Сергей Самаров - Убойная позиция

– Может, бандиты? – удивился Самурай. – Здесь банд не осталось, так Тамирханов из другого района пригнал?

– Трудно сказать... Подойдут ближе, скажу...

Самурай переключил «подснежник» на другую волну.

– Товарищ подполковник... – позвал он требовательно.

Эфир молчал.

– Товарищ подполковник... – повторил капитан уже спокойнее и вернул переключатель в прежнее положение. – Далеко уже утопали... Не слышат...

– Не торопятся... – сказал, как пожаловался, старший сержант Колосков.

– Так кто там идет-то? – поинтересовался младший сержант Лаврентьев, которому из укреплений был виден только самый выход с языка на прибрежный широкий луг, заросший низкими, густыми кустами.

– Спросить? – съехидничал в ответ старший сержант.

– Дай-ка мне винтовку... – потребовал Самурай, взял оружие и приник к окуляру. – Что же ты так увидишь... На открытом месте, да еще днем зачем тебе тепловизор...

– Не успел выключить, товарищ капитан.

– Тепловизор калибр не добавляет... Выключай... – Сам Самурай даже не знал, как отключить прибор. – Вот так... Другое дело... А знаешь что... Мне почему-то кажется, что это «кадыровцы»... Пора бы и им уже появиться в этих местах... Здесь-то, конечно, могли бы и не появляться, слишком от Автуров далеко... Но доложили, наверное, что здесь большой бой был... Да, похоже... Вот их нам только и не хватало... Только с ними мы и не воевали... Впрочем... Мы проводили операцию... Сейчас отдыхаем... Лаврентьев! Слышишь? В «кадыровцев» не стрелять... Они проверяют безопасность района... Не высовываться самому, может, пройдут... Но если заметят, не стрелять... Понял?

– Понял, товарищ капитан.

– Я сам разговаривать буду...

– «Не стрелять» всегда лучше, чем «стрелять»...

– Здесь я с тобой не соглашусь стопроцентно... Все зависит от обстоятельств...

Отряду на склоне оставалось подниматься до перевала еще никак не меньше сорока минут. И потому даже маскировкой можно было пока не заниматься. Обедали сухим пайком. Глянув на банку тушенки, Хамидрашид с отвращением от еды отказался. Даже две ладони выставил, словно хотел защититься от предложения поесть:

– Свинина же...

За исключением прапорщика Родионова и одного офицера грузина, вся группа состояла из мусульман. Тем не менее свиной тушенкой не брезговали. Отказались только Хамидрашид с Дуквахой. Но для них в одном из рюкзаков нашлись рыбные консервы.

– Эх, сейчас бы гуся жареного... С вертела... – размечтался Дукваха. – Чтобы с него жир капал... Только подумаю, запах чувствую...

Широкие ноздри Дуквахи шумно втягивали воздух. Запах жареного на вертеле гуся, однако, ему уловить было неоткуда.

– А мне однажды жена на Новый год угодить хотела... – засмеялся чуть грустно подполковник Джабраилов. – Гуся приготовила... В духовке... Я съел кусок – вкусно... Потом вдруг представил себе, как этот гусь ходил – важный, в себе уверенный, как шею в сторону людей вытягивал – шипел, пугал... Представил его живого, красивого... И не смог больше ни куска проглотить...

– Птица, она и есть птица... – пожал плечами Дукваха.

– Не в этом дело... Мне даже не внешний вид его в голову запал, а то, что он жил для другого, не думал, что его для моего стола откармливают... С тех пор не могу на гусей равнодушно смотреть... Жалко мне их...

– А людей, товарищ подполковник, людей как? – спросил вдруг прапорщик Родионов.

– С людьми проще. Они воюют и знают, на что идут. Ты не убьешь – тебя убьют... Военные люди для этого и существуют.

– А я вот после стрельбы из этой винтовки... – сказал прапорщик и остановился, задумался. – В общем, когда из простой стреляешь, издалека... По-иному все воспринимаешь. А из этой... Вблизи... Вчера вот эмир Хамидрашид с другим эмиром рядом стоял, я второму эмиру в голову хотел пулю всадить... Не думал, что ему голову оторвет... И испугался... Сейчас каждого своего выстрела боюсь... И потом о каждом выстреле думаю...

Джабраилов внимательно посмотрел на снайпера, но ничего не сказал. Он давно уже служит в армии, давно воюет и хорошо знает, какая психическая нагрузка на каждого снайпера ложится... Если есть у снайпера душа, то она страдает. И страдания эти порой до беды доводят. В запале, в горячке, в рукопашке или даже во время обстрела гораздо легче убить противника, чем когда выслеживаешь его и долго, хладнокровно прицеливаешься...

– Ладно... – махнул рукой Родионов. – Что это я... Расплачусь еще, слюни развешу... Пойду, что ли, гляну, как там на тропе...

Он встал и поднял свою винтовку. Раскаивался, видимо, в своих откровениях. Стыдно стало. Как большинство людей, прапорщик Родионов привык говорить о своих плохих поступках и слегка этим хвастаться, но стеснялся проявлять добрые чувства. Люди почему-то всегда стесняются быть добрыми...

– Следы обеда убрать... – распорядился подполковник.

Консервные банки убрать недолго. Упаковочные пакеты и остатки пищи – в банки, чуть-чуть копнуть лопаткой, банку под землю, сверху камень...

– Что там? – спросил Хамидрашид у возвращающегося прапорщика.

– Это не менты... Мне кажется, это «кадыровцы»...

– Очень может быть... – согласился подполковник. – «Кадыровцы» должны облазить все окрестности. Они обеспечивают безопасность своему президенту... А ты говоришь, из пулемета, и со склона... Расстреляли бы их, может, дело это и хорошее, но вся операция пошла бы насмарку... Кадыров не приехал бы в опасный район, наши клиенты не собрались бы в трех километрах от Автуров... И получилось бы, что мы зря время потратили... И патроны...

– И что теперь? – спросил Хамидрашид.

– Теперь уходим... Нам не о чем с ними разговаривать... Надо только с Самураем поговорить... А то нарвется на неприятность...

По каменному языку спускался двадцать один человек. Самурай сам пересчитал их.

Шли неторопливо, уверенные в себе. Прошли мимо наставленных на них стволов группы спецназа, ничего опасного не заметив. Вышли на прибрежную поляну, остановились, осмотрелись. Так бы и спустились в русло, если бы не один, которому чем-то не понравились кусты на окраине леса. Разговор «кадыровцев» между собой был не слышен, но, обменявшись несколькими словами, вся группа двинулась как раз туда, где были расположены укрепления младшего сержанта Лаврентьева. И шли, совсем не соблюдая осторожность. Окажись сейчас на месте спецназа какой-то джамаат боевиков, «кадыровцев» быстро бы перестреляли. Но они шли явно в сторону укреплений, которые заинтересовали их своим явно искусственным происхождением. По мере приближения начали поднимать оружие, хотя укрыться за чем-то, способным спасти от пули, даже не пытались. Похоже, эти парни чувствовали себя хозяевами в местных горах. Расклад сил они, наверное, знали, и потому считали, что опасаться здесь им некого. Или же знали, что рядом есть другие отряды, которые придут на помощь. Но помощь, пришедшая после пулеметной очереди, многим уже бывает ненужной...