Виталий Кулак - Приключения рыцаря из Милана

– Франческо, просыпайся! – говорила Луиза. – Или ты не пойдешь на Рыбный рынок?

Я протер глаза, находясь под впечатлением от неприятного сна. К счастью, это был всего лишь сон, и я находился в своей постели.

– Уже встаю! Через пять минут спущусь!

Когда я спустился вниз, Луиза уже была готова к выходу в город. Она надела длинную красную юбку и темно-красное длинное шелковое платье, доходившее почти до самой земли. Поверх платья она надела золотистого цвета кафтан без рукавов, вышитый причудливым узором. Волосы её покрывал разноцветный платок.

– Если мы не поторопимся, то я не успею приготовить завтрак, и он превратится в обед. Разве ты не хочешь есть? Возьми кусок сыра. Пойдем, поешь по дороге.

Я согласно кивнул, взял предложенный мне внушительного размера кусок козьего сыра, и спросил:

– Джакопо дома?

– Да, дома. Пришел перед самым рассветом. Очень обрадовался, когда узнал, что тебя отпустили из тюрьмы.

– Вот и хорошо. Вернемся с рынка, поговорю с ним.

К тому моменту, когда мы вышли из дома, Неаполь уже почти весь проснулся. То тут, то там нам встречались женщины, молодые девушки, почтенные отцы семейств, спешащие каждый по своим делам. Многие из них шли на рынок и к торговцам, чтобы купить свежую рыбу, мясо, овощи, фрукты и хлеб. День обещал быть ясным и солнечным, по-настоящему весенним. Заканчивался апрель. Это значило, что сирокко, сильный ветер, приходящий в Италию из Африки и из Ближнего Востока, уже растратил свой задор, и больше не приносит в Неаполь запах гниющей рыбы. Сильнее всего ветер этот запах в районе Неаполитанского залива приносит в марте, во всяком случае, такое сложилось у меня впечатление.

За время моего тюремного заключения Неаполь сильно изменился, хотя в четырех стенах я провел всего шесть месяцев. Говорю «всего», потому что бывали случаи, когда кое-то проводил там большую часть своей жизни.

– А город изменился, – удивленно сказал я. – В лучшую сторону. К чему бы это, ты не знаешь?

Луиза посмотрела по сторонам:

– Да, с тех пор, как Роберт стал королем, многое поменялось. Привыкай, а то ты сильно отстал от жизни. Стали строить новые дома. А недавно возле церкви святой Клары Ассизской начали строить монастырь. Говорят, король выделил на это большие деньги.

Она перекрестилась. Луиза, как и большинство неаполитанок, очень благочестивая католичка, регулярно ходит в церковь, вносит пожертвования, интересуется делами своей общины.

Во время коронации Роберта Анжуйского, а это произошло в мае 1309 года, такое событие не забудешь, даже если захочешь, я еще был на свободе. Уже тогда говорили, что новый король намерен сделать из Неаполя настоящую столицу, и, судя по всему, свое обещание он выполняет. Правда, лично мне не очень понятно, откуда королевская казна берет средства на все эти празднества, строительство, а ведь нужно ещё содержать армию и, главное, королевский двор.

Позже я узнал, что хлопотал за строительство монастыря возле церкви святой Клары Ассизской ни кто иной, как Филипп, братец Санчи Арагонской 20 20 Санча Арагонская – иногда Санча Майоркская (1285-1345) – жена Роберта мудрого, с 1343 года – королева-консорт Неаполитанского королевства. .

В общем, за такими разговорами и размышлениями мы быстро дошли до Рыбного рынка, располагавшегося в восточной части города недалеко от порта и от сиротского приюта, на месте которого поздней добрая королева Санча Арагонская повелела построить базилику Сантиссима-Аннунциата-Маджоре. Но это произошло гораздо позже тех событий, о которых я сейчас вам рассказываю.

Рыбный рынок встретил нас многоголосым гомоном. Со всех сторон нас окружали многочисленные торговцы и еще более многочисленные покупатели. Каждый хотел купить что-нибудь вкусненькое из даров моря, а выбрать, клянусь Пресвятой Девой, было из чего. На прилавках лежало огромное количество видов местной рыбы, которой можно было бы накормить, возникнув у кого-нибудь такое желание, наверное, не только Неаполь, но и весь Рим.

Рыбаки радовали неаполитанцев скумбрией, треской, тунцом, морским окунем, морским петухом, барабулькой, анчоусами, лавраком, угрями, морским бекасом, меч-рыбой, скатами-хвостоколами, и даже акулами, имеющими, как по мне, не слишком аппетитную внешность. И это я не перечислил тех рыб, названия которых не знаю.

Неаполитанский Рыбный рынок, конечно же, богат не только самой рыбой, но также и различными морепродуктами и другой морской живностью – креветками, мидиями, устрицами, «морскими огурцами», раками-богомолами, морскими гребешками, крабами, черными каракатицами, осьминогами и кальмарами.

Всё это ещё свежее, только что выловленное или вынутое из моря. Если задержать взгляд на омарах, то заметишь как они шевелят своими клешнями, желая спрятаться, а ещё лучше вернуться опять в море. В общем, морские деликатесы здесь в настоящем изобилии. Глаза разбегаются в разные стороны от такого разнообразия и начинается сильное слюновыделение. Хочется всё немедленно съесть. Прямо тут на рынке.

А рыбаки и их помощники мальчишки всё подносят и подносят новую рыбу. Многие местные рыбаки большинство дней в неделю проводят ночи прямо на берегу моря под своими лодками. Это удобно и прибыльно, так как можно рано утром выйти в море, а потом самым первым доставить свой улов торговцам и перекупщикам.

– Что ты будешь есть? Что купить? – вывела меня из оцепенения Луиза. – Смотри, вот отличная треска. Кажется, недорогая.

– Выглядит аппетитно, – поддержал её я. – Съем всё, что ты приготовишь!

Тут мой взгляд упал на лоток длиннобородого торговца, на котором лежала морская живность.

– Может быть, ты приготовишь canocchia 21 21 Canocchia – морской рак-богомол. ? – у меня от одного вида этих морских раков-богомолов потекли слюнки. – У тебя получаются превосходные маккарони с canocchia.

Как по мне, так морской рак-богомол намного вкусней любой креветки. Если, конечно, его правильно приготовить с оливковым маслом, чесноком, острым перцем, белым вином, луком и петрушкой. Мясо у этого членистоногого в таком случае получается очень нежное и сладкое.

– Конечно, приготовлю, – засмеялась Луиза. – И еще много всего вкусного, не сомневайся! Ты только помоги корзину донести!

Синьора Риолли с придирчивостью, свойственной, наверное, только одним неаполитанкам, выбрала рыбу и морскую живность, поспорила несколько раз с торговцами о ценах, и, наконец, сообщила, что можно идти обратно домой. В ней удивительно сочетается беспечность и скрупулезность, и это меня всегда в ней поражало.

Мы уходили с Рыбного рынка, а людей там не становилось меньше. Наоборот, прибывали всё новые и новые покупатели, а торговцам доставляли очередные дары моря.