Сергей Самаров - Прирожденный воин

– Да... В такую погодку кому-то предстоит искупаться...

– В такую погодку не только купаться, – обычным своим язвительным тоном добавляет Каховский. – В такую погоду даже тонуть тошно...

Возвращается с мостика Саша.

– Что приуныли? Страшновато?

– Нормально... – отвечает Георгий. – Море – это не так страшно, как пурга в горах. Здесь хоть горизонт видно. – Он издали смотрит в иллюминатор другого борта. – И даже город какой-то, где люди живут и жрут баранину... Все турецкие города жареной бараниной пахнут. Почему?

Саша подходит к иллюминатору и смотрит на береговые строения, мимо которых они проплывают.

– Это Акчабад. Ты здесь был?

– Нет.

– Тогда откуда знаешь? В Акчабаде готовят лучший в Турции шашлык. Они мясо замачивают в гранатовом уксусе. Так больше нигде не делают. И бараниной пахнет... Лучше бараниной, чем свининой...

– Мы куда сейчас плывём? – интересуется Лёня.

– Это мыс Фенер. Вот сейчас обогнём его, там уже открытое море пойдёт... Вот уж где волна будет!

– Так ты старый морской волк? – с ухмылкой спрашивает Георгий.

– Плавал... Пару раз...

– Да... Видно, что пару раз, потому что моряки никогда не скажут «плавал», они говорят «ходил».

Над яхтой низко пролетает пара военных самолётов.

– Истребители? – спрашивает Миша.

– А кто их знает... Истребители или штурмовики. Американцы с натовской базы гоняют... «F-15»... Кажется, истребители...

Георгий выходит в кокпит. Смотрит за борт, держась рукой за трап, ведущий в рубку. Здесь волна не так близко, как в иллюминаторе, но отсутствует защищающее стекло, и потому смотреть на воду ещё неприятнее. Сразу мурашки по телу пробегают. Вода дышит холодом.

Он оглядывается. На мостике два человека устанавливают сферическую антенну с надписью «НТВ-плюс». Возвращается в каюту.

– Во, классно! – сообщает товарищам. – Будем спутниковые каналы смотреть... Там, – показывает пальцем в потолок, – антенну клепают.

Саша усмехается:

– Только один спутниковый канал. И там единственная картинка... Чистое небо. А смена изображения будет показывать светящиеся точки. Они время от времени будут появляться. Впрочем... Другая картинка на ваших мониторах будет... Вид моря сверху. На себя из космоса полюбуетесь. Может, и узнаете... Разрешается даже ручкой кому-нибудь помахать. Авось да кто-то увидит...

– Тоже интересно... – соглашается Георгий.

– А Талгата с нами не будет?

– Он осуществляет общее техническое руководство.

И Саша направляется к выходу, чтобы не отвечать на вопросы и не вдаваться в подробности.

– Когда работать начинаем? – спрашивает его спину Борман.

– Завтра после одиннадцати...

И он уходит, неплотно закрыв за собой дверь. Дверь сначала остаётся прижатой, потому что яхта идёт по волне, слегка заваленная на правый борт; потом попадает между двух высоких волн и скользит, покачиваясь, между ними. Дверь начинает приоткрываться, закрываться и поскрипывает. Борман подходит, чтобы закрыть её, но решается выглянуть в кокпит. Его не видно из рубки. Там, на мостике, работают двое, рядом с ними останавливается Саша.

– Уболтали тебя эти козлы, – говорит ему один. – У нас в Самарканде им волю не дают... Быстро учат молчать...

– И эти завтра замолчат, – отвечает Саша. – Дело сделают – пуля в благодарность и в море...

– А если без благодарности...

– А если без благодарности, то сразу в море. Тоже интересно... В такой воде больше десяти минут никто не выдержит. Может, так и сделаем...

Лёня замирает и осторожно прикрывает дверь, чтобы не щёлкнул замок. Он отходит к иллюминатору, смотрит на тягучие и тяжёлые волны, которые должны принять и поглотить его. И не видит способа избежать этого. Он ничего не говорит товарищам. Зачем их беспокоить раньше времени...

Волны бьют и бьют в борт, по косой линии касаясь крутых скул яхты. Борман смотрит на них и вдруг осознаёт, что он не боится их. Он, не умеющий проплыть и пары метров, совершенно не боится того, что эти волны его поглотят, закрутят, поволокут в глубину. Не боится, и всё... И этих, что суетятся сейчас на мостике, – их он тоже не боится. Что будет, то и будет... Если нет возможности избежать этого, то не стоит и самому переживать. А подойдёт время...

Там будет видно... Там всё и решится...

Волны бьют, бьют в борт, брызги долетают до иллюминатора, стекают по толстому тройному стеклу капли. Назад, в море стекают...

А над яхтой опять пролетают американские истребители... На сверхзвуке... Яхта от этого вибрирует всеми переборками...

Время подходит незаметно...

Только вчера Басаргину казалось, что ещё есть запас в несколько дней и можно успеть всё сделать и все проконтролировать, теперь же видятся откровенные дыры, которые не успели прикрыть или проверить.

– Нам остаётся надеяться, что Астахов лучше нашего распорядится сроком, – говорит Басаргин, открывая дверцу машины Тобако.

– Примерно такую же фразу он сказал мне утром о тебе... – посмеивается Андрей. – Надеется, что ты успел сделать больше, чем он.

Доктор Смерть уже устроился на переднем сиденье. На заднем ему просто некуда ноги девать, а класть их на спинку переднего сиденья он не любит. Говорит, что будет мешать Андрею вести машину, а при той скорости, на которой Тобако обычно ездит, это чревато серьёзной аварией.

– Как всегда... – говорит Доктор. – Никто ничего не успевает, но подходит час «Х», и всё идёт строго по расписанию. Так даже на железной дороге не бывает... Поехали... Самолёт ждать не будет... Я подозреваю, что Ангел решил сегодня обогнать Тобако. Слишком он резво рванул с места.

Ангел на своём джипе в самом деле уже скрылся из вида, увозя всех остальных членов команды, кроме Александры. Ей выпадает работа самая трудная – в одиночестве следить за близнецами. Но обещала справиться...

Время для езды по городу выбрано подходящее. Машины ещё только появляются на улицах. Хотя, с другой стороны, это и самое опасное время. За ночь асфальт прихватило гололёдом, и сейчас он не даёт разогнаться в полную мощность форсированного двигателя. Но Тобако гололёд мало смущает. Он едет так, как привык ездить, уверенный в себе и в машине. Ангел, должно быть, выискал какой-то более близкий путь через дворы и сумел оторваться на значительное расстояние. По крайней мере Андрей выехал из Москвы и догнал «Гранд Чероки» только на половине дороги к Жуковскому. Доктор при обгоне опустил стекло в своей дверце, чтобы поздравить конкурента со счастливым отставанием, но Ангел успел сказать первым:

– Доктор, скажи Тобако, что аэросалон открывается летом. Он туда ещё успеет...

Тобако не дал Доктору ответить и так газанул, что сразу далеко оторвался от серебристого джипа. Будто бы экономия времени зависит от того, как сумеет Андрей его сократить в пути.