Сергей Самаров - Просчитать невозможно

– Ничего не слышал? – опять оборачивается эмир Абдул и смотрит за спину Беслана.

– Нет.

– Не люблю эхо… Оно меня всегда пугает…

Эмир Абдул по каким-то одному ему известным признакам определяет нужный коридор, шагает в него и через десять шагов упирается рукой в камни перед собой.

– Пришли.

Луч освещает тупик. Коридор перегорожен завалом.

– Что теперь? Назад?

Эмир Абдул смеется. Тень падает на его лицо, делая его при смехе неузнаваемо страшным, похожим на злобного джинна.

– Разбирать… Я для того тебя и взял, чтобы помог… Иначе один сходил бы…

И смотрит на часы.

– Быстрее! У нас мало времени.

Пот едкими струями стекает и с того и с другого. На пот садится пыль, и все тело начинает чесаться. И нет возможности вымыться или просто лицо сполоснуть. Камни тяжеленные, для одного неподъемные. Эмир Абдул ошибся, ему надо было брать с собой здоровенного Гирея, а не юного и стройного Беслана, не впечатляющего комплекцией. Но Гирей слишком много времени теряет на бесконечные перекуры, и потому использовать его как рабсилу всегда проблематично. Беслан же быстро устает от такой работы, хотя заставляет себя снова и снова браться за камни, сдирать себе кожу на ладонях и с трудом разгибать спину. Да и сам эмир Абдул дышит тяжело. Тем не менее они справляются с работой вовремя. Отваливают очередной камень, и во мрак пещерного коридора врываются яркие солнечные лучи. Так сильно врываются, словно по глазам бьют. Еще два камня, которые тоже можно теперь только отвалить, а не оттаскивать в сторону, и проход готов.

– Приготовь винтовку! – ни минуты на отдых.

Беслан послушно снимает с прицела чехол.

Эмир выбирается на склон первым, держит автомат наизготовку. Беслан за ним, с винтовкой в руках. Присматриваются, привыкая к свету. Оказывается, они выбрались даже не на склон, а к самому подножию его, почти к началу ельника, вытянутого линией вдоль ручья до самого основного прохода в пещеру, где засел за бруствером весь остальной джамаат. Но и эмир, и снайпер смотрят не в сторону джамаата, а перед собой, в сам ельник. И видят там людей. Это те самые шесть человек из передовой группы, которых Беслан до того рассматривал в прицел.

– Мы здесь! – негромко кричит эмир Абдул и призывно машет рукой.

Но его и без того уже заметили. Прибывшие моджахеды торопливо поднимаются, взваливают на плечи тяжеленные рюкзаки и торопятся к образованному проходу. Пятьдесят шагов преодолеваются быстро. И вот уже они обнимают и эмира, и Беслана. Рады завершению пути. Сам Беслан видит происходящее словно из тумана – он так устал, что потерял радость, да и не было у него радости в душе, потому что недавняя горькая весть о смерти отца радоваться или проявлять радость ему не позволяет.

– Быстро, быстро! – словно откуда-то издалека доносится голос эмира Абдула. Он первым забирается в узкий лаз и принимает там первый рюкзак, за ним второй, третий и четвертый. Больших рюкзаков всего четыре. У двоих прибывших обыкновенные вещевые мешки.

Следом за Абдулом в лаз забирается тот боевик, которого эмир назвал Искандером. Он главный среди прибывших, это Беслан понимает сразу. Но Искандер не спешит освободить проход и дать возможность забраться внутрь другим. Его ноги мешают, и идет, видимо, какой-то разговор между Искандером и эмиром Абдулом. Слов не слышно, но все терпеливо ждут. Наконец, Искандер пробирается дальше. За ним лезет Беслан, потом остальные.

– Заваливайте дыру! – приказывает эмир Абдул.

