Сергей Самаров - Кроме нас – никто

И, не распрямляясь, двинулся по коридору в сторону двери в ближайшую комнату, противоположную той, куда Доктор Смерть затолкнул имама Мураки. Старший лейтенант Семарглов понял слово «мы» как приказ следовать за собой и в том же согнутом положении двинулся за командиром. Пули летели у них над головами, не задевая, бились о стены, выбивая пыль из штукатурки и гипсовой лепнины. Но уже через двадцать секунд оба спецназовца скрылись за дверью, и Доктор Смерть, занявший позицию у провала, услышал, как зазвенели выбиваемые стекла, и майор со старшим лейтенантом отметились несколькими короткими очередями прежде, чем вынуждены были опять присесть. Но, присев, они тут же перебрались в следующую комнату, чтобы повторить все снова.

Доктор Смерть занял свой пост у провала в стене, понимая, что не сразу после взрыва, который наверняка положил перед дверью несколько человек, появится следующая жертва. Но все же, когда охранники, а это могут быть только охранники, поскольку гвардейцы еще до дома не добрались, немного придут в себя, они попытаются изучить вблизи причину, из-за которой полковник Омар захочет их расстрелять. Чтобы не уставать раньше времени, Доктор поставил пулемет к стене и поднял с пола копье, позаимствованное в последней из осматриваемых комнат. Попробовал наконечник пальцем – очень острый. И встал на пост на манер средневековых стражников, двумя руками оперевшись о древко и подогнув одну ногу. Наверное, в такой позе при старании даже уснуть можно. Но Доктор не пожелал испробовать это. Он спать еще не захотел.

Голоса за стеной показали: охранники, убедившись, что пленник исчез, любопытство проявили и захотели исследовать путь беглеца. Около пролома остановилось несколько человек. Доктор Смерть прекрасно видел руки, ощупывающие кирпичи, и слышал «цокающие» звуки, обозначающие, должно быть, восхищение. Но долго стоять в бездействии, когда его друзья воюют, Доктору надоело быстро. Он просто протянул одну свою крупную ладонь, захватил сразу две ладони, ощупывающие камни, и потянул. И охранник, хотя и извивался змеей, сопротивляясь такому непонятному насилию, был до середины корпуса втянут в дыру.

За окнами опять стреляли интенсивно. Это на короткое мгновение отвлекло внимание майора Гагарина. Но охранник продолжал извиваться и даже пытался укусить своего пленителя за руку. Змей Доктор Смерть никогда не любил, хотя они его в жизни не кусали. А тут еще другие охранники ухватили товарища за ноги, считая, что того отбирают у них несправедливо, и намеревались вернуть его назад. Доктор поднял копье, которое держал в другой руке, и пробил им «змею» насквозь, сделав из копья распорку, которая не позволяла вернуть тело в комнату имама Мураки. Над тем местом, которым положено сидеть, оставалось небольшое пространство. Опасаясь, что общие усилия оставшихся охранников принесут свои плоды и они могут сломать древко такого красивого копья, Доктор Смерть просунул над задницей убитого ствол пулемета и дал широкую очередь, стремясь захватить все возможное пространство. После этого за стеной установилась тишина…

За окнами стрельба усилилась многократно. Кто-то из гвардейцев уже добрался до дома достаточно близко. Брошенная снизу граната взорвалась в комнате, которую майор Солоухин со старшим лейтенантом Семаргловым только что покинули. Опять проявлял повышенную активность старший лейтенант Вадимиров. Его автомат обещал вскоре перегреться.

Не подходя близко к окну, Доктор Смерть бросил в оконный проем одну за другой три свои имеющиеся в наличии гранаты. Но и их разрывы не принесли за собой долгожданной тишины.

– На лестнице помочь, или с вами? – не напрягая голос излишне, Доктор Смерть все же перекрикивал звуки боя.

– Скоро все кончится… – сказал Солоухин и сел, прислонившись к стене. – Помоги перевязать… Ты же – Доктор…

Пуля царапнула ему плечо. Крови пролилось много, но сама рана, как сразу определил Доктор Смерть, пустяковая.

– Я думаю, у тебя есть шанс выжить… Почему все кончится? Мы сдаемся?..

– Штурмовики в небе, четыре БМП миновали ворота… Гвардейцев остановили…

Стрельба и вправду стала стихать стремительно. Только старший лейтенант Вадимиров все еще насиловал свой автомат, не опасаясь, что его заклинит. И в ответ кто-то безрассудно стрелял с лестницы. Впрочем, ни один, ни другой достать противника не могли.

– Брось гранату… – громко посоветовал Доктор Смерть.

– Кончились гранаты… – зло ответил Вадимиров.

Солоухин молча протянул свою гранату Семарглову. Старший лейтенант, держась ближе к безопасной стене, быстро добежал до Вадимирова и бросил гранату над его головой. Больше с лестницы никто не стрелял…

С улицы раздались два сильных взрыва, широко разнося звук и, как показалось даже за стеной, пыль и копоть. За ними еще несколько взрывов, уже послабее.

– Штурмовики разгружаются, – не видя, прочитал ситуацию Солоухин.

Он встал и подошел к окну, там присвистнул. Подошли и остальные. На вертолетной площадке догорали вертолеты гвардейцев провинции. Полковнику Омару уже не на чем улететь. По зеленым газонам, собираясь в кучки, бежали сами гвардейцы, большей частью уже побросавшие оружие. Все пути отступления им уже отрезали боевые машины пехоты, пушки которых контролировали все невеликое пространство поляны. Гвардейцы еще могли бы, наверное, какое-то время продолжить бой и против спецназа. Но зависшие в небе «шмели» пошевеливались весьма грозно, словно предупреждали о бесполезности сопротивления. Подкрыльные пусковые ракетные установки переводились с одной цели на другую, показывая, что пилоты в любой момент могут нажать кнопку «Пуск». Гвардейцы сдавались. Если до этого они не знали, с кем ведут бой, прорываясь к дому и не видя противника, то сейчас, когда против них откровенно воевали те, кого они считали старшими союзниками, гвардейцы не понимали, в какую историю их втянул полковник Омар. И потому уже не проявляли боевого пыла.

– Товарищ майор! – крикнул снизу капитан Топорков.

– Я здесь… – Солоухин поднял здоровую руку с автоматом. – Ищите полковника Омара. Его надо взять живым…

– Сюда летит генерал Раух. С ним какой-то генерал из Москвы. Они тоже требуют, чтобы Омара взяли живьем… – объяснил Топорков, в конце фразы захрипев – горло криком сорвал.

– Мы выходим…

– А Мураки? – хриплых слов слышно не было, но Солоухин сам догадался, о чем спрашивает капитан.

Он обернулся и увидел, как из крайней комнаты, прижимая к себе Коран, выходит имам Мураки. Лицо живого святого было невозмутимо, и детские глаза смотрели ясно.

Мураки что-то спросил опять по-английски. Доктор ответил ему. Но Солоухин даже не попросил перевести ему разговор.