично слежу…

Расадулаев вновь не дал ему закончить начатую фразу.

– Лично следишь? – переспросил он, а затем коротко и быстро обменялся взглядами со своими братьями, расположившимися справа и слева от Умара. – А я вот слышал, что как раз ты грубо нарушаешь конспирацию и привлекаешь к себе внимание милиции.

– Это чем же? – Умар проглотил подступивший к горлу ком.

Ему совершенно не нравилось, что Гамзало распекает его, как мальчишку, в присутствии ближайшего окружения, но даже это чувство в данную секунду затмевал страх. Страх перед братьями Расадулаевыми. Умар понимал, что кто-то продал его. Возможно даже, этим человеком был новичок Муса, который сейчас, как коршун, стоял позади него.

– А тем, что шастаешь по посадкам и режешь парочки, занимающиеся любовью, – пояснил Гамзало.

– Это джихад, учитель. Я наказываю тех людей, которые не живут по вере.

Расадулаев покачал головой. Умар обернулся. Муса действительно стоял у него за спиной слишком близко. Абдулина это нервировало.

– Ты наделал много шума. – Гамзало неспешно скрестил руки на груди. – И если не сегодня, так обязательно завтра тебя вычислят, а следовательно, могут выйти и на нашу организацию. А рисковать мы не имеем права, Умар. Но это еще не все, – он выдержал небольшую паузу. – Ты говоришь, что наказываешь их за иную веру, тогда почему ты занимался мародерством и стягивал с покойников кольца, золотые цепочки, деньги…

Умар вздрогнул, как от пощечины. Значит, предатель – Ваххит? Или?..

– Не пропадать же добру, – ответил он как можно небрежнее и вновь попытался изобразить на лице улыбку.

– Да, конечно. – Гамзало тоже сухо усмехнулся. – Но это называется обыкновенным грабежом. Причем все это ты забирал себе, Умар, и не отчислял людям, воюющим за веру. Разве не так?

– Учитель…

Умар хотел было встать, но не смог. Мышцы не слушались его. Он, как завороженный, смотрел в глаза Гамзало.

– Не перебивай, когда с тобой говорят старшие, – осадил его имам. – Я знаю больше, чем ты думаешь. Здесь у меня есть глаза и уши. Или ты думаешь, что мы отправили тебя сюда без всякого присмотра? Такого не бывает, Умар. Мы всюду! Ты совершил нападение на инкассаторов и опять все деньги забрал себе! Где же отчисления? Или ты думаешь, что мы отправили тебя сюда для твоего личного обогащения? – теперь голос Гамзало посуровел, и от былого спокойствия не осталось и следа. – Ты прикрываешься нашим знаменем для того, чтобы грабить и убивать? Ты заблуждаешься, Умар! Ваххабизм – это возврат к первоначальной чистоте веры…

– Я – ваххабит! – Умар все же нашел в себе силы подняться.

– Какой ты ваххабит? – поморщившись, с презрением произнес Гамзало. – Ты – маньяк, который мстит женщинам за свое половое бессилие.

Лицо Абдулина покрылось мертвенной бледностью, которую можно было заметить даже на фоне густой бороды.

– А потом ты давал клятву на Коране, что не будешь обманывать своих братьев по вере, – продолжил Гамзало. – Но ты ее нарушил, а следовательно, обманул не только нас, но и Аллаха. Ты знаешь не хуже меня, Умар, что Аллах справедлив, но беспощаден… Как мы поступаем с людьми, которые предают веру? А?

– Я знаю… Да, – Умар лихорадочно искал выход из сложившегося положения. – Позвольте мне стать моджахедом-смертником, – попросил он.

Однако Гамзало отрицательно покачал головой. Его глаза встретились с глазами Мусы, стоящего за спиной Абдулина. Ни на кого другого из группировки Умара имам, казалось, не обращал ни малейшего внимания. Махмуд и Назырбек сидели молча, не вмешиваясь в дискуссию старшего брата с проштрафившимся бойцом. Для них Умар уже не существовал.