Сергей Самаров - Просчитать невозможно

Вагап садится на поваленный ствол сухой сосны. Стонет, как плачет. Толстоват он для полевого командира, и возраст уже не тот, не хватает силенок и выносливости. Ему автоматная очередь в плечо угодила, одна пуля порвала дельтовидную мышцу – такое ранение больше пугает обилием крови, чем представляет угрозу, вторая прошла ближе к позвоночнику и, угодив в спину, прошила эмира навылет, перебив ключицу.

– Там была засада, – решает Хамзат, последний оставшийся с ними боевик Шамиля.

Абдул оборачивается, смотрит туда, куда они так долго и так трудно шли, но откуда стремительно убегали, не замечая ни боли, ни усталости.

– Убитых не вынести…

– Не вынести. Накроют. Себя бы вынести… – плаксиво ворчит Вагап.

В лице его столько боли и ужаса, что он сам, должно быть, этого пугается, и тут же, с присущей ему хитростью, находит выход из положения:

– Куда я такой годен? Нам дела делать надо, а я…

Дескать, не о себе он заботится, а только о грандиозном и важном деле, которое ему, как и другим, поручено. Оправдание звучит убедительно. По крайней мере, для Хамзата.

– Перевяжи его! – как-то само собой получается, что в сложной обстановке эмир Абдул обретает уверенность в себе и начинает командовать. И голос прорезается прежний – негромкий, но властный.

– Засада была, – говорит Хамзат, прикладывая тампон к рваной ране и промокая кровь. – Ждали, похоже… Знали, что подойдем…

– Что твой наблюдатель? – кивок в сторону Вагапа.

Тот сразу начинает подчиняться, словно всю жизнь только и мечтал о том, чтобы поступить под команду к эмиру Абдулу. Вытаскивает телефон спутниковой связи, набирает номер. Отвечают ему сразу.

– Что у тебя? Так… Так… Засаду видел? Такую… В которую мы угодили… Брата твоего федералы убили, пока ты спал… И эмира твоего ранили… А ты не видишь… Значит, место плохое… Сколько человек? Почему? Так… Так… Понял… Миномет? Все… Продолжай…

Он убирает трубку.

– Наблюдателю этот конец хребта не видно. На площадке перед пещерой появляется то один, то другой, то третий. Там что-то высиживают. Может, больше их, но видно было только троих. Чего-то ждут… Еще несколько человек с той стороны долины. Там тоже засада. Не подойти. На самой площадке миномет. Тропу «держит».

– Не подойти? – переспрашивает Хамзат и останавливается, прекращает перевязку, думает. Лицо у него тупое, но думать, наверное, даже он иногда умеет.

– Перевязывай быстрее! – поторапливает Вагап. – Я замерз.

Хамзат медленно продолжает работу и говорит:

– Может, они специально деньги не вывозят, чтобы мы за ними пришли, и нас…

Абдул всегда выслушивает даже самых глупых людей, потому что истина рождается не только в умных головах. Даже покойный минометчик Гирей иногда давал дельные советы. И сейчас Абдулу кажется, что в словах Хамзата есть доля истины.

– А подполковник? Зачем он рюкзаки прятал? – не соглашается Вагап.

– Да, тогда можно было бы и не прятать. – Это Абдул понимает правильно.

– Что делать будем? Ты говорил, что у тебя есть планы…

– Есть. Надо ехать в Грозный. И искать в госпитале подполковника. Он все равно приведет нас сюда, но он должен знать, когда из пещеры снимут охрану.

Абдул напрягает память и старается вспомнить лицо, которое видел всего несколько секунд, да и то в полутьме. Пожалуй, он сумеет его узнать. Чем-чем, а памятью на лица природа его щедро наградила, да плюс к этому тренировки во время службы в КГБ. Да, сумеет узнать.

– Может, это и не охрана вовсе, а просто сообщники твоего подполковника?

– Тоже может быть… Все равно работать надо через Грозный, Хамзат. Надо взять у Шамиля связи в Грозном.