Приказ этот обращен к тем, кто только что пришел. У них силы свежие, и впятером, мешая друг другу, моджахеды таскают тяжелые камни. Впятером они справляются с работой быстрее, чем справились с ней двое.

– Туда, – показывает луч фонарика в руке эмира.

Эмир Абдул и Искандер идут первыми. Остальные несут рюкзаки. Но нести груз недалеко – десяток шагов. Все останавливаются в большой треугольной комнате с множеством боковых коридоров. После темноты перехода в этой комнате кажется особенно светло.

– Здесь прячем. Приготовь, что надо… – командует эмир Абдул и отходит за спины, словно в темноту всматривается. Беслан уже знает, что эмир не любит эхо. А здесь, в этой комнате, эхо гуляет вовсю, отскакивая от стен, припугивая.

Искандер открывает один из рюкзаков, вытаскивает увесистый целлофановый пакет и перебрасывает мимо всех эмиру Абдулу, тот ловит двумя руками, укладывает пакет в свою нагрудную сумку, саму сумку перебрасывает за спину, чтобы не мешала. Рюкзак завязывается тщательно, с обязательным подергиванием тесемок, чтобы проверить прочность узлов. Искандер выпрямляется и вопросительно смотрит на эмира. Тот все еще ощупывает сумку за спиной – надежно ли лежит груз, не оборвется ли лямка, и оборачивается, окидывая всех единым взглядом. Беслан видит этот взгляд и понимает, что происходит нечто, не вписывающееся в обычный случай. Что-то странное происходит, но что именно – непонятно…

Фонарик в руке эмира еще горит, но он не в руке, а висит на поясе, освещая только пол. А в руках у него автомат. Тут же и Искандер резким движением вытаскивает из-под полы камуфлированной куртки большой и длинноствольный крупнокалиберный пистолет, который, как слышал однажды Беслан, называют штурмовым, и они с Абдулом начинают стрелять одновременно. Очередь укладывает троих прибывших сразу. Еще двоих укладывает Искандер, стреляя от пояса в грудь. Беслан не понимает, что происходит, и инстинктивно шарахается в сторону, почти прижимаясь спиной к углу прохода в один из боковых коридоров.

– Прости, Беслан, так надо… – говорит эмир Абдул на хриплом выдохе, и Искандер наводит на снайпера тяжелый ствол. И, одновременно с тем, как звучит выстрел, Беслан чувствует мощный удар в плечо и летит в сторону от этого удара, понимая, что это не пуля сбивает его, а какая-то иная сила. Сбивает с ног, спасая ему жизнь… Как ни странно, сам он даже слышит, как пуля, пролетев над его плечом, ударяется в стену, осыпая каменную крошку.

– Какого хрена вы так расшумелись?… Кончайте базар!.. Сопротивление бесполезно!.. Все выходы перекрыты… – спокойно говорит гибкий и сильный голос. – Предупреждаю… Хуже будет, если я шуметь начну… Быстро! Быстро!..

Следующий выстрел штурмового пистолета направлен туда, откуда раздается голос… В ту же сторону направлена рваная автоматная очередь…

Подполковник Сохно первым оказывается у прохода и, не зная, что ждет его за поворотом, привычно прилипает спиной к скале и замирает, прислушиваясь. Но слышно ему только напарника. Макарову, выбравшему второй путь, чтобы оказаться по другую сторону, приходится преодолеть сложный участок из осыпающихся мелких камней, падение которых подполковника и настораживает. Но Сохно прекрасно знает опыт Славы Макарова, не однажды проявленный в деле еще во вьетнамские времена группы [21], кроме того, понимает, что и он сам бы не сумел на таком сложном участке спуститься без звука, и потому страхует, зажав в руке «стечкин» с опущенным предохранителем. Если в этом проходе кто-то есть, если место здесь охраняемое, любой наблюдатель пожелает прояснить, что за звуки доносятся снаружи, и обязательно высунет сначала автоматный ствол, потом и сам осторожно высунется.