Сергей Самаров - Прирожденный воин

– Это всё, что мы имеем? – интересуется Доктор.

– Нет... Это только общие направления работы. Мы имеем еще кое-что, что мне удалось насобирать и что сообщили мне из Лиона. Три голландских чеченца, по тщательно проверенным данным, являются не последними членами «Green light». В Москве они, естественно, зарегистрировали совместное предприятие по производству электронных изделий, но отнюдь не бытовых – а дома они занимаются именно бытовой электроникой. В настоящее время они настойчиво ищут пути к нашему военно-промышленному комплексу, якобы желая продать передовые технологии и наладить совместное производство систем точного самонаведения боевых ракет класса «земля-земля». Необходимая вещь для точечных ударов. Для несведущих могу объяснить популярно... Это то, что использовалось при бомбардировках Югославии. В какую-то точку ставится небольшой, размером со спичечный коробок прибор, активизируемый мини-чипом с таймером. В определённое время прибор начинает посылать сигнал, который улавливается ракетой. И ракета попадает точно в цель. Использование систем наведения возможно, естественно, только при наличии разветвлённой системы диверсионно-разведывательных групп внутри страны, против которой ведутся активные боевые действия. Что мы и наблюдали в Югославии.

– Такие системы существовали ещё в Советском Союзе, – возражает Тобако. – Какой смысл нам покупать то, что давно сделано нами?..

Басаргин с улыбкой соглашается.

– Да... Но бизнесмены делают вид, что ничего этого не знают, и предлагают как ноу-хау, разработанное специалистами их лаборатории... Замечу – лаборатории, занятой решением задач бытовой электроники. При этом некоторые чиновники наших ведомств оказались вдруг ужасно любопытными. Короче, проявили совершенно ненужный интерес...

– Интересно, во сколько обошлось чеченцам обострение интереса чиновников и какой они сами видят в этом интерес? – каламбурит Пулат.

– Это выяснят следователи ФСБ и военной прокуратуры, когда дело завершится. Пока же бизнесмены рвутся получить доступ к ракетным приёмникам сигнала, чтобы провести испытание своих приборов.

– Банальный шпионаж... – резюмирует Тобако. – При чём здесь мы?

– Мы при том, что... решение о месте проведения террористического акта было принято после назначения места и времени встречи глав государств «большой восьмёрки». В Лионе считают, что это не может быть простым совпадением...

Спецназовцы группируются, что-то обсуждают, выслушивают распоряжения командира, а потом начинают движение вверх по склону – пошло преследование. Идут они хорошо, лучше, чем шли джамааты Азиза, и Азиз оценивает это. Он человек объективный. И им потребуется гораздо меньше времени на подъём к устьям пещер, чем потребовалось на это отряду боевиков. Сверху хорошо это видно. Но Азиз по-прежнему улыбается в бороду. Он хорошо знает точку, которую они должны пройти, чтобы подставить себя. Сейчас там, внизу, на этой самой точке дожидается основных сил и, наверное, командира, чтобы получить приказ, передовой отряд. Если бы этот отряд пошёл сразу вперёд, то был бы уже уничтожен. Но он задержался после уничтожения заслона. Вероятно, таким был приказ. И это даже хорошо. Засада для малой части ничто в сравнение с тем, что ждёт всех остальных, когда они двинутся вместе. Они будут полностью открыты выстрелам. И некуда будет спрятаться. Это место очень удобно для засады... И не будет у них возможности вести ответный огонь на поражение, потому что моджахеды окажутся прекрасно закрыты... Это будет... Это будет вскоре...

Азиз опускает бинокль и без него всматривается в дальний хребет, над которым уже вовсю гуляет пурга, пряча обычно чёткий контур гор за сплошную серовато-белую завесу. Пурга идёт большая, и дожидается её Азиз, как события, праздника, украшающего начатое им. Пурга – это хуже, чем песчаная буря в пустынях Иордании. И эта пурга похоронит спецназовцев, которые, конечно же, завязнут на склоне по крайней мере минут на сорок. Это как раз то время, которое надо, чтобы пурга успела догнать их. Она догонит. Она быстрая. А в пургу попробуй-ка найди следы на утоптанных тропинках...

Самому Азизу надо около пятнадцати минут, чтобы добраться до нужного места. И это место в пургу найти можно будет только случайно. Если спецназ – из тех, что уцелеют после засады, – что-то и сможет отыскать, когда лицо будет сечь мокрым снегом, то лишь главные устья. Те самые устья, где мины уложены так плотно, что даже сами минёры, их укладывающие, не рискнут пробираться там.

Надо вытянуть время до предела... Вытянуть, как резину... Уходить следует в последний момент. Отсюда возможно поддержать огнём. Перед самой пургой... Расстояние большое, но всё же какой-то урон нанести можно. А чем больше будет этот урон, тем спокойнее можно жить потом. Всякий бой – краткосрочная шахматная партия. В том числе и нынешний. И эту шахматную партию Азиз выиграет. Он уже видит ошибки, которые допускает противник. Противник принял его жертву. И не заметил ловушку. Да её и нельзя заметить, если не знаешь о ней. И сейчас идёт прямо к поражению.

Интересно, в каком звании командир спецназовцев? Какую фамилию он носит?

Только сейчас, чувствуя в руках управление ситуацией, Азиз думает, что очень давно ждал и желал этого момента. Тогда, восемнадцать лет назад, он пережил разочарование и унижение. Более того, это была настоящая рана. И все эти годы он носил рану в душе, мечтая рассчитаться. Сейчас вдруг подумалось, что и сюда, в Чечню, он приехал именно в поисках возможности рассчитаться со спецназом ГРУ, так унизившим его. Хорошо бы было, окажись командиром именно тот старший лейтенант Разин... Вернее, сейчас он уже наверняка в старших офицерах ходит, хотя в российском спецназе ГРУ до высоких чинов никто не дослуживается. У них это называется штатным расписанием, которое ограничивает повышение в звании. Разин... Как хорошо было бы встретиться с ним на этом склоне. Как хорошо было бы уничтожить здесь именно его людей, ответив на унижение... Людей уничтожить, а самого оставить один на один с поражением в такой затянувшейся партии... На восемнадцать долгих лет затянувшейся.

Это не месть. Это совсем не месть, хотя месть тоже имеет право быть сладкой и дающей удовлетворение. Это только торжество высшей справедливости... Они учили его, унижали и учили. И он оказался хорошим учеником. Он способен доказать Разину, что превзошёл учителей.

Он сам теперь умеет унижать.

И он их унизит.

И даже не важно, есть там Разин или нет его. Он унизит Разина и всех остальных именно тем, что окажется сильнее и опытнее, мудрее командиров этого хвалёного спецназа.