– Он уже дал человека, – говорит Вагап. – Мне дал. И этот человек с утра за госпиталем присматривает. Можем ехать к нему. Можем сразу в госпиталь, полежать рядом с твоим подполковником. И меня и тебя примут. Нужные люди пристроят. Только документы сделаем. Но документы сделают только завтра.

– Надо ехать сегодня. У тебя есть еще люди?

– Найду.

– Тогда едем. Надо быть поближе к подполковнику.

– Мы его, раненого, сами голыми руками возьмем, – хвастает Хамзат. – У меня черный пояс по каратэ, и я не ранен.

– Он не один.

– Я видел Макара. Макар – старик. Ему за пятьдесят…

– Мне тоже за пятьдесят, – усмехается Абдул.

– И мне, – добавляет Вагап, но, поймав взгляд Абдула, добавляет: – За сорок.

Сохно спускается с высокого крыльца госпиталя, совсем не прихрамывая. Только на ровной дороге заметно, что у него с правой ногой не все в порядке. Она при шаге и сгибается сильнее и выпрямляется медленнее, чем вторая. Появилась своеобразная «походка выездной лошади». Макаров распахивает правую дверцу машины, и подполковник не слишком ловко садится сам – все-таки для раненого машина высоковата, потом и раненую ногу «заносит» в салон.

– С выздоровлением, – протягивает руку Макаров. – И с новостями…

– Выкладывай.

– Видишь белую «Ниву»?

Сохно, естественно, не оборачивается. Он уже отметил несколько машин, стоящих неподалеку, сразу при выходе. Потому и шел умышленно медленнее, чтобы все рассмотреть хорошенько. Ждет момента, когда на него будут «наезжать». Но могут и не «наезжать». Могут дождаться, когда он с Макаром деньги достанет. Это вариант более верный. А вот тогда…

– Два человека, молодой детина и пожилой с кривой бровью. Может, кто-то есть на заднем сиденье. Не рассмотрел. Задние стекла сильно тонированы. Что-то еще?

– Я только что подъехал. Мне сообщили только о «Ниве». Пистолет, кстати, у тебя под сиденьем. На всякий случай.

– Я не думаю, что сейчас…

– Я тоже не думаю. Но пистолет не разового пользования.

– Годится. – Сохно нащупывает рукоятку пистолета. – Куда сейчас?

– В Ханкалу. Договориться с вертолетчиками. Жалко, баксы нам выдали фальшивые. А ты, по доброте душевной, мальчишке Беслану настоящие дал… – Для пользы дела. И в виде компенсации за риск. От Нугзара нет вестей? Что с мальчишкой?

– Есть. Сегодня ночью эмир Абдул пытался его «растрясти»… Не знаю, что сказал ему твой Беслан, но расстались они не слишком дружелюбно. Парень застрелил одного из людей Абдула, чуть не подстрелил самого Абдула, и тот еле-еле унес ноги с двумя помощниками. Еще двоих разведчики «положили».

– Где эмир сейчас?

– Ему выделили новую банду, но Разин со своими парнями положил почти всех. Отпустили только Абдула, эмира Вагапа, и еще одного, за компанию. Чтобы два эмира за власть не переругались. Разин думает, что они двинут в Грозный.

Пулат выпросил у Басаргина бритвенный станок и к обеду побрился дополнительно. У него, как и у Ангела, щетина на щеках и подбородке растет, как бамбук под теплым тропическим дождем. Разве что Ангелу и теплый дождь не требуется… А Виталий намеревается посетить вместе с Сохатым не просто даму, а ведущую какой-то программы с телевидения. Это «маленькому капитану» нравится, потому что он остро чувствует дефицит в общении с женщинами. На пенсии у него не было никаких проблем с этим насущным вопросом. А сейчас, когда он вынужден жить в Электростали, работать в Москве, тратить время не только на работу, но и на дорогу, на женщин этого времени не хватает катастрофически.