Сергей Зверев - Абхазский миротворец

— Ага… — бормотал Скат. — Сначала прямо. Потом до этого строения, обходим его слева и дальше целый ряд ангаров. Нам нужен третий. Так, а какой тут третий? Ну-ка… Ага, ясно!

Тем временем слабо фосфоресцирующая стрелка на часах Андрея описала четыре полных круга. Пошла пятая минута.

— Все! — Скат убрал карту. — Пора! Идем спокойно, но быстро. Если кто окликнет, отвечай по-английски и понаглее. Вряд ли американцы здесь с грузинами особенно церемонятся.

— Ясно.

— Ну, пошли!

Первую часть пути — до погруженного в полную темноту здания — они прошли без приключений. Свернув за него, они разминулись с какими-то двумя типами, которые внимания на них не обратили. Андрей подумал, что это вторая пара техников. Скат, видимо, к тому же выводу пришел. Он замедлил шаги. Был опасный момент — эти парни могли заподозрить неладное. Ведь Сабуров со Скатом шли, скорее всего, не туда, куда полагалось направиться настоящим техникам после осмотра вернувшегося самолета-разведчика. Но оклика не последовало. То ли не техники это были, то ли ребята просто оказались заняты своими делами и поэтому не склонны проявлять лишнее любопытство. Что ж, им же лучше. Значит, имеют шанс еще пожить.

Дальше Андрей со Скатом оказались между ангарами. Здесь было чуть светлее — примерно один фонарь на сто метров горел, раньше и этого не было, видимо, электричество экономят грузины. Было тихо, никого вокруг не видно. Андрею было не по себе — очень уж гладко все пока идет. И не успел он об этом подумать, как сплошное везенье закончилось. От одного из ангаров к ним прянула приземистая черная тень — слишком низкая и быстрая для человека.

«Собака! — мгновенно сообразил Андрей. — Этого нам еще не хватало!»

В самом деле, что-то хуже трудно было придумать. Пристрелить псину с первой пули очень трудно, тем более что черная она, с темнотой сливается. Сейчас она поднимет лай…

— Не стреляй! — прошипел Скат.

Сабуров удержался в последнее мгновенье, палец уже начинал нажимать на спуск. Он не понимал смысла приказа, но повиновался беспрекословно, на рефлексе. И ведь оказалось, что Скат был прав!

Собака повела себя как-то странно. Это был здоровенный пес ростом с теленка, но, кажется, он растерялся. Сначала кинулся к ним, но на полпути затормозил. Сделал еще несколько шагов, вот уже он был довольно хорошо виден в слабом свете фонаря. Лобастая башка, мощные лапы, широкая грудь. Настоящий волкодав. Такие псы не столько лают, сколько молча бросаются — и остановить его даже с помощью огнестрельного оружия трудно. Такая собака с десятью пулями в теле вполне может до глотки врага добраться — и только потом уж сама испустит дух. Но пес не спешил кидаться. Он остановился, принюхался, шагнул вперед, снова втянул носом воздух. И остановился.

— Что с ним такое? — спросил Сабуров, видя, что в ближайшие секунды пес на них не кинется, а значит, есть время попытаться прояснить ситуацию — ведь Скат явно что-то понял.

— На нас, похоже, какой-то маркер, — ответил командир.

— Что?!

— Маркер. Тряпка какая-нибудь. Или еще проще, по одежде проведено каким-то веществом, запаха которого мы не ощущаем, а собаки прекрасно чуют.

— Откуда… — начал было Андрей, но тут же осекся, понял все. Вообще-то стыдно. Мог бы и сам догадаться. Ему же об этом говорили — правда, всего один раз и бегло, но тем не менее. Сторожевых собак на таких объектах, как этот, часто именно так учат. На ком есть какой-то опознавательный знак, тот и свой. В роли такого знака, как правило, выступает запах. А уж какой именно и как его наносить — это везде по-своему. Где-то тряпку на рукав повязывают, где-то вату, пропитанную пахучим составом, в карман кладут, а где-то и просто добавляют этот самый состав в воду при каждой стирке обмундирования. В общем, логичная система. Все свои ходят с этими отметками, если чужак на базу проникнет, то собаки его сразу заметят. Ну, а если прибывает кто-то посторонний, но кому пребывание на охраняемой территории дозволено — скажем, комиссия какая-нибудь или новобранцы, — то объяснить собакам, что это свои, легче легкого. Снабдить источником того же запаха — и порядок. Хорошая система. Но вот сейчас она, похоже, дала сбой. Вместе с формой американцев они со Скатом и запахом-маркером обзавелись. Вот собака и растерялась — люди чужие, а пахнут как надо. При этом пес, разумеется, и запах прежних владельцев одежды чувствовал. И это не могло не казаться странным, непривычным — от одного человека пахнет двумя. Вот он и колебался.

— Спокойно идем вперед, — сказал Скат. — Не должен броситься.

И они пошли. Пес шагнул за ними, еще раз принюхался, слегка взвизгнул — от растерянности, не иначе. А потом скользнул в темноту. Привитый рефлекс сработал. Раз нужный запах есть, значит, все в порядке.

— Повезло, — прошептал Скат. — Молодец ты, Контрактник. Отличная идея была с переодеванием. Одно плохо — не знаю, как тебе, а мне эта форма мала.

— Мне тоже немножко, — отозвался Сабуров.

И они пошли дальше. Примерно минуту они двигались вдоль какой-то стены, потом свернули, обогнули здание, вышли к другому.

— Так… А вот, кажется, и третий ангар, — прошептал Скат. — Нам сюда. А кто это там? Часовой, похоже?

Так оно и было. У нужного им ангара чернел силуэт часового. Стоял он у самого входа, исключительно неудобно — для Ската с Сабуровым неудобно, разумеется, — перед ним было широкое открытое пространство, на котором даже в темноте приближающийся человек издалека виден. С обоих боков от него было метров по тридцать — одним броском не преодолеешь. Стрелять? Опасно. Он упадет, автомат по асфальту загрохочет. А в ангаре горит свет, там кто-то есть. И кто-нибудь наверняка грохот услышит. Нет, снимать часового нужно тихо.

Скат думал недолго.

— Андрей, отвлеки его. Я сейчас ангар с той стороны обойду. Через минуту иди к нему, делай что хочешь, но чтобы он на тебя отвлекся и шума не поднял. Сам тоже не шуми. Понял?

Сабуров кивнул — что ему еще оставалось? Скат исчез в темноте. Андрей смотрел на секундную стрелку своих часов. Четверть круга. Половина. Три четверти… Пора!

Он вышел из-за угла и направился к часовому — вихляющей походкой, невнятно бормоча себе под нос. Солдат насторожился, вскинул автомат. Но прежде чем он успел окликнуть Сабурова, Андрей сам подал голос:

— Эй, Джонни, у тебя не осталось… ик! — Он говорил по-английски, достаточно громко, чтобы слышал часовой, но не настолько, чтобы было слышно за дверью, в ангаре.

На пару секунд часовой растерялся. В общем-то, наверное, не так уж он был в этом виноват. В конце концов, его пост находился не на границе, не в зоне боевых действий, а на строго охраняемой территории, в его родной стране. Откуда здесь врагам взяться? Неоткуда. А вот пьяному американцу — очень даже есть откуда. И с ним нужно себя вести поосторожнее — над американскими военспецами командование трясется.