Сергей Зверев - Граница на замке

Кречинская, потеряв самообладание, рванулась вперед, оттолкнув Джаба. Убежать бы ей все равно не удалось, но она не отдавала себе в этом отчета, ею руководил уже не разум, а инстинкт самосохранения. Она пробежала всего лишь несколько шагов. Мощный толчок в спину сбил ее с ног.

— Куда ты линять собралась? Отбегалась, тварь! — проревел над ухом здоровяк.

— Зачет по бегу перед смертью решила сдать? Поздновато! — хихикнул Джаб. — На небесах тебе автоматом поставят.

Охранники поволокли ее в дом. Женщина поджала ноги, но в руках бандитов, отнюдь не страдавших немочью, она была, словно пушинка.

— Черт! Да она кусается, стерва! — взревел второй охранник от боли: она вцепилась зубами ему в руку.

— Ну, ничего, дай ей порадоваться напоследок, — оскалился Алхан. — Последнее желание, пускай даже такое экзотическое, — это ведь все, что у нее осталось.

Женщину, крепко держа под руки, повели наверх. Она еще раз дернулась, но лишь ободрала себе до крови ногу. Втащив по лестнице на второй этаж, ее усадили в кресло напротив окна.

— Королева на троне, — иронизировал Харс, — сегодня, милочка, ты смотришься особенно эффектно.

Невзрачный Джаб держал ее в кресле, а второй приматывал скотчем к подлокотникам. Алхан наблюдал за этим процессом.

— Пустите! — завопила Кречинская, изо всех сил пытаясь вырваться.

— Не трепыхайся, птичка, — приговаривал укушенный, — все равно ничего не выйдет.

Затем он, открыв чемоданчик, извлек шприц, наполнил его какой-то жидкостью и снова приблизился к хозяйке. Она с ужасом глядела на тушу в камуфляжной жилетке. На боку бугая висел пистолет, а из накладных карманчиков выглядывали три гранаты.

— Ну вот, дело подходит к концу, наркоманка умрет от передозировки, — цинично заявил Алхан, — мы тебя и обнаружим мертвой. Так сказать, свидетели роковой страсти. Очень жаль. Я буду скучать по тебе, милая, а ведь могла бы и дальше с нами работать.

— А-а-а! Гады! Будьте вы прокляты! — снова заорала Тамара, понимая, что это — все.

— Визжит, как бензопила! У меня уже начинает от нее болеть голова. Используйте скотч, ребята, — произнес Алхан.

Невзрачный ловкими движениями залепил Тамаре рот, а верзила, ухмыляясь, поднес шприц. Тамара, не в состоянии вымолвить ни слова, глядела на него расширенными от ужаса глазами. Охранник вонзил шприц в плечо жертвы.

— Аминь… — кивнул Алхан.

Вдруг в ветвях дерева, растущего напротив окна, показался горбун. В руках бывший сотрудник обезьяньего питомника держал охотничье ружье. Раздался выстрел. В качестве пули Салин использовал шарик от подшипника: им голову Джаба буквально разнесло на части. Уже бездыханное тело с грохотом, повалив столик, за которым сидел Алхан, рухнуло на пол.

Верзила от неожиданности вырвал шприц с не до конца опущенным поршнем из плеча Кречинской. Шприц упал на пол, хрустнув под каблуком. Харс, как был, сидя, выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил в горбуна. Выстрел оказался верным — вскрикнув, тот упал с дерева.

— Есть! — воскликнул руководитель спецслужб.

Вскочив на ноги, он выбежал на балкон.

— А, черт! — как оказалось, Салин был только ранен.

Припадая на бок и волоча раненую ногу, тот ковылял по саду. Оружие было им брошено — охотничье ружье осталось лежать под деревом. Алхан с охранником успели сделать еще по выстрелу, но горбун исчез за деревьями.

— А ну, вниз! — скомандовал Харс еще не вполне пришедшему в себя здоровяку.

— А она? — кивнул тот на Тамару.

— Не убежит, она же примотана. Быстрей, — торопил Харс, — горбун хоть и сдохнет, кровь из него хлещет, но надо догнать.

Горбун брел по дорожке. Он оглядывался назад, зная, что за ним будет погоня. Салин падал, вскрикивая от боли в раненой ноге, но каждый раз подымался, хоть делать это было все тяжелей. На ходу он зажимал рану, из-под пальцев хлестала кровь.

Харс и его помощник быстро спустились по лестнице. Охранник осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу.

— Ну, что там? — торопил его дышащий в шею начальник.

— Никого…

— В сад!

Оказавшись в саду, они двинулись в том направлении, где исчез горбун.

— Смотри, — показал хозяин подручному, — эта сволочь след оставляет, найти его не составит никакого труда. С каким удовольствием я всажу в него всю обойму!

По траве тянулся кровавый след, отмечавший движение раненого горбуна.

— Далеко ему не уйти, — поддакнул охранник.

Оба побежали вперед. Харс горел желанием убить того, кто помешал ему — у него просто горели руки. Он шел впереди, глядя на кровавую полосу, ни о чем другом не думая. Вдруг за спиной у него послышались какие-то новые звуки — кто-то или что-то пронеслось, словно вихрь, послышался хряский удар. Алхан резко обернулся — за ним лежал его подручный. Харс подошел ближе — из проломленного черепа охранника торчала глубоко всаженная кочерга, а рядом не было никого. Нервы Харса сдали.

— Сдохни, сдохни! — он беспорядочно выпустил всю обойму в сторону, где скрылось это «нечто».

Боек сухо щелкнул — кончились патроны. Алхан лихорадочно принялся перезаряжать пистолет. Обойма выскользнула из дрожащих пальцев. Он наклонился, чтобы поднять ее, и услышал какой-то звук. Харс вскинул голову, и в его глазах отразился смертельный ужас.

— Нет!!! — дико закричал он.

Машина продвигалась вперед, управляемая Батяней. Вокруг мелькали прекрасные горные пейзажи, каждый из которых словно старался превзойти предыдущий по красоте.

Батяня, следя за капризной дорогой, виляющей то влево, то вправо, думал о том, что времена меняют все: если раньше эти места служили раем для туристов, то теперь в горах творится черт знает что. Альпинистов и любителей красот природы сменили совсем другие персонажи с автоматами в руках. Рядом сидел Степченко и, судя по его виду, тоже о чем-то размышлял.

Направление мыслей рядового было более приземленным и конкретным. За незначительное время события резко изменили все, что творилось с ним самим и вокруг. Последние дни проносились перед ним, словно в каком-то невероятном калейдоскопе, где рисунки из цветных стеклышек меняются один за другим, складываясь в странный, невиданный, диковинный узор.

Став невольным свидетелем кровавого убийства, десантник неожиданно для себя оказался весьма важной фигурой в игре. Он вспомнил разговор со следователями. Было странно, конечно, видеть, как люди, которые должны бороться за восстановление законности и порядка, на самом деле иногда оказываются теми, кто ведет грязную и бесчестную игру. Естественно, Степченко понимал, что моральные уроды встречаются везде, но оказаться в такой неприятной ситуации, где теперь от него зависела не только своя судьба, но и будущее ни в чем не повинного человека, которого он так уважал, не могло не впечатлять.