Владимир Шигин - Сирийский экспресс

– А смысл? Они же сразу включат дурака – моя твоя не понимай! Это мы уже проходили. Связываться имело бы смысл с теми, кто действительно потерял управление, а не с теми, кто сознательно шел на таран.

– Ну да! – грустно кивнул заместитель по работе с личным составом и вернулся к наблюдению за окружающей обстановкой.

– Товарищ командир, – доложил стоявший на ГКП у радиостанции «Боцман-К» радист, – либерийское судно с позывным «Маргаукс» непрерывно дает в эфир сигнал «Сьерра Виктор-2».

– Ясно! – коротко ответил Шубин.

«СВ-2», согласно международному своду сигналов, означало: «Мне требуется немедленная помощь. Я имею повреждение рулевого устройства».

«Хоть бы что-нибудь новенькое придумали, а то каждый раз одно и то же. Как говорится, сел в лужу, но ведь нарочно, чтоб вас повеселить!» – подумал Шубин и, выйдя на крыло мостика, оглянулся.

Похожий на огромную рептилию, «Маргаукс», гася инерцию хода, пытался вернуться на свой фарватер. При этом контейнеровоз поднял кучу флагов и отчаянно вопил сиреной – изображал из себя жертву технической аварии. Со всех сторон на полном ходу к нему уже спешили турецкие катера.

– Слева по борту приближается встречное судно! – доложил сигнальщик.

– Штурман! Доложить дистанцию расхождения! – распорядился Шубин, устало усаживаясь в командирское кресло.

Навстречу «Костроме» по фарватеру величественно шествовал очередной огромный балкер. За ним в дальней дымке угадывался следующий. Движение на выходе из Босфора в Мраморном море всегда очень интенсивно.

По выходе в Мраморное море, когда обстановка на мостике несколько разрядилась, офицеры корабля рассказали Почтареву, что в апреле 2003 года при проходе проливов большим десантным кораблем «Цезарь Куников» перед мостом Ататюрка путь ему преградил катер турецкой береговой охраны. После чего турки потребовали от БДК застопорить ход и предъявить корабль к осмотру, хотя по всем международным соглашениям проверять военные корабли запрещается. Налицо была явная провокация, и командир БДК капитан 2-го ранга Александр Кельбус отреагировал соответствующе. На палубе залегли с оружием наизготовку наши морпехи, а носовая 57-мм артустановка взяла катер на прицел. После чего, не меняя курса, «Куников» пошел на таран. Тут нервы у турок не выдержали, и они сбежали, очистив фарватер. Больше никаких претензий к нам турки уже не предъявляли, мы также промолчали.

В конце 2015 года, ввиду обострения отношений между Россией и Турцией после сбитого турками нашего самолета, ситуация при прохождении проливов накалилась до предела. Турки стали вести себя по отношению к кораблям «сирийского экспресса» демонстративно бесцеремонно. Они не только опасно пересекали курс кораблей, но и наводили орудия. То в самый последний момент неожиданно без объявления причины закрывали проливы, и нашим кораблям приходилось долгими часами крутиться у входа в Босфор в ожидании милости от турецких властей. В ответ, при очередном проходе Босфора, командир все того же «Цезаря Куникова» поставил для острастки на верхней палубе матроса с незаряженной трубой ПЗРК. Фотографии этого матроса вызвали волну возмущений в турецкой печати, но после этого провокации как рукой сняло. Попадать под ракету из ПЗРК туркам почему-то расхотелось.

Именно тогда на совещании командования бригады десантных кораблей Шубин и выступил с предложением не поднимать больше турецкого флага при прохождении проливной зоны. Формально придраться к нам за это турки не могли, но на морском языке данный акт являлся выражением предельного презрения принимающей стороне. Предложение Шубина было дружно поддержано всеми командирами «экспресса», а после некоторого раздумья одобрено и большим начальством. Почти целый год весь «экспресс» демонстрировал пустым гафелем полное презрение к туркам за их пиратское нападение на наш Су-24М. Только после официальных извинений Эрдогана, было решено вернуться к былой практике поднятия турецкого флага. Этот урок турки запомнили хорошо и в настоящее время встречают наши корабли уже более спокойно. Однако провокации так и не прекратились. При этом теперь инициаторами стали уже суда под «дешевыми флагами».

…За Стамбулом, у причалов военно-морской базы Умурьери, были хорошо различимы ряды замерших в готовности ракетных катеров – ударного кулака ВМС Турции. Вид этих катеров всегда наводил на невольные размышления о том, что соотношение военно-морских сил на Черном море еще только начало выравниваться в нашу пользу, как туда сразу зачастили натовские корабли. И хотя все былые надежды заокеанских «партнеров» сделать Черное море внутренним морем НАТО с присоединением Крыма к России и возросшей мощью Черноморского флота канули в небытие, напряженность не только не уменьшалась, а даже усилилась.

После входа в Мраморное море сразу стало легче, напряжение спало. Трудно было поверить, что время прохождения Босфора заняло меньше двух часов. Теперь можно было поберечь машины. Шубин переключил тумблер «каштана» на ПЭЖ:

– Механик, на какой пойдем?

– На левой!

– Хорошо. Снимай самостоятельно. Левую ставлю на полный.

– Есть! – коротко отозвался из ПЭЖа Каланов.

Правую машину начали останавливать, но не сразу, а постепенно, переводя ее со среднего хода на малый. Только после этого Матюшкин перевел рукоятку телеграфа правой машины в положение «стоп».

Над морем опускалась черная южная ночь.

1983–1986 ГОДЫ. СИРИЯ

К моменту прибытия в Сирию Шубина-старшего порт Тартус, используемый по договоренности с Москвой как пункт ремонта и снабжения кораблей 5-й оперативной Средиземноморской эскадры ВМФ СССР, еще не был достроен. Впрочем, в недостроенном порту уже вполне могли швартоваться торговые суда с осадкой до 10–12 метров и осуществляться погрузочно-разгрузочные работы судовыми стрелами. В перспективе к морскому порту планировалось подвести железнодорожную ветку. Ее проектирование и строительство осуществляли советские специалисты. Стратегическое значение Тартуса было огромно. Помимо всего прочего, между ним и Латакией был расположен нефтеналивной терминал Баниас, являвшийся конечным пунктом стратегического иракского нефтепровода.

Военно-морские силы САР в то время состояли из нескольких базовых тральщиков, ракетных и торпедных катеров, а также нескольких береговых батарей на автомобильной тяге. Главная база флота Мина-эль-Бейда располагалась в 15 километрах северо-западнее Латакии. Состояние сирийского флота было удручающим, многое пришлось начинать почти на пустом месте.

В Латакии Шубин познакомился с командующим сирийским флотом бригадным генералом Мустафой Шумани, с которым ему предстояло взаимодействовать согласно обязанностям военно-морского советника. Взаимная симпатия между ними возникла почти сразу. Вскоре Шубин стал частым гостем в доме бригадного генерала. Шумани был не так прост, как могло показаться при поверхностном знакомстве. Он являлся представителем одного из знатнейших и богатейших алавитских семейств, связанных родственными связями с семьей президента Хафеза Асада.