Сергей Самаров - Супербомба

– Я – капитан городского уголовного розыска, – спокойно и чуть отстраненно сказал Севастьянов.

– Вот видишь, ты немного забыл. Это только одна из сфер твоей деятельности, – голос старшего лейтенанта был строгим и уверенным. – С недавнего времени ты еще работаешь по совместительству в военной прокуратуре и в ФСБ, и по приказанию военной прокуратуры был внедрен как агент к международным террористам, торгующим опасным и мощным оружием. Ты знаешь, что такое боеприпас объемного взрыва?

– Очень мощное оружие, уступающее по силе только ядерному оружию, – Севастьянов отвечал не задумываясь, и, несмотря на то, что голос его был как бы отстранен от происходящего вокруг, было видно, что он хорошо информирован о том, с чем связался.

Бравлинов переглянулся с капитаном Словакиным. Словакин кивнул, понимая ситуацию.

– Вот к такому боеприпасу и рвались террористы. Тебе была поставлена задача выявить этих террористов и заманить их в ловушку. И ты с задачей справился. Перед тобой за столом сидит твой непосредственный начальник, – Сережа показал на капитана Словакина, хотя Севастьянов едва ли видел этот жест, потому что взгляд его был затуманен и неподвижен. – Доложи ему о проделанной работе. Как тебе удалось выйти на Джабраила Исмаилова?

Севастьянов минуту думал, вспоминая. Бравлинов подогнал его:

– Отвечай быстрее, не раздумывай.

– Мне предложил найти покупателя для авиабомбы объемного взрыва мой подследственный, Павел Михайлович Сакурский, когда-то служивший солдатом в частях охраны складов. Я свел его с Исмаиловым, – ментовский капитан с трудом, казалось, формулировал мысли.

Изучивший гипноз если не в совершенстве, то в достаточной степени, старший лейтенант Бравлинов понимал, что происходит в голове у Севастьянова. Тот в состоянии гипнотического транса получил установку, согласно которой он работает на военную прокуратуру и ФСБ, и сам сейчас не сомневается в этом. Следовательно, ответ дать должен. Но практически невозможно под воздействием гипноза заставить человека сказать то, что он не хочет говорить в обычном состоянии. В обычном состоянии капитан уголовного розыска нарушил закон и сейчас соображает, как ему передать сведения начальству из прокуратуры или из ФСБ так, чтобы не подставить себя в другом лице, в лице сотрудника уголовного розыска. Отсюда и медлительность в ответах.

– Что сделал Исмаилов?

– Исмаилов со своими людьми похитил со склада две авиабомбы.

– Где они находятся сейчас?

– Должны быть у Исмаилова, потому что покупатель, ждущий доставки денег, куда-то пропал сам. Покупателя зовут Эдвардас Кальпиньш.

– Где Исмаилов держит авиабомбы?

– Этого я не знаю. Предполагаю, что в подвалах своего казино.

– Это же опасно.

– Авиабомбы должны храниться отдельно от боеголовок. По отдельности они большой опасности не представляют. Взрыв самой боеголовки чуть сильнее взрыва гранаты. Взорвется в подвале, на улице даже не услышат. Так Джабраил говорил.

– Кто такой Вацлав Загреба? – спросил капитан Словакин. – Что ты про него знаешь?

Севастьянов молчал, словно вопрос не услышал. Бравлинов рукой показал на себя – он дал установку, что ментовский капитан должен слышать только его голос, обращенный к себе, и потом только повторил вопрос.

– Впервые слышу. – В искренности ответа сомневаться не приходилось.

Бравлинов задумался, но долго думать ему не дал телефонный звонок. Звонил капитан Рустаев, «провожающий» по городу Вацлава Загребу.

– Сережа, Загреба вошел в казино со служебного входа. Его там встречали. Вошел без сумки. Через пятнадцать минут вышел, забрал из машины сумку. Теперь он вместе с Джабраилом. Я доложил в оперативный штаб. Нам в помощь высылают два взвода из твоей бригады. Вертолеты вылетят вот-вот. У казино будут часа через два, не раньше. С тобой кто?

– Словакин. И Севастьянов вместе с «наружкой».

– Севастьянова передай подполковнику Ставрову. Попроси у Ставрова всех свободных людей, кого он сможет выделить, вместе с «наружкой». Себя приведите в порядок и отправляйтесь в казино. Я передам задание всем остальным. К прибытию спецназа мы должны быть внутри. Есть еще неприятный момент – я уже поинтересовался: при входе в казино тебя прозванивают на металл, как в самолете. Чтобы не прошли с оружием. Значит, рассчитываем только на свои руки. Придется поработать.

– Я отправляю Словакина, а сам... Я пройду со служебного входа. Подожди минутку. – Бравлинов отложил трубку и шагнул к Севастьянову.

– Ты можешь пройти в казино к Джабраилу Исмаилову со служебного входа?

– Я всегда прохожу там.

– Ты сможешь провести меня?

– Я ходил туда однажды с лейтенантом Щербаковым. Лейтенант ждал меня внизу, рядом с внутренними охранниками...

– Сколько внизу охранников?

– Бывает один, иногда двое.

– Дверь обычно закрыта?

– Металлическая двойная дверь. Закрывается изнутри. Охранник открывает по звонку.

– Тогда отдыхай. Часа через два тебе предстоит поработать со мной. Спи крепко. Проснешься только по моей команде или по моему прикосновению. Спи. Спи.

Севастьянов резко откинулся на спину, чуть не ударившись головой о спинку кровати.

– Вениамин, Севастьянов проведет меня через служебный вход. Я буду с оружием.

– Рискованно.

– Я дождусь прибытия наших и пропущу их через служебный вход. Ты со своей группой блокируй выходы через зал. Там, наверное, полно народа.

– Полно. Но я бы не надеялся на Севастьянова.

– Он в гипнотическом трансе. У нас нет другой возможности проникнуть внутрь неожиданно. Пока мы будем перестреливаться с охраной, Загреба может соединить авиабомбы с боеголовками, и после этого начнет ставить свои условия. Нам нельзя себя выдать до того, как ворвемся в здание.

Капитан Рустаев был уже в казино и присматривался к публике, когда позвонил подполковник Ставров.

– Оголил мою группу, капитан. Случится что здесь, тебе отвечать придется. И если в казино по твоей вине проиграются, отвечать придется финансово.

– Игра – дело непредсказуемое, – Рустаев не назвал Ставрова по званию, потому что неподалеку от него стоял местный охранник-чечен и по сторонам посматривал. Ни к чему привлекать к себе внимание даже таким обычным разговором. Одно случайно пойманное слово в состоянии охранника насторожить, заставить прислушиваться и присматриваться. – Есть что-то новое?

– Есть. Кальпиньш, как ты и предполагал, «поплыл» после моего откровения. А я прямо в лоб ему сказал, что его хваленый стрелок Загреба стрелять давно разучился. Особенно на бегу. Убегал, отстреливаться пытался. Но взяли, дескать, его без потерь, только один бронежилет помял. А Джабраил, сказал, вообще сопротивления не оказал – умный. Теперь друг друга закладывают. Потом по твоему совету сделал – организовал в коридоре «нечаянную» встречу Кальпиньша с Садоевым. Они друг друга узнали. Даже остановиться хотели, но конвоиры им поговорить не позволили. Сейчас Кальпиньш пишет показания. Знаешь, куда он хотел авиабомбы отправить?