Сергей Самаров - Просчитать невозможно

– Да, полный комплект по всем профилям: эмир, его заместитель, снайпер, разведчик, санбрат, пара минеров с помощниками, пара минометчиков с помощниками, и пара гранатометчиков. Естественно, все вооружены, и автоматами. Кроме снайпера.

– Что у снайпера? – интересуется Кордебалет, поглаживая приклад своего «винтореза».

– Два месяца назад, когда я был в джамаате, видел штатную СВД [12], сейчас не знаю. Сам снайпер, молодой, внешне – малоопытный мальчишка. Но стреляет, говорят, неплохо… Имеет на счету две дуэли с армейскими снайперами [13], и пока жив… Это уже о многом говорит.

– Армейские снайперы не могут служить критерием, – не соглашается Кордебалет. – Их выпускают после школы, не дав натаскаться, как следует.

– Согласен, – Макаров спорить не намерен, потому что сам хорошо знает обстановку. – Что будем делать?

– Сначала присмотримся, – решает полковник и разворачивает карту. – Нам осталось только свернуть за уступ горы, и мы попадаем в зону прямой видимости из пещер.

– Потому я и предлагаю пройти выше тропы прямо по склону, – высказывает свое мнение Сохно. – И не сейчас, а ночью.

– Другого нам не дано, – Согрин согласен. – Хотя такой маршрут очень опасен.

– Не меньше, чем маршрут по тропе, где мы будем под прицелом.

– Значит, отдыхаем до темноты.

– Я бы предложил разделиться, – высказывает свое мнение Макаров. – Мы с Сохно пойдет в гору, а командир с Шуриком страхуют нас снизу, из леса. В случае чего, мы страхуем их сверху, со склона. Так охват будет шире.

– Какая необходимость распылять силы?

– Прямая. Джамаат Мадаева тоже может разделиться, а поверху проводить перегруппировку гораздо сложнее. Кроме того, наверняка внизу будут готовиться какие-то сюрпризы. Это необходимо кому-то контролировать…

– Резонно, – соглашается Согрин и с новым предложением. – Возражений нет?

Возражений не находится.

– Все! Тогда отдыхаем. Времени мало… Варианты обсудим перед выходом… Самый отдохнувший – на посту.

На посту охранять сон товарищей остается Слава Макаров. Он уже двенадцать часов, как сам сказал, отдыхает, поджидая группу.

Генерал Астахов уже с утра начинает донимать Басаргина звонками, к неудобству последнего, вспомнив номер его мобильника.

– Александр Игоревич, доброе утро, и мои извинения за столь ранний звонок… Я и сам сегодня ночевал в управлении… Думаю, что и у вас забот, как обычно, хватает… У вас ничего нового не появилось?

Басаргин делает «страшное лицо», показывая жене, как он рад этому звонку, и отходит к окну, разговаривая оттуда, чтобы лучше слышать – сыновья-близнецы собираются в школу отнюдь не молча. Александра Басаргина, понимая, что в такое время звонок может быть только деловым, открывает дверь в комнату сыновей, и что-то резкое высказывает им, впрочем, мало надеясь на успех. Так оно и получается. В результате Александра понимает, что закрытая дверь приведет к большей тишине, чем ее воспитательные меры.

– К сожалению, мы не имеем тех возможностей для оперативного действия, что есть у вас… Мы пока только включаемся в поиск и даже не наметили конкретные планы, – между тем объясняет Александр. – Через полчаса соберутся сотрудники, выскажут свои предложения – я дал им время подготовиться до утра, только тогда мы попытаемся что-то узнать. Пока ничем порадовать вас не смогу, товарищ генерал…

– Вы мне позвоните, когда ваши соберутся.

– Честно говоря, Владимир Васильевич, я не думаю, что они дома сумели добыть полезные для дела сведения… Но, если что-то появится… Вы же знаете, мы сообщаем сразу.

Александр разговаривает, стоя у окна, и видит, как во дворе лихо разворачивается и занимает место на стоянке маленький и верткий, но мощный «Хенде Гетз» Пулата. Машина выглядит новенькой и блестящей среди прикрывших крыши талыми сугробами привычных старожилов двора, и все благодаря любви хозяина: «маленький капитан» каждый день при въезде в Москву, а живет он по-прежнему в Электростали, заезжает на мойку, где его «Гешу» обхаживают в полном объеме мытья и чистки – с шампунями и полировочными пастами. Первая и единственная машина доставляет Виталию неиссякаемый источник радости.

– Я надеюсь на вас, – генерал вздыхает громко, чтобы Басаргин это услышал и оценил, и кладет трубку.

Александр понимает, что Астахова тоже теребит начальство, которое неизвестности не терпит. Сегодня после обеда стоит ждать, что и собственное начальство из Лиона начнет суетиться – последует звонок с вопросом по существу намеченных мероприятий. Поэтому мероприятия стоит хотя бы наметить. На скорый результат рассчитывать, как Басаргин понимает, пока не приходится.

Александр выходит, чтобы открыть дверь Пулату и запустить его в офис. «Маленький капитан», обычно приветливый и доброжелательный, сегодня непривычно хмур.

– Дорога не нравится? – спрашивает Александр еще в общем коридоре.

– Дороги наши нравиться не могут, – изрекает Пулат сентенцию. – Мне не нравится, когда на «Гешу» смотрят презрительно.

– Кто позволил себе такую неосторожность, и что ты с этим недоумком сделал? – улыбается Басаргин.

– В том-то и дело, что ничего не сделал. – Пулат даже голову от расстройства опускает. – Я, к собственному сожалению, человек предельно справедливый, и вижу небольшую разницу между маленьким «Гешей» и «летящей шпорой» [14]. Даже между одним маленьким «Гешей» и двумя «летящими шпорами». Мне за «Гешу», конечно, чертовски обидно, но я в этом бессилен. И при всем при том не согласен, клянусь, поменять свою машину ни на какую «шпору».

– Где ты с этой «шпорой» встретился?

– На мойке. И не одна, а сразу две. Первая – «серебристый металлик», то, что ныне называется «оцинкованным ведром», вторая – цвета кофе с излишком молока. Мне бы очень хотелось, чтобы там была очередь, и хозяева «шпор» полезли без очереди. Я бы этим чеченам рога обломал. Но очереди, к сожалению, не было.

– И там чечены?

– И там… И «шпоры» новенькие. Еще без номеров. Заметь, я не спрашиваю, почему русские, и особенно отставные офицеры спецназа, не ездят на таких машинах. Я не завистливый. Но мне не нравится, когда на моего «Гешу» смотрят косо и с ухмылками.

– Ладно, – улыбается Басаргин. – Ты что-нибудь придумал по поиску? А то мне уже звонил генерал Астахов. Подгоняет процесс мыслеобразования наших сотрудников.

– Пока у меня есть в голове только самая непосредственная версия. Деньги пришли в качестве оплаты за грядущие великие злодейские свершения. Что посоветует человеку психология? Готовый к проведению террористического акта человек не может быть уверен в завтрашнем дне. Не может, это категорично. И кому тогда нужны его деньги? Никому… И завтрашний террорист будет настроен на то, чтобы пожить хоть какое-то время красиво. Например, купить себе «летящую шпору». Два террориста – две «летящие шпоры»…