Андрей Дышев - Одноклассники

Ирине останется только ждать, когда муж Люды, тот самый тюфяк, передавший деньги в детском рюкзачке, пойдет в милицию. Там он станет путано объяснять про бессовестного Кургу и свою горячо любимую жену. Пройдет еще пара часов, пока милиция свяжется с прокуратурой, пока выяснится, что Курга арендует охотничий приют, пока из Адлера вызовут группу специального назначения и плечистые амбалы в масках и пятнистой униформе пойдут на штурм частокола. Потом они взломают железную дверь трубы, найдут труп террориста и его предсмертную записку, в которой он берет на себя два убийства. Бравый оперативник зайдет в дом и, мужественно окинув взглядом испуганные лица, скажет: «Вы свободны!» И тогда к любимой Люде кинется муж – весь в соплях и слезах и, заикаясь, станет рассказывать ей, как он не спал всю ночь, продавая квартиру, и как храбро вез деньги в детском рюкзачке с зайчиком, и как потом метко скинул его на голову юной преступнице в красном комбинезоне… Какой, однако, хеппи-энд! И Люда будет обнимать своего убогого агента страховой компании, как когда-то давно, на выпускном балу, она обнимала Земцова…

– Пирогов! – не оборачиваясь, позвала Ирина.

Она почувствовала, как он подошел к ней. Маленький, завистливый, злобный человечишка, ненавидящий всех, кто выше его ростом, кто преуспел, кого любят. Великолепный материал!

– Ну что, ты хочешь работать у меня?

Она повернулась. С Пироговым происходило нечто. Каждая частичка его тела пыжилась доказать свое раболепие.

– Ириша, да я… да я…

Он хлопал себя ладонями по груди и по-детски надувал губы.

– Что ты? – усмехнулась Ирина. – Ну что ты сделал, чтобы заслужить мое доверие?

Он стал крутить головой в поисках мутного стакана из-под чая, чтобы привлечь его в качестве свидетеля, но не нашел. И принялся надувать щеки и разводить руками:

– Да я горы перевернуть могу! В академию менеджмента поступлю! На курсы бухучета… Клянусь, Ириша… Ирина Юрьевна!

– При чем здесь бухучет, глупый! – усмехнулась Ирина, подошла к Пирогову и погладила его по голове. – Дипломы и образование в бизнесе играют последнюю роль.

– Да? – опешил Пирогов и заморгал глазами. – А что же играет первую?

– Ложь и хитрость, – просто ответила Ирина. – Богаче тот, кто сумел навесить больше лапши на уши людям. Глупый и доверчивый народ – находка для бизнесмена.

– Ну-у, – с некоторым облегчением протянул Пирогов. – Это не самое трудное.

– Правда? – со скептицизмом спросила Ирина. – Что ж, я хотела бы посмотреть на твои способности.

Она поманила его к себе пальцем и, сдерживая отвращение, коснулась губами его уха:

– Когда здесь появится муж Люды, как бы между прочим скажи ему, что она затащила тебя в постель и у вас с ней была интимная связь.

– Со мной?! – ужаснулся Пирогов и невольно кинул взгляд на свое отражение в зеркале, словно надеялся увидеть какие-нибудь изменения к лучшему.

– А почему бы и нет? – совершенно серьезным тоном спросила Ирина. – Почему ты себя так низко ценишь? Это школьные комплексы, милый мой! Если ты хочешь быть бизнесменом, тебе надо решительно избавляться от них. Или ты собираешься и впредь пресмыкаться перед ней? Она тебя в школе унижала, сейчас унижает, а ты все терпишь?

– Больше терпеть не буду! – объявил Пирогов. – А сразу по морде!

– Фу-фу! – поморщилась Ирина. – Зачем так грубо? Сделай то, что я тебе сказала. Этого будет достаточно.

– Но ее муж мне не поверит, – засомневался Пирогов и опять посмотрел на себя в зеркало.

– Если соврешь – не поверит, – согласилась Ирина и, встав перед зеркалом, стала причесываться.

– Так я должен… – медленно доходило до Пирогова.

– Ты ничего не должен, – перебила его Ирина. – Своим подчиненным я никогда не говорю, что они должны делать. Я всего лишь извещаю их о том, какой результат я желаю получить. А они уже сами думают, как этого добиться. Способов может быть десятки и даже сотни. Какой использовать – они выбирают сами. Это и называется свободой творчества.

– Я понял, – сжав зубы, ответил Пирогов и с решимостью посмотрел на лестницу. – Я понял…

– Ну, раз понял, так иди!

Дверь неожиданно распахнулась, и Люда, вздрогнув, приподняла голову. Не спрашивая разрешения, в комнату вошел Пирогов.

– Привет! – сказал он.

– Ага, давно не виделись, – ответила Люда, снова опуская голову на подушку.

– А я к тебе, – сообщил Пирогов и сел на койку напротив.

«Напился на радостях, что ли?» – подумала Люда.

– А что это у тебя полотенце на лбу лежит? Голова болит?

Голос Пирогова был агрессивно-вызывающим, как у подростка, намеревающегося подраться, но Люда не придала этому значения.

– Да, болит…

– А я поболтать с тобой хочу!

– Саша, может быть, мы поболтаем в другой раз?

– Другого раза может не быть. Когда мы еще встретимся?

Он встал и пересел на ее койку – на самый край, у ее ног, словно проверял, какая на это будет реакция. Люда недоуменно взглянула на него.

– С тобой все в порядке? – спросила она. – Ты себя хорошо чувствуешь?

– Прекрасно!.. Я, Люд, давно хотел тебя спросить. А чего ты в школе все время меня защищала?

На этот раз Люда посмотрела на Пирогова с интересом. Она пожала плечами и ответила:

– Наверное, жалела тебя.

– А я думал, что ты в меня влюбилась!

Она накрыла лицо полотенцем, чтобы не видеть его глупого лица и не расхохотаться. И вдруг почувствовала, как его рука осторожно коснулась ее ноги выше колена. Она скинула полотенце с лица, приподняла плечи и, серьезно глядя в глаза Пирогову, сказала:

– Я никогда не была в тебя влюблена.

– А может, все-таки ошибаешься? – скаля зубы, спросил Пирогов и дотронулся до ее «молнии» на джинсах.

Она ударила его по руке – не сильно, чтобы еще можно было закончить общение в шутливом тоне, но предупредила:

– Если ты еще раз тронешь меня, я ударю тебя по лицу.

– Не ударишь, – покрутил головой Пирогов и придвинулся к ней еще ближе. – Хочешь докажу, что не ударишь?

Она поняла, что уже нет смысла уповать на его разум. Попыталась вскочить с койки, но Пирогов опередил ее и прижал ее руки к подушке. Теперь его лицо нависало над ее лицом.

– А кто тебе такой засос поставил? – спросил он. Дыхание его было шумным и частым, глаза горели, на лбу выступил пот. – Хочешь еще один?

– Отпусти, – спокойно произнесла Люда.

– Только один поцелуй!

– Меня тошнит от тебя.

– Вот как! – начал заводиться Пирогов. – Сейчас тошнит, а в школе от Земцова собой закрывала, попочкой своей о мои штаны терлась…

– Отпусти, урод!

– А если не отпущу? Что тогда? Ну что тогда? Думаешь, я по-прежнему самый слабый, ни на что не годный? А ты по-прежнему самая красивая и недоступная? Фиг тебе с маслом!..