Макс Строгов - Противостояние. Армагеддон

Ящер замолчал, видно устав. Так энергично и долго он давно, очевидно, не говорил. Оглядев немигающим взглядом замерших в оцепенении присутствующих, тихо добавил: – Это в общих чертах. Но каждый пункт сказанного тщательно проработан и обоснован. Таким образом, мы дадим возможность жить только каждому десятому россиянину, полностью переформатировав его жизнь и превратив его в раба.

Время – новейшее. Час "Х" плюс двадцать два дня.

Место – Подмосковье

1

– Иван Максимович, интересное же место вы выбрали, чтобы встретиться после того, как полгода не виделись. – Коренастый коротко стриженный седой человек лет шестидесяти пяти, с ярко выраженной офицерской внешностью, пытался приподняться, держась за борта лодки, и рассмотреть высокий берег.

– Сиди спокойно, Александр Сергеевич, а то сверзнешься в воду и нас искупаешь.

Весельная лодка, управляемая молодым сравнительно человеком, оглядывающим округу беспокойным взглядом, несильно врезалась в берег. Абсолютно седой, но без малейшей залысины, грузный спокойный Иван Максимович, с помощью молодого человека, выбрался из лодки. Осмотрелся и сказал: – Это остров на старице Москва-реки, Сергеич.

– Да понял я. Только к чему такая предосторожность: ехать из Москвы, потом военный санаторий, его закрытая территория, плыть на лодке? Этот заросший кустарником остров… Чувствую, предстоит особый разговор, не так ли, Иван Максимович?

– Так-так, Александр Сергеевич. Серьезный разговор. Там нас еще люди ждут, помнишь Олега Глебовича?

– Конечно. "Мастер анализа и планирования", так мы его называли. В Третьем управлении был. Я с ним работал.

– Ну и хорошо. Там еще двое будут. Из дружественных нам структур. Как и мы уже в отставке. Якобы не у дел.

– Понятно, Иван Максимович. Хотя "смежники" и не у дел? Кто поверит? Они до конца жизни при делах.

– Да ничего тебе не понятно.

Прибывшие, идя гуськом по еле заметной тропинке, петляющей в высоком кустарнике, вышли на небольшую полянку. Влажная трава, осинник со стороны реки, впереди заросли орешника, за которым виднелся луг. Пахло травой, полевыми цветами и жареным мясом, жужжали насекомые. В орешнике перекликались птицы. Начало лета. Солнце. Красота!

2

На полянке, прямо в центре на импровизированных табуретках, коими служили свежераспиленные чурбаны, сидели трое мужчин. В стороне у орешника дымился мангал, над которым священнодействовал еще один, седоусый, в выцветшем комбинезоне и берцах. Рядом с ним стояли коробки. Очевидно провизия.

– Товарищи офицеры! – Подал команду невысокий мужчина, чернявый, но с седыми висками, одетый с некоторым изяществом в светлые брюки, бежевую рубашку и тонкую легкую кожаную куртку. В его глазах светилось узнавание. Остальные двое, тоже вставшие навстречу новоприбывшим, с уважением смотрели на Ивана Максимовича.

Тот, поздоровавшись со всеми за руку, с удовольствием оглядел Олега Глебовича.

– Рад тебя видеть, Олег. – Повернувшись к остальным, добавил: – И вас, Василий Борисович, рад видеть. Не удивляйтесь, я изучил ваше Личное дело. А с вами, Георгий Константинович, знаком и рад встрече. – Пожимая руку второму "смежнику", улыбнулся генерал-полковник. – Признайтесь, наконец, родители вас в честь Жукова назвали?

Не дождавшись ответа, обратился к короткостриженому: – Знакомься с товарищами, Александр Сергеевич. И прошу всех присесть.

Иван Максимович первым опустился на поставленный Седоусым легкий полевой стульчик.

– Как ты, Герасимыч? – Он сидя повернулся к Седоусому.

– Все нормально, товарищ генерал-полковник. Жизнь продолжается, раз я еще нужен.

