Андрей Дышев - Одноклассники

– Коля! Кликни охрану, пожалуйста!

И сама тут же встала перед Глобусом, грудью закрывая от него возможные пути побега.

Глобус ровным счетом ничего не понял. Он попытался взять из рук официантки одну купюру, чтобы лучше рассмотреть ее номинал, но она как рявкнет:

– Сидеть!!

Посетители перестали есть и пить, повернули головы и стали смотреть, как разворачиваются события. Музыка притихла. Музыкант в микрофон попросил всех соблюдать спокойствие.

В отделении милиции Глобуса обыскали и все, что нашли в карманах, выложили на стол.

– Ваши деньги? – спросил его лейтенант, показывая на пачки долларов.

– Мои, – подтвердил Глобус и тотчас начал придумывать легенду, откуда он их взял.

Милиционеры, присутствовавшие при обыске, стали бесцеремонно вскрывать упаковки, перелистывать купюры, смотреть через них на свет. При этом они качали головами и говорили: «Грубая работа… Цветной ксерокс… А бумага-то – почти туалетная!»

Глобус холодел от страшной догадки, но не хотел в нее верить. «Неужели фуфло подсунула? – думал он о Гончаровой. – Вот же гадюка!»

– Ну посмотрите сами, – с мягкой улыбкой сказал лейтенант, протянув Глобусу несколько купюр. – Разве это деньги?

Глобус уже протрезвел и начал отчетливо видеть. Рассматривая купюры, он щурился, тер глаза и понимал, что очень жестоко попался. Ирина Юрьевна рассчиталась с ним и несчастным Джоном фальшивыми баксами. Точнее, эти грубые подделки нельзя было назвать фальшивками – обыкновенная ксерокопия ужасного качества на ужасной бумаге…

Он схватился за голову. Полгода назад за сбыт фальшивых долларов попался его приятель. Дали на всю катушку – восемь лет с конфискацией. Значит, та же участь ждет и его.

Глобусу стало вдруг так плохо, что впору было умереть. Опер дал ему стакан воды.

– Откуда у вас это? – спросил пожилой следователь, изношенный, как старые тормозные колодки, прокуренный и испитой.

Глобус попытался взять себя в руки, чтобы потом горько не жалеть о первой записи в протоколе. Он стал гладить ладонью лысину, как всегда делал, когда волновался… Надо изложить все четко, чтобы не подкопались. Значит, девушка в красном комбинезоне. С нее начать. Она сообщница Курги и должна была передать ему деньги от мужа заложницы. А заложница находилась в охотничьем приюте вместе с его хозяйкой Гончаровой. А он, Глобус, сотрудник Гончаровой, обязан был обеспечить безопасность своей хозяйки, которая приказала его товарищу найти на «вышке» девушку в красном и взять у нее деньги того самого мужа… чтоб ему неладно было! Выходит, эти фальшивые доллары сам Анатоль и подкинул?.. Тьфу, путаница сплошная! Да чтобы только в общих чертах пересказать всю эту историю, ночи не хватит!

– Ну? – терпеливо напомнил о своем вопросе следователь и стал ковыряться в пепельнице, отыскивая более-менее свежий окурок.

Глобус гладил и гладил лысину, пытаясь привести мысли в порядок. А при чем здесь эта девчонка в красном? Она ж не знала, что приняла от Анатоля фальшивку. Сама бы вляпалась с этими липовыми баксами, если бы братки не отобрали у нее рюкзачок. Зачем на эту несчастную девчонку валить? Есть гадюки куда более ядовитые, куда более опасные…

Он поднял глаза на следователя и произнес:

– Мне их дала Ирина Юрьевна Гончарова…

Ему нужна была пауза, чтобы снова взять себя в руки и набрать в грудь побольше воздуха. Но, как могло показаться, эта пауза пришлась следователю как нельзя кстати. Услышав фамилию Гончаровой, он переглянулся с опером, потом заглянул в пустую чашку и, закуривая и роняя на стол пепел, торопливо спросил:

– Так… Ну и что? Где и при каких обстоятельствах вы с ней встретились?

– В охотничьем приюте, – проглотив воздух, ответил Глобус.

– Мгм, – произнес следователь, смахнул ладонью пепел со стола, снова заглянул в чашку, потом взял паспорт Глобуса и полистал его, как сборник старых и несмешных анекдотов.

– Держите! – сказал он, протягивая паспорт.

Опер поднялся со стула, опустил ладонь на спину Глобусу и сказал:

– Пошли.

«Вот и все! – с ужасом подумал Глобус. – В камеру ведут!»

Но опер вывел его из отделения на ночную улицу, посмотрел на небо, подставил под снежинки ладонь и, зевнув, сказал:

– Смотри, больше на такой ерунде не попадайся!

И захлопнул за его спиной дверь.

«Знать бы, что все это значит?» – подумал Глобус, поднимая воротник кожанки.

Оперативник тем временем поднялся в кабинет своего коллеги, взял со стола кубик Рубика и, беспорядочно вращая его грани, сел на скрипучий стул.

– И все-таки я не понимаю их замысла, – произнес он.

– Я тоже, – ответил следователь, пуская дым в потолок. – Но приказ есть приказ.

– Дай пару штук, – попросил опер и, не дожидаясь разрешения, взял со стола следователя несколько фальшивых купюр. – Жена спросит, куда я получку дел, а я отвечу, что перевел ее в баксы, только они, к сожалению, оказались фальшивыми…

– Надо на посты передать фамилию этого лысого, чтоб под любым предлогом его задержали, если вдруг надумает из Эсто-Садка умотать. Лучше перестраховаться лишний раз, чем потом шлепать губами и писать объяснительные. Правильно я говорю?

И он принялся крутить диск телефона.

Это было чудесное утро. Кирилл лежал в постели и, едва приоткрыв глаза, смотрел, как восходящее солнце золотит ледниковые наросты на вершине горы. Ему не хотелось думать о проблемах, которые он вчера вечером выставил за дверь. Сейчас эти тяжеловесные, неповоротливые, вечно ворчащие и всем недовольные существа топтались где-то под окнами гостиницы, словно надоедливые папарацци в ожидании появления звезды. Пусть ждут. Пусть мерзнут. Пусть злеют. Он их не боится. Все в охапку – и в багажник. И постепенно избавляться от них.

– Доброе утро, Вера!

Закутавшись с головы до пят в одеяло, она встала с кровати и пулей вылетела в душевую. Оттуда вышла не скоро, одетая под завязку, разве что пальто еще не надела.

– Почему молчим и прячем глаза? – спросил Кирилл, пытаясь поймать ее за руку и притянуть к себе. Не получилось. Вера отмахнулась и встала перед зеркалом к Кириллу спиной.

– Пожалуйста, не смотри на меня так.

– А в чем дело?

– Мне стыдно.

– Чего ты стыдишься?

– Того, что было вчера. Я была радостная, как дурочка. Мне казалось, что мы с тобой знаем друг друга тысячу лет… А утром все не так.

Она зачесала свои кудри на лицо, словно накинула на голову рыжую паранджу.

– И если я что-то тебе говорила, – добавила она, – то ты, пожалуйста, не принимай все это близко к сердцу. Я ничего не соображала от усталости.

– Что?! Нет, этот номер у тебя не пройдет, – сказал Кирилл, выпростал из-под одеяла руку и посмотрел на часы. – У меня все записано на диктофон и оформлено протоколом. Теперь не отвертишься. Ты говорила, что безумно счастлива быть со мной, что ты любишь меня, что никогда не забудешь…