Владимир Колычев - Охота на авторитета

– Насильно?

– Да.

– Еще кто?

– Птаха еще. И Клюха с Ляпой.

– Клюха и Ляпа – это Клюхин и Ляпцев, так?

– Они самые… Они классные пацаны. Были. А эта тварь…

Степану пришлось поднапрячься. Он отпустил этого морального урода, но не просто, а с подбросом. Бедолага с грохотом упал на живот. Так и застыл на полу, не в силах ни подняться, ни пошевелиться. Только слышно было, как сильно и часто он икает.

– Ты, может, этого не слышал, щенок, но Дума закон утвердила. Теперь за изнасилование расстреливают прямо на месте без суда и следствия. Так что молись…

Парень лягушкой подпрыгнул вверх. Как это у него получилось, он и сам вряд ли понял. Но он смог развернуться в воздухе и шлепнулся на спину. В глазах страх неандертальца перед надвигающимся мамонтом. Как бы разрыв сердца не случился.

– Что такое, в штанишки навалил? Втягивай свое дерьмо обратно. Не было никакого закона насчет расстрела. Это я пошутил. Чтобы икота твоя прошла. Прошла ведь икота?

Парень кивнул. Икота в самом деле прошла. Только ему от этого не было легче. Он взирал на Степана с непреодолимым ужасом – будто перед ним возвышался кровожадный людоед с разделочным ножом и слюнявчиком под подбородком.

Степан посмотрел на Тому. Она уже не лежала, а сидела на диване, подобрав под себя ноги и закутавшись в покрывало. И ей страшно. Но при этом в глазах восхищение. Она смотрела на Степана как на своего освободителя и палача в одном лице.

Второй насильник уже пришел в себя. Но даже не косился на нож, который продолжал лежать в шаге от него. Птаха забился в угол комнаты, где с трепетом ждал решения своей участи.

– Ну а ты, выкидыш, что скажешь? – грубо спросил его Степан.

– А я что? Я ничего…

– Она все сама. Идите ко мне, мальчики. Изнасилуйте, пожалуйста, так?

– Да нет, она не просила. Мы сами. Так получилось…

– А знаешь, что с насильниками на зоне делают?

– Я… Мы… Больше не будем…

– Конечно, не будете. Скоро вас самих насиловать будут…

– Ну, пожалуйста, – запаниковал Птаха.

– Не понял. Я что, по-вашему, бюро добрых услуг?

Степан перевел насмешливый взгляд на Тому.

– А ты что скажешь?

– Я не знаю…

– А я знаю. Судить этих скотов надо. Или у тебя свой суд?

– Да это она Клюху с Ляпой утопила! – вякнул Птаха. – Это все из-за нее…

– Заткнись, недоносок! – цыкнул на него Степан.

В это время в комнату влетели два запыхавшихся сержанта.

– Молодцы, быстро приехали, – одобрительно кивнул Круча. – Этих двух орлов в обезьянник. Я приеду – разберусь…

Насильников скрутили в бараний рог, упаковали в наручники и потащили к машине. Степан остался с Томой с глазу на глаз.

– Как они к тебе попали? – спросил он.

– Я домой заходила. А тут они. Я даже пикнуть не успела. Они меня в квартиру затащили…

– Я же говорил, эти недоноски тебя ищут. Только я не знал, что они по второму разу изнасиловать тебя хотят. Оказывается, один раз уже было, да?

Степан сел в кресло и оттуда вперил в Тому пытливый пронизывающий взгляд.

– Ну, было, – затравленно выдавила она.

– Давно?

– Три недели назад… Я на пляже загорала. Лежала себе тихонько, никого не трогала. А потом эти появились. Их четверо было. Понимаете, четверо! А я одна! Они на меня всем скопом навалились… Это было так жутко и мерзко. – Ее красивое личико исказила гримаса отвращения. – Вы даже представить себе не можете, как это было мерзко…

– Почему не обратилась в милицию?

– Ну и обратилась бы, а что дальше?

– Как, что дальше? Это сволочье ответило бы по всей строгости закона.

– Ну да, так я вам и поверила. Я что, не знаю, как все бывает? Ко мне бы подошли крепкие ребята, заставили бы отказаться от показаний. А там бы родители с денежками появились. Судье бы на лапу отвалили, и никаких проблем… У меня подругу в Коломне изнасиловали. Ну и что? Оказалось, это она во всем виновата. Те, которые насиловали, хорошие. Потому что у их родителей денег куры не клюют. А она плохая. Потому что за нее заступиться некому. На нее теперь все пальцами показывают…

– Я немного не пойму, это ты милицию осуждаешь или себя оправдываешь? А оправдываться есть от чего. Как-никак два трупа за тобой… Теперь-то я точно знаю, что ты нарочно тех двух парней утопила…

– Ну вот, а я о чем говорила? Я уже плохая, а они хорошие…

– Никто не говорит, что насильники – хорошие. Те двое уже наказаны, а по этим двум тюрьма плачет…

– И по мне тоже тюрьма плачет? – мрачно усмехнулась Тома.

– Я этого не сказал.

– Но подумали… В душе небось радуетесь. Убийцу разоблачили… А я вам вот что скажу. Мне все равно, что вы думаете. Да, я нарочно продолжала ходить на тот пляж, нарочно ждала этих ублюдков и нарочно потянула их за собой в воду. Они утонули, и мне их нисколько не жаль. Ведь они меня не жалели, когда вчетвером трахали!.. Я их ненавижу. Ненавижу!!!

Степан поднялся с кресла, подсел к ней. И даже обнял за плечи. Чтобы она успокоилась. Но Тома отстранилась. Слез на глазах уже не было. Губы кривила недобрая улыбка.

– Ты сейчас поедешь со мной. И напишешь заявление. Изложишь все как было. Хорошо? – спросил он.

– А нечего писать. Не было ничего. Ничего не было!.. Никто меня не насиловал. Никто. И топить я никого не топила. Это была трагическая случайность… И сегодня меня никто не собирался насиловать. Я сама этих мальчиков попросила. Так и знайте!

Степан смотрел на нее без осуждения. А за что ее осуждать? За то, что она решила отомстить за свою поруганную честь? Ни для кого ведь не секрет, что деньги и связи сейчас решают все. А у судей золотая лихорадка. За деньги они оправдывают насильников, а изнасилованных делают виновными. И так сплошь и рядом.

Тома не стала никому жаловаться. Она решили наказать подонков собственными силами. И наказала. И, по большому счету, правильно сделала. Если бы эти уроды знали, что их ждет смерть, они бы никогда не полезли на Тому. А так они были уверены в собственной безнаказанности. Отсюда и беспредел. Отсюда бешеный рост преступлений сексуального характера…

– Не было ничего, – улыбнулся Степан. – Ничего не было. Никто тебя не насиловал. Ни тогда, ни сейчас. Забудь об этом… Тем двоим воздалось по заслугам. Эти двое будут жить теперь в вечном страхе. Я об этом позабочусь. И о тебе позабочусь. Чтобы тебе нечего было бояться…

Степан поднялся с дивана, шагнул к двери. Остановился, обернулся. Тепло посмотрел на Тому.

– Я не собираюсь доказывать твою вину. Потому что ты ни в чем не виновна. Так и знай… А с этими двоими разберусь. Ты их не бойся… Пойдем, закроешь за мной дверь.

Он не видел, как Тома поднимается с дивана, как идет вслед за ним. Он широким шагом вышел из квартиры и был таков.