Сергей Самаров - Проверено: мин нет!

– Может, где-то среди других бумаг… – старший лейтенант Лукоморьев в который уже раз начал перебирать найденные в «норе» документы, а найдено их было множество: и списки личного состава банды, и расписание дежурств, и даже какие-то финансовые ведомости, потому что Нариман Омарасхабов предпочитал вести собственную бухгалтерию, и даже милицейские сводки происшествий по району. С происхождением и назначением многих документов ещё следовало разобраться, но разбираться с ними предстояло не спецназовцам, а работникам республиканской прокуратуры.

– Бесполезно, и ты смотрел, и я смотрел… – махнул рукой Рукавишников. – Может быть, этого козла за прострелянную лапу к потолку подвесить?

– Я бы его ещё кое за что подвесил, – сказал старший лейтенант Прокрустов.

– За это нельзя… – рассудил Лукоморьев. – Распухнет, будет мешать ходить…

Расул Щипач сидел в углу, прислонившись спиной к сырой бетонной стене, на боль в руке не жаловался и даже слегка улыбался в ответ на угрозы в собственный адрес. Ему уже несколько раз задавали один и тот же вопрос: где документы, похищенные из канцелярии воинской части? Он отвечал просто и загадочно:

– Ищите… Где-то должны были быть…

Он даже не отпирался, не говорил, что не понимает, о каких документах идёт речь, о какой канцелярии какой воинской части. Малые сапёрные лопатки, известное оружие спецназа для рукопашного боя, Щипача в отличие от повара нисколько не пугали. Других угроз за исключением последних, несерьёзных, произнесённых от отчаяния, в его адрес высказано не было, потому что спецназовцы в людях разбирались и видели сразу, что на этого человека давить бесполезно. Он, может быть, и начнёт давать показания, когда посидит недельку другую в следственном изоляторе. Так почти со всеми бывает. Но сейчас, сразу, «колоться» не намеревается. А потом может быть уже поздно…

– Ну что, – капитан Рукавишников встал. – Глубоко вздохнули, и снова… Словно ещё не начинали… Пядь за пядью, сантиметр за сантиметром… Необходимо найти!..

Лукоморьев со вздохом отложил бесполезные бумаги, а Прокрустов зыркнул на Расула Щипача. И обыск начался снова. Искали тайник. Документы, те, что были найдены, в таком тайнике и лежали. Но, видимо, был где-то ещё один тайник, и он никак не хотел открываться глазам спецназовцев. Они даже раненого бандита перетащили на другие, уже осмотренные нары и даже его матрац распотрошили. Но ничего не нашли.

И теперь всё пришлось начинать заново…

– У меня соседи дома такие же дурные… – сказал в «подснежник» старший лейтенант Бахвалов. – Два приблатнённых брата… Этажом выше меня живут… Как врубят музыку, недоноски, так во всём доме стёкла в окнах дрожат.

– А что не отучил, «Славич»? – лениво поинтересовался майор Голованов. – Или педагогических способностей не хватило? Могу провести персональное занятие…

– Хватило… – сознался старший лейтенант. – Как приезжаю, весь дом отдыхает. Как я в командировке, снова начинается… График соблюдают чётко…

В доме, где они сейчас сидели, стёкла если и дрожали, то только в спальне, где они ещё остались целыми. В других комнатах на обоих этажах стёкла были выбиты. В том числе и в тех, где спецназовцы не оборудовали бойницы. Туда даже гранаты бросали. Не понятно только, зачем, если из этих окон не стреляли. На первом этаже вообще окон мало, но и существующие спецназовцы заранее забаррикадировали. А чтобы забаррикадировать, пришлось стёкла выбить. И взрывом БТРа много стёкол вынесло. Так что, спальня – счастливое исключение…

– Командир, а как ты позволяешь младшему офицеру обзывать себя недоноском… – подзуживал Голованова капитан Трегубенков. – Обрати внимание, как «Славич» фразу построил. Не просто – соседи у него такие… У него тоже соседи такие… То есть ты включил музыку, значит, они такие же, как ты, а ты такой же, как они… Понимаешь, в чём суть…

– Ну, товарищ старший лейтенант… – пригрозил Голованов. – Знать, драить тебе полы в солдатском туалете…

Но, видимо, громкая музыка не только старшему лейтенанту Бахвалову не нравилась. Выстрел из подствольного гранатомёта был нацелен в кровлю так, чтобы свалить антенну. Но антенна крепилась не к кровле, а к подстропильной балке и только проходила через дыру в металлочерепице и выстояла. Сама же кровля пострадала, судя по звуку, основательно.

– Что там, «Славич»? – поинтересовался командир со второго этажа.

– Хорошо, что дождь сегодня не обещали… – ответил старший лейтенант. – Сидим под дырявой крышей, видим красный закат… Знать, быть завтра ветреной погоде… «Магистру» два осколка в аккумулятор прицела попало… Всё, ночью «Магистр» у нас слепой…

– Аккумуляторы можно завтра уже сменить, – философски заметил Голованов. – Хорошо, что самого не зацепило. А чего они бомбить вас начали? Может, опять стропила ищут?

– Едва ли… Если бы искали стропила, били бы целенаправленно в одно место, чтобы пустой экран создать…

– Ты ответь там им хоть выстрелом, что ли… Чтоб не думали, что мы тут под такую дурацкую музыку спим…

– Всегда, пожалуйста…

Гранатомёт ухнул. И в ответ, только звук взрыва стал стихать, раздался тонкий и высокий то ли крик, то ли визг, быстро удаляющийся куда-то в сторону по улице.

– Я же не просил тебя в людей стрелять… – незлобиво высказал майор укор.

– А я ни в кого специально и не стрелял. Я просто в окно шардарахнул, не высовываясь… Если уж попал в кого-то, то только осколком… Да и то несерьёзно… Вон как бежит…

– А что так визжит по-бабьи? – спросил капитан Трегубенков. – Не видно никому, что там случилось?

– Видно… – отозвался прапорщик Денисов. – Вдоль по улице с песней несётся… За пах руками держится…

– Травматическая кастрация… – констатировал Бахвалов, подошедший к бойнице Денисова.

– Ну, ты – хирург-виртуоз… – заметил Голованов. – Работаешь не глядя… Вслепую… Так всех их перебьёшь… Малым числом они нас караулить не будут и к «Таганаю» двинут…

– Что-то «Таганай» долго молчит… – сказал старший прапорщик Киршин. – Давно ему объявиться пора…

– «Таганай», «Таганай», как слышишь? – снова опробовал эфир старший лейтенант Бахвалов. – «Таганай», отзовись…

«Таганай» молчал…

– Теперь я могу точно сказать, что здесь этих бумаг нет… – мрачно констатировал капитан Рукавишников. – Надо сообщать командиру…

– А командир искать заставит… – не менее мрачно предрёк старший лейтенант Прокрустов.

– Только толку от этого опять не будет… – заметил старший лейтенант Лукоморьев и задумчиво посмотрел на Расула Щипача, улыбающегося непонятно чему, поднял свой «винторез» и просто так, интереса ради прицелился пленнику в лоб. Щипач не среагировал и улыбаться не перестал.