Сергей Самаров - Молчание солдат

– И что вы мне предлагаете?

– В настоящее время ваш сын в опасности, точно так же, как и сам Имамов. Я не буду говорить конкретно, потому что не имею на это права, но есть определенные силы, которые получили приказ на уничтожение Имамова и Абдутабарова... А нам бы очень хотелось спасти и того, и другого.

– Они что-то знают?

– Имамов бывший полковник Главного разведывательного управления. Он сам по себе имеет ценность, как носитель секретной информации. Что знает ваш сын – нам неизвестно. Но просто так приказов на уничтожение не дают.

Чохоев думает целую минуту.

– Полковник ГРУ... – говорит он наконец очень серьезно. – А вы представляете Интерпол... Интерпол заинтересован в секретах ГРУ... Так я понимаю?

– Не так, – мягко возражает Пулат. – Двое из ваших сегодняшних гостей тоже бывшие офицеры спецназа ГРУ. В данном случае мы работаем совместно с ГРУ и с управлением антитеррора «Альфа» ФСБ России. И обращаемся к вам за помощью.

– Я не совсем понимаю, в чем конкретно может выражаться моя помощь?

– Мы предлагаем вам вступить с сыном в контакт...

– Каким образом?

– Этого мы тоже пока не знаем. Но, скорее всего, вам придется вылететь в Чечню вместе с группой спецназа ГРУ. Телефонной или иной связи с отрядом полковника Имамова мы не имеем.

– У меня подписка о невыезде...

– Мы в курсе. Мы даже поможем вам разрешить конфликтный вопрос своими силами. А вопрос с подпиской решит «Альфа».

– Тогда я согласен. Да... Впервые встретиться с сыном и... При таких обстоятельствах... У меня там спят три дочери... – кивает Аббас в сторону комнаты. – А другого сына Аллах не дал... И... даст ли?

Группа полковника Согрина сходится с верхней группой тогда, когда меняет направление ветер и приносит со стороны далекого Черного моря небольшой липкий снегопад, обещающий вскоре вырасти в нечто более солидное, если судить по тучам, быстро затянувшим небо. Тучи тяжелые, темные, но быстрые. Обычно это предвещает пургу.

Останавливаются только на минуту.

– Теперь можно и по тропе идти, – решает Сохно.

– До новой засады? – ехидничает лейтенант Брадобрей.

– В джамаате осталось только семь человек, – миролюбиво, но назидательным тоном рассуждает Кордебалет, опережая Сохно, готового ответить более резко. – И идет он на выручку, скорее всего, другому джамаату. Эмир джамаата опытный, если судить по тому, как он ловко расставил ловушку омоновцам. Он не будет больше рисковать людьми, которых и так мало. Более того, он уверен, что его засады сработали. Вторую он выслал в помощь минерам.

– Да, – соглашается Согрин. – Эмир считает нашу группу уничтоженной. И дожидается, когда его люди догонят его. Выключить «подснежники», беречь аккумуляторы...

– Значит, надо сразу догонять, а не перекуривать, – поторапливает Сохно и первым шагает вперед. – А то пурга навалится, все следы заметет.

Здесь, на тропе, нет надобности пускать впереди опытного специалиста-горника. А с ролью ведущего подполковник вполне справляется. Он даже фору любому из молодых лейтенантов готов дать и с удовольствием может доказать свое право на первенство. Да и идти по утоптанному снегу гораздо легче, нежели по снежной целине. По крайней мере, не надо искать путь, чтобы не потерять правильное направление.

И Сохно идет. Он так идет, что только Кордебалет с Согриным и тянутся за ним без напряжения. Сказывается девятимесячный безостановочный труд на разведывательных маршрутах. Старшим офицерам подобный марш-бросок в привычку, а для лейтенантов он сложен, не успели еще втянуться в подобный ритм. Может быть, здоровья молодым офицерам и хватило бы, но не хватает главного качества каждого профессионального спецназовца – умения терпеть.

Когда Сохно на месте ведущего сменяет Кордебалета, со стороны, но уже не издалека, доносятся новые автоматные очереди. Теперь ветер доносит их отчетливо. И заставляет сменить направление движения, чтобы срезать угол. Благо горный профиль пока позволяет это сделать.

Кордебалет выносливостью и умением терпеть товарищу не уступает и задает еще более быстрый темп. Группа постепенно начинает растягиваться, и Сохно, сменившись с места ведущего, традиционно занявший место замыкающего, громко, не боясь сбить дыхание, и с насмешкой подгоняет лейтенантов:

– Пора отвыкнуть от асфальтированных дорожек, если взяли в руки оружие... Здесь нет няньки, чтоб за ручку водить...

Насмешка действует сильнее, чем смог бы подействовать приказ. Она звучит вызовом, и лейтенанты, памятуя свою недавнюю гордость, пытаются принять его. Впрочем, хватает их ненадолго. Скоро цепочка снова растягивается. Теперь в замыкающие выходит Кордебалет, которого сменил полковник Согрин. Ему тоже торить тропу, потому что путь опять срезается, теперь уже чуть-чуть в ином направлении – место перестрелки снова сместилось в сторону, но выстрелы слышатся уже так явственно, что ошибиться в направлении невозможно.

У полковника голова полностью седая. Правда, никто не знает – от возраста или от работы, при которой трудно избежать седины. Лейтенанты, помня, как шли вместе с полковником и не отставали, надеются и здесь успеть, но Согрин знает, когда следует добавить, и потому темп не снижает. Преследование входит в завершающую фазу. Кому-то там, впереди, где идет бой, требуется немедленная помощь, потому что помощь только что подошла к боевикам. И это заставляет полковника шагать еще быстрее, не щадя ни себя, ни других.

Теперь растянувшуюся цепочку подгоняет Кордебалет. Этот не посмеивается, как второй подполковник. Этот просто к Сохно обращается, но достаточно громко, чтобы и другие его услышали:

– Бой придется втроем вести. С этих загнанных лошадей. Прислали обузу... Без них бы сразу обошлись...

– Что с загнанными лошадьми делают, лейтенант Егоров? – с легким хохотком спрашивает Сохно идущего впереди бывшего инструктора-горника.

Инструктор-горник молчит...

Первым не выдерживает темп погони лейтенант Саакян, обладатель неприятного, слегка презрительного взгляда. Издает такой красноречивый стон, словно воздух глотнул в последний раз. И просто падает на колени в снег, потом и на руки опирается – и вставать не хочет. Не хватает характера, сломался... Полковник Согрин в самом деле загнал его.

Мрачный лейтенант Егоров, идущий следом, молча подхватывает Саакяна под локоть, пытаясь приподнять. Егоров и Брадобрей единственные из всей пятерки, кто держится. Остальные готовы примеру Саакяна последовать.

Егоров смотрит на подходящего Сохно, ждет помощи. В его понятии, не помочь сейчас – это бросить товарища в беде. В понятии Сохно, помочь сейчас Саакяну – значит привести прямо в бой не готового к этому человека. Духом не готового, а не силами. Потому что дух всегда прибавляет сил, а сил у человека гораздо больше, нежели он сам думает. И потому Сохно, не глядя ни на Егорова, ни тем более на Саакяна, проходит мимо. Точно так же мимо проходит Кордебалет. Даже демонстративно огибает по снежной целине упавшего, чтобы не наступить на него.