– Вот что, Герасимыч, с завтрашнего утра ты поступаешь в распоряжение Александра Сергеевича и будешь при нем плотно, тенью и щитом. А сейчас оставь нас. Налить и закусить сами сможем. Шашлык-то готов?

– Готов, товарищ генерал-полковник, уже на противне горячем, и укрыт, чтоб не остыл. Столик я рядом с вами поставлю. Провиант уже нарезан, в коробке. И холодильничик с горючим рядом. А я на внутреннем периметре буду.

Молодой человек, сопроводивший их на остров, внимательно что-то слушавший по необычному телефону, доложил:

– Товарищ генерал-полковник, внутренний периметр обеспечен, зоны исключения и ограничения в штатном режиме. Техническое противодействие – полное.

– Хорошо, Игорь, действуй по плану. Но сейчас собери-ка у товарищей генералов мобильные телефоны, ну и другую электронику, если есть. Покопайся в ней, может быть что-нибудь и найдешь. Двух часов тебе хватит? – Заметив удивленные взгляды, добавил: – Недоверие исключается. Некоторые телефоны, прежде всего штатовского производства, помимо воли хозяина могут транслировать или записывать информацию, а потом и передавать. Вы же об этом знаете не хуже меня. Вам выдадут другие телефоны, а свои потом получите у Игоря обратно, перенесете нужный минимум своих контактных номеров в новые телефоны, а старые оставите в рабочих сейфах.

Глядя вслед Игорю, уходящему вслед за Герасимычем, Иван Максимович тихо сказал:

– Он тоже в твоем распоряжении, Александр Сергеевич. Не смотри, что молод, хотя как молод? Подполковник, 37 лет. Ты же уже полковником был в его годы, а? Сергеевич?

– Да нет, полковником я в 39 лет стал.

– Вечно ты перечишь. – Иван Максимович улыбнулся и продолжил: – Игорь Самойлов – уникальный специалист по организации противодействия любой технической разведке. И радио, и радиотехнической, и космической, ну и так далее. Да и сам организует подслушивание, подсматривание, перехват, скрытую съемку, все что захочешь. Кстати, и по губам читает на расстоянии. Талант, одним словом. Со вчерашнего дня уволен из армии по собственному желанию. Мол, только на гражданке сможет реализовать свои способности. И уже уехал на родину в Иркутск. А Герасимыч – это легенда спецназа. В сухом лесу подойдет – не услышишь. Присядет в тени – не заметишь. Не смотри, что обычный человек на вид. Раньше ударом кулака в голову или в грудь убить мог. Говорят, саперный лом сгибал. Сейчас в отставке.

Тень легла на лицо Ивана Максимовича. Он задумчиво смотрел на далекие перистые облака над заходящим солнцем. Молчал. Присутствующие вдруг поняли, насколько озабочен этот большой, сильный, матерый человек, в прошлом легендарный начальник легендарного главка Генерального штаба. И он начал говорить.

Время – новейшее. Час "Х" плюс двадцать два дня.

Место – особняк в пригороде Бартона

1

В большой светлой комнате, напоминающей конференц-зал процветающей крупной фирмы, с экранированными окнами, за продолговатым столом, уставленным ноутбуками, сидело десятка полтора людей, неуловимо похожих друг на друга, в строгих костюмах, белых рубашках, расстегнутых пиджаках. Одни, сидя переговаривались как старые знакомые, другие щелкали клавишами компьютеров, кое-кто встал из-за стола и прохаживался, держа руки в карманах, садился и опять вставал. Царила атмосфера ожидания. Внезапно дверь открылась, и в комнату стремительной походкой вошел высокий человек в сером костюме-тройке. Продолговатое, чисто выбритое лицо, крупный подбородок с ямочкой, цепкий, оценивающий взгляд. Подойдя к небольшой трибуне во главе стола, вошедший подождал, пока все заняли свои места, закрыли ноутбуки и приготовились слушать.