Сергей Самаров - Предатель жребий не бросает

– Молодцы «краповые», что скажешь… Сразу в работу включились… Толпу оттеснили… Даже, кажется, газом на женщин побрызгали… Не церемонились… Загрузили тела в вертолет и отправили… Потом на «зачистку» пошли… Тоже жестко… Поймали шесть человек… Допросили… Протоколы допросов есть, но это простые бумажки… Потом все от показаний откажутся… И те, которых мы допросили, тоже откажутся… Это проверенный вариант…

– Плевать, – сказал Разин. – Восточные манеры вести интригу меня волнуют мало. На «краповых», пожалуй, можно положиться… Нашего пленника ты где держишь?

– Отдельно от всех…

– Правильно. Никому его не отдавай… Давай акт на уничтожение героина составим, и отправь его в республиканское МВД. Потом я сейчас схожу с командиром «краповых» по душам поговорю… Действовал он правильно… И ему, думаю, наша поддержка тоже весьма даже понадобится…

В этом подполковник Разин был прав. После окончания неофициальной войны, называемой контртеррористической операцией, в том виде, в котором она велась в прежние годы, обстановка в республике изменилась кардинально. И теперь любая вынужденная жесткость при наведении порядка рассматривается как жестокое обращение с мирным населением. И «краповым» тоже будут претензии предъявлять. Пусть они будут готовы к этому. И хорошо, что церемониться не стали, как хотят заставить действовать федеральные силы местные власти. Если начать церемониться, если показать чеченам, что им уступаешь, все начнется снова, только теперь место Дудаева кто-то другой займет…

Майор Паутов, как обычно, за командиром пошел. Дорога не дальняя – пройти рядом со сквером и перейти небольшую площадь перед двухэтажным зданием поселковой администрации. Площадь оцеплена, хотя и не плотно. Местных жителей сюда пока не пускают. Разин осмотрелся. Конечно, вид уже не ночной… Тела убитых и раненых вывезли… Но рассыпанные по асфальту гильзы, следы, оставленные огнеметом, засохшие бурые пятна – это все напоминало о минувшем бое…

На крыльце здания, широко расставив мощные, как каменные столбы, ноги, стоял, будто памятник, часовой. Проверил документы у офицеров спецназа, кивнул неулыбчивым лицом:

– Вас ждут, товарищ подполковник. Направо, вторая дверь с правой стороны… Там начальник штаба и командир.

Разин тоже кивнул, но молча, и прошел вместе с Паутовым в распахнутые настежь двери. Кабинет нашелся сразу. Там в дверях стоял внешне добродушный майор, небольшого роста, подвижный как ртуть крепыш. Козырнул лихо:

– Здравия желаю, товарищ подполковник… Майор Известьев, командир сводного отряда спецназа внутренних войск. Приятно было посмотреть, что вы тут ночью наворочали… Обидно, что мы опоздали… Проходите… Это капитан Терентьев, мой начальник штаба, – представил Известьев человека за столом, склонившегося над планкартой поселка.

– По счету, майор, какая командировка сюда? – поинтересовался Разин.

– Третья…

– Значит, тоже успели «наворочать» не меньше нашего… С обстановкой вы знакомы… Тяжело пришлось?

– Хуже нет – с женщинами общаться… В толпе они все стервами становятся…

– Провокации были?

– Здесь без этого не могут… Мы привычные… Но тоже спуска давать нельзя. Жесткость покажешь, спокойнее становятся… Правда, потом жалуются… Но потом – это пусть… Главное – дело сделать…

– Вот, товарищ подполковник, три радиограммы для вас… – капитан Терентьев вытащил из ящика стола и протянул Разину три отдельных листка, предварительно мельком глянув на них, чтобы не ошибиться и не подсунуть свои радиограммы.

Разин листки взял, с легкой усмешкой посмотрел на командира сводного отряда и на его начальника штаба и пододвинул себе стул. Майор Паутов уже привычно сидел на другом стуле.

– Читайте… – почти попросил капитан Терентьев. – Все три с категорией «срочно»…

– Я и так догадываюсь, что меня начинают прессовать… Вот-вот и вас начнут…

Известьев улыбнулся.

– А мы и к этому тоже привычные… Для нас главное – свое дело сделать…

– Вот и для нас – тоже… И другое все – это издержки производства… Вы в курсе, куда мы отправлялись? – вступил в разговор майор Паутов.

– Майор Яковлев объяснил, – кивнул майор Известьев и сел за второй стол, понимая по вступлению, что предстоит разговор и это не просто визит вежливости соседей по позиции, поскольку фляжки спецназовцы от пояса не отстегивали и, кажется, не намеревались это сделать. – Мы слушаем вас…

– Слушать долго не придется, вернее, говорить много не стоит, – заявил подполковник. – Есть у нас лишь небольшая просьба, которую вы выслушаете и, как мне кажется, пожелаете узнать обоснование этой просьбы.

– А обоснование вы высказать не можете? – Известьев давно знал, что у военной разведки полно собственных секретов, которыми разведчики делятся неохотно.

– В принципе, можем и обосновать…

– Тогда слушаем сначала просьбу…

– Просьба простая. Нам бы очень хотелось, чтобы бойцы вашего отряда выборочно ослепли. То есть видели все, кроме нас… Не приезжали мы, не возвращались, и вообще вы не знаете, где нас искать.

– Вы предлагаете нам ввести в заблуждение командование, если нам зададут прямой вопрос? – спросил капитан Терентьев. Как всякий штабист, он обязан был быть аккуратистом, и такой обман, наверное, противоречил его принципам.

Но майор Известьев был не штабистом, а боевым командиром, и хорошо знал, что между обманом и военной хитростью грань порой незаметна, а если смотреть поочередно то одним, то другим глазом, то эта грань вообще начинает прогуливаться вправо-влево. И потому Известьев просьбе не удивился и не возмутился.

– Но обоснование нам все же хотелось бы услышать…

Обоснование у подполковника Разина было серьезное. Если все менты сейчас, кроме трех офицеров башкирского СОБРа и майора Яковлева, уверены, что партия героина веселит в речке рыб, то кто-то один из них уверен, что этого же мнения придерживаются и спецназовцы, а сам он имеет мнение персональное, отличное от других. И этот один должен показать, где он спрятал пятьдесят семь килограммов героина. Показать неназойливо, желательно без принуждения… И только после этого задача будет выполнена. Иначе такая большая партия уйдет в российские города и многим людям жизнь испортит…

– Аргументация веская… – согласился капитан Терентьев. – Только я не понимаю, товарищ подполковник, почему вам не делать эту работу открыто? Вы чем-то насолили начальству?

– Тем, что имел удовольствие помочь ментам захватить этот героин и одного из главарей наркомафии, – ответил Разин. – Два влиятельных тейпа, имеющих связи во всех силовых структурах республики, предпринимают меры, чтобы нас блокировать. Если мы сообщим в РОШ настоящее положение вещей, то есть что героин все еще существует, а в речку высыпан простой алебастр, то это может стать известно одновременно и наркомафии, и тому человеку, кто украл партию. Значит, от нас начнут прятаться особо тщательно, а нас попытаются вообще устранить от работы. Пусть РОШ в этом случае упрется, найдутся другие варианты устранения. Вплоть до физического, как уже пытались… Чтобы ситуация протекала тихо, нам необходимо «потеряться»… Понимаете, о чем я говорю?