Сергей Самаров - Элитный спецы

– Ты упустил шанс… – посмеивается Сохно. – Я бы ментов с удовольствием сдал боевикам… В полном всероссийском масштабе, оптом… Особенно, если они служат в вытрезвителе…

Ангел не реагирует на реплику и продолжает:

– Я сразу связываюсь с Доктором Смерть, он взламывает пароли местной картотеки МВД, налоговой инспекции и отдела юстиции местной администрации и определяет, что машина принадлежит мелкому торговцу хлебом, владельцу нескольких хлебных киосков. И, проанализировав мою информацию, тут же берет на контроль домашний телефон этого торговца, звонит туда, представляется сотрудником налоговой инспекции, разговаривает с пожилой женщиной и у нее узнает номер мобильника сынка… Тоже для спутникового контроля… В результате мы выясняем, что слежку за чеченами ведет некая группа, предположительно из четырех человек, может быть, больше, но пока определены только трое – два гражданских парня и старший лейтенант райотдела милиции, и несколько раз в разговоре звучит женское имя – Лидка… По их разговорам Доктор понимает, что чеченам готовится какая-то гадость и женщина по имени Лидка должна послужить приманкой… При этом они сами побаиваются и чечен, и проверки, которая сейчас идет в райотделе милиции…

– Вот попадут ребята в переплет… – недобро смеется Кордебалет. – Они думают, что это какие-то торговцы…

– Наверное, они так и думают… Но Зураб у нас не случайно считается главным в России собирателем слухов среди всех народов Кавказа. И он по моей просьбе без труда выясняет, что нехорошие разговоры ведутся среди азеров, очень опасливые разговоры… Было три случая, когда торговым азерам предъявляли обвинения в изнасиловании и после этого вымогали квартиры и деньги за то, чтобы заявление не имело хода… Простейшая комбинация… Сейчас эта же комбинация, насколько я понимаю, направлена на чечен… Но местная ментовская шпана со своими помощниками не понимает, на что может нарваться. Я, по доброте душевной, решил их чуть-чуть притормозить… Сегодня утром, когда те же парни вели наблюдение за квартирой террористов, я просто подъехал и встал за их машиной, мешая наблюдению. Мальчишки засуетились, стали звонить своему старшему лейтенанту – Валерьев его фамилия. Тот начал выяснять по номеру машины, кто я такой… Номер у меня фальшивый, это менту легко выяснить… И потому я вынужден был уехать, чтобы сменить этот номер на другой фальшивый… Благо Доктор в такое раннее время уже сидел на контроле и предупредил, иначе они сорвали бы мне всю операцию…

– Никаких «притормозить» быть не должно… – заявляет полковник Согрин. – Ты их притормозишь здесь, они на других полезут… Пусть все развивается своим чередом…

– А мы имеем возможность предсказать, как поведут себя в случае обострения обстановки чечены? Приедут к ним менты, они их всех там покрошат без разрешения…

– И пусть… – соглашается Сохатый. – Бог даровал человеку право выбора… Эти свой выбор сделали… За удовольствия надо платить…

– А не уйдут ли тогда террористы в подполье? Мы можем по глупости потерять их из поля зрения… Где тогда их искать?

– Вот на этот случай у нас и есть Ангел с Зурабом… Они тогда уже сами станут «террористами»… – подсказывает Сохно.

– И поведут группу по пути, подсказанному Сохно… – соглашается Ангел. – В том месте, где Сохно предполагал преодолеть забор сам…

– Этого не надо, – решает Согрин. – Это только в крайнем случае. У них есть свои подготовленные пути проникновения. И не надо давать им возможность выбора. Нужно только определить их пути.

– Но тогда мне придется предупредить чеченцев о слежке… Иначе они подумают, что это мы с Зурабом привели хвост…

– Предупреждай! – соглашается Согрин. – Если только сможешь узнать все не только о той группе, куда вас сунут, но и о других группах…

– Да… Придется парнишек сдать… Это вызовет доверие…

– Кажется, все? – поднимается полковник.

– Кажется… – соглашается Ангел.

Согрин смотрит на часы.

– Надо запрашивать Басаргина и докладывать Астахову. Чтобы успели подумать… Через пять часов они вылетают сюда спецрейсом…

Как отставной военный, более того, как командир полка времен советской власти, Ачилов любит ездить на переднем сиденье, рядом с водителем. При советской власти, помнится, так ездили почти все, кроме тех, кому по рангу было положено возить на переднем сиденье телохранителя, и это считалось нормой. Скорее всего потому, что заднее сиденье в советских машинах не так удобно, как переднее. Кроме того, каждый начальник любил показать, что он начальник. А кто его увидит на заднем сиденье… Так и выработался стереотип…

Сейчас солидные люди в России – а про Запад уж и вообще говорить нечего, там давно так, Казбек Ачилович жил на Западе и видел – садятся на заднее сиденье. Но в нем старые привычки и навыки сидят прочно, и потому он всегда предпочитает сидеть впереди.

Перед тем как свернуть с асфальта на грунтовую дорогу, водитель притормаживает и внимательно смотрит во все зеркала. Это – выполнение инструктажа, и Ачилову хочется думать, что его инструктаж выполняется не только в его личном присутствии. На всякий случай он и сам оглядывается, смотрит через заднее стекло, потом через боковые – нет ли наблюдателей, а то и просто зевак. Зевакам тоже не следует показывать, что кто-то едет по грунтовой дороге в сторону ограждения из колючей проволоки…

Коротким воспоминанием вдруг всплывает в памяти картина: Казбек Ачилович тоже сидит впереди, только в воспоминаниях это уже не раздолбанная «жучка», а жесткий и не менее раздолбанный армейский «уазик». На этом «уазике» подполковник Ачилов целую дорожку накатал вдоль колючей проволоки – раз в две недели обязательно объезжал периметр «зоны особого внимания». И даже зимой, через сугробы, не забывал проехаться здесь же, только зимой «уазик» в сугробах увязает, и приходилось пересаживаться на полковой «ГАЗ-66». Для этого грузовика преград не существует, и до сих пор ни один современный хоть японский, хоть американский внедорожник, даже из самых рекламируемых, включая пресловутый «Хаммер», не сможет сравниться по проходимости с «шестьдесят шестым». Тогда подполковник просматривал и сам периметр, и подходы к нему. На снегу все следы отчетливо видны. Но в те времена следы оставляли только животные. Что-то там сейчас делается? Посмотреть бы зимой…

В воспоминаниях Казбек Ачилович смотрел за стекло машины из «уазика» или «ГАЗ-66», а сейчас смотрит из старого «жигуленка» и не может узнать знакомые места. Ему даже обидно. Конечно, обида эта глупа, понимает он – столько лет прошло, лес вырос, новые кусты, старые деревья теперь неузнаваемы. И только повороты дороги остались все теми же. Но и повороты он уже плохо помнит.