Сергей Самаров - Супербомба

– Казаки козлами скакали. Один, потом другой. Только вот, перед вами.

– Они не посторонние, – неуверенно возразил майор.

– Кому как. Мне они не друзья и не родня. Ваши они, все менты бывшие.

– Ну, ладно, – майор вздохнул. Ему тоже, похоже, было известно отношение Хомы к ментам. По одним татуированным волосатым лапам понять мог, если в спецкартотеку не заглядывал. А там немало страниц отведено личности Виктора Николаевича Хоменко. – Ночевать здесь будешь?

– Не-а. Солнце зайдет, грядки полью, и домой. Чего комаров кормить. – И он с удовольствием подтвердил сказанное, шлепнув себя широкой ладошкой по шее – комара убил.

– Тоже верно. А у меня вот жена поливает. Я уже две недели на участке не показывался. В такую погоду каждый день поливать приходится. – Майор явно желал поговорить по-хорошему и к себе Хому расположить. Он еще не знал, наверное, что это невозможно. Мент и человек с двумя серьезными «ходками» несовместимы, как кошка с воробьем.

Хома в ответ, рук не прикладывая, живот приподнял, как плечами пожал. С такими талантами к манипуляциям животом впору в цирке выступать. Он явно был не в духе и в длительный разговор вступать не пожелал. «Мяукнул» сигнализацией, вытащил с заднего сиденья «мерина» сумку и на нас поочередно посмотрел, словно взглядом спрашивал – что нам еще надобно.

Мы переглянулись и пошли к машине. Хома подождал, когда захлопнутся в «уазике» громкоголосые дверцы, и вразвалочку в дом вернулся.

– Германыч!.. – Слава Щербаков, наш лейтенант, который из машины так и не вышел, когда мы Хому рассматривали и расспрашивали, протянул мне трубку мобильника. – Тебя. Дежурный.

Слава парень услужливый. Он у меня вместо секретаря. Я даже номер телефона часто его даю, а не свой, чтобы он разбирался, с кем и по какому вопросу мне следует беседовать самому, а с кем беседовать не обязательно. Лейтенант с такой постановкой вопроса согласен и все делает правильно. Только два месяца в отделе, и успел оказаться почти незаменимым помощником.

Дежурный сообщил, что поступило еще два сообщения. Первое можно отбросить сразу, исходит оно явно от ребенка, и ребенок ничего толком объяснить не может. Просто видел на улице около магазина того «дяденьку», которого по телевизору показывали. И дает направление, куда «дяденька» пошел. Дежурный все же отправил наряд по улице прокатиться, присмотреться. Нас ехать не попросил. Второе сообщение из другого района от пожилой женщины, которая уверена, что по телевизору показывали человека, который сегодня утром пришел в соседнюю с ней квартиру. Она его в дверной глазок видела, но сразу толком не рассмотрела. Рассмотрела его только вот-вот, когда на лестнице с ним столкнулась. Человек выходил предположительно в магазин и возвращался с сумкой, полной продуктов. Явно собирался надолго дома засесть. Уверена на все сто процентов, что человека определила правильно. Квартира, в которой человек поселился, постоянно сдается то одним, то другим жильцам. Хозяев давно не было видно.

Группа захвата уже выехала на место.

– Сам-то как, поедешь? – спросил дежурный.

– Еду! – согласился я. – Передай категорично, чтобы группа захвата не торопилась. Без меня пусть не суются. А то они его сразу «в окрошку». Он мне живым нужен.

Мне этот старший лейтенант спецназа ГРУ действительно нужен был живым. И не только мне. Впрочем, пусть бы и застрелили, только бы карманы не продырявили. Меня очень волнует содержимое его карманов. Пуля – дура. Она делает большую дыру. И одна такая дыра способна оставить меня нищим. И потому я сразу сказал «гиббоновскому» майору:

– Возвращаемся быстрее к посту. Здесь ничего нет. Его уже в городе определили.

– Мы там тоже нужны? – со скучным зевком поинтересовался спецназовский капитан.

– У нас в группе захвата ребята вам не уступят, – отомстил я за недавнюю капитуляцию старшего лейтенанта ОМОНа.

– Всякое бывает. Интересно было бы на них взглянуть, – посмеялся спецназовец. – Но это в следующий раз. Когда Бравлинов в одиночку всю вашу группу захвата положит, звони моему командованию. Через коменданта города. Сразу соединят. Тогда нас пошлют.

Он старательно, что называется, «рисовался». Но я рисовку не люблю, хотя предпочел внешне свою реакцию не показать.

– Едем, майор, едем, разворачивайся. Гони, чтоб колеса отлетали.

– Тогда ноги у тебя отлетят, – проворчал майор, но все же поехал достаточно быстро. Особенно когда из садов выбрались и на приличную дорогу выкатили.

У поста ГИБДД мы с лейтенантом Щербаковым сразу пересели в свою машину, даже попрощаться не успели.

– «Мигалку» выставляй и жми, – сказал я водителю и назвал адрес.

– Всегда с удовольствием. – Наш водитель погонять любил, и я это знал.

Обычно переполненный машинами город в такую жару хотел подремать, и потому движение было почти приличным. Разве что чуть-чуть за рамки приличия выходило. Да и прохожих на улицах было меньше обычного. С магнитной «мигалкой», выставленной на крышу, и со звуковым сигналом мы проскочили несколько перекрестков на красный свет. Ехать осталось недалеко.

За два квартала от места работы я приказал водителю:

– Выключай сигнал.

Всех, в том числе и жителей нужного нам дома, предупреждать о своем прибытии, конечно же, было глупо.

Группа захвата свое дело, естественно, знала – в этом я ни секунды не сомневался. У каждого из этих парней по паре, если не больше, командировок в Чечню в самые горячие там деньки. Они оцепили дом так, чтобы из окон квартиры, в которую предстояло ворваться, их видно не было. Полностью блокировали подъезд и вход в подвал. Пробрались на крышу и сверху заблокировали выход туда из подъезда. Уйти старшему лейтенанту, если это был действительно он, теперь было некуда. Разве что спрыгнуть с балкона, но снизу тоже подстраховка стояла.

В подъезд входили без шума. Лифтом тоже не пользовались – нет такого жилого дома в нашем городе, где лифт работает бесшумно. Приготовив оружие, поскольку хорошо представляли, против кого нам предстоит работать, быстро поднимались на пятый этаж десятиэтажного дома. Я шел первым, за мной, не отставая, Слава Щербаков, ему на пятки наступали бойцы группы захвата. Передовую позицию мы со Славой уступили только на лестничной площадке перед дверью. Она, на счастье, оказалась не металлической и открывалась внутрь. Я дал знак рукой – слова никто произносить не решался. Командир группы захвата тоже знаком попросил освободить ему место для разбега, отошел на четыре шага – до двери расположенной напротив квартиры, и с разбега ударил ногой в замок. Дверь с треском вылетела. Группа захвата стремительно ворвалась в квартиру. Мы со Славой переглянулись. Изнутри раздался звук удара, за ним второй, чей-то стон, звук падающего тела и голос командира группы захвата: