Александр Тамоников - Афганский гладиатор

Комбат что-то записал в настольном календаре и сказал:

– С этим случаем я разберусь. Ты мне насчет протеста против назначения в наряд ситуацию разъясни. А то получается, что мы, составляя график дежурств, скоро вынуждены будем чуть ли не спрашивать каждого, а сможет ли он тогда-то заступить в наряд или предпочтет другое время? Так, что ли?

– Не надо утрировать, Марат Рустамович. Если начальник штаба со своим помощником не в состоянии обеспечить составление графика нарядов, который исполнялся бы без сбоев, то грош им цена обоим. Конечно, во время службы всякое может произойти. Заболел кто-то, естественно, требуется замена. Но кто против этого? Никто. А что с сегодняшним случаем? Почему я так отреагировал на решение Гломова?

Подполковник проговорил:

– Вот это как раз я и хочу понять!

– Объясняю! По графику сегодня, в субботу 9 июня, дежурным по части должен был заступить старший лейтенант Булыгин. И первоначально его фамилию занесли в книгу. Но потом Гломов освободил Булыгина и поставил вместо него меня. Спрашивается, почему? Что, замполит роты по ремонту бронетехники внезапно заболел? Или у него что-то в семье произошло? Если так, то никаких вопросов. Но, оказывается, Гломов освободил Булыгина потому, что тому в понедельник, заметьте, не завтра, в воскресенье, а в понедельник предстоит ехать на партактив дивизии. А до понедельника к этому активу подготовиться надо. Как же, ведь Игорек Булыгин, которого еще полгода назад, если не забыли, на полигоне дембеля пьяные по танковой директрисе, как пацана, гоняли, стал у нас партийным «бугром», целым секретарем партбюро батальона. Упал на майорскую должность с подачи замполита части майора Василенко, который, в свою очередь в парткомиссию дивизии целые тома о состоянии дел в батальоне каждую неделю сбрасывает. И все до мелочи расписывает. Кто, что, где, сколько и с кем выпил, кто, когда, с кем и чуть ли не как переспал. Или скажете, вам это неизвестно? Известно. Потому и трясут батальон разные комиссии, что политруки наши стремятся резво по карьерной лестнице как можно выше взлететь. Они в почете, командный состав в дерьме! Нормально?

Командир батальона прервал возмущенный монолог заместителя командира роты:

– Так! Ты оставь свое мнение о политорганах при себе. Мы сейчас разбираемся с твоими выкрутасами. Тем более обсуждать действия вышестоящего начальства тебе не положено.

– Мне другое положено! Молчать в тряпочку! Только не будет этого. Но вернемся к наряду. С какой такой радости я должен заступить в наряд вместо здравствующего и цветущего Булыгина? Да плевать я хотел на его активы и пассивы. Ровно как и на необоснованные решения Гломова. И мне по барабану, как на это будет реагировать начальник штаба!

Комбат спросил:

– Мои решения и приказы тебе тоже по барабану?

– Ваши нет!

– Тогда я приказываю тебе сегодня заступить в наряд дежурным по батальону!

– За-ме-ча-тельно! И чего тогда столько времени на пустую болтовню тратили? Вздрючили бы меня за книгу нарядов перед начальником штаба, а еще лучше и в присутствии замполита с секретарем партбюро, объявили выговор и отдали бы свой приказ.

– Ну, это мне решать, что делать. Приказ ясен?

– Так точно! Есть заступить в наряд! Разрешите идти?

– Погоди! Это еще не все!

– А! Выговор еще не объявили?

– Прекрати, Тимохин! И успокойся. Водички вон лучше выпей. Из холодильника. Остынь!

– Спасибо, обойдусь! Остыл уже!

– Тогда перейдем к другой теме. В четверг, 14 числа тебе предстоит убыть в очередную командировку!

– Вот как? Что ж, командировка, значит, командировка, все не здесь хреном груши околачивать!

Подполковник присел на место, где ранее восседал начальник штаба, внимательно посмотрел на старшего лейтенанта:

– Я в курсе, куда и зачем ты отправишься. И хотел бы узнать, если, конечно, ты вправе ответить: тяжело там, «за речкой» приходится?

Старший лейтенант пожал плечами:

– По-разному. Все зависит от того, какую определят задачу! Иногда выход проходит легко, без проблем, иногда... иногда бывает хреново. Но пока еще... – Тимохин постучал костяшками пальцев по столу, – обходилось без потерь. Что будет дальше, никто не знает. Как и то, какую задачу предстоит решать на этот раз!

– Да! И никто, кроме меня, не имеет ни малейшего понятия, что ты, официально числясь в штате батальона, фактически уже второй год воюешь в Афганистане.

Тимохин спокойно ответил:

– Ну, во-первых, воюю – громко сказано. Все же командировки – это не постоянное нахождение «за речкой». Во-вторых, зачем кому-то об этом знать?

– Просто несправедливо получается.

– Да ладно, ерунда это все! Я же добровольно согласился войти в спецгруппу. Никто не принуждал. И не жалею об этом. В Афгане, на выходе, особенно, когда находишься в режиме вынужденного ожидания активных действий, многое переосмысливаешь. Отсюда, наверное, и такое агрессивное неприятие бесполезной, показушной деятельности некоторых армейских чинов, представляющих эту деятельность как нечто значимое, без чего армия существовать не может! «За речкой», Марат Рустамович, все по-другому. Все! По крайней мере в нашей группе. Возможно, из-за того, что нас посылают на конкретные задания с конкретно определенной целью. Простых прогулок по горам и ущельям не бывает!

Подполковник выложил на стол пачку сигарет и зажигалку:

– Кури если хочешь!

Старший лейтенант закурил. К нему присоединился и комбат, выставив из шкафа пепельницу.

После непродолжительной паузы он протянул:

– Да-да! И сколько еще таких, как ты, наши генералы будут использовать втемную? В секретном режиме?

– Это вопрос к ним, к генералам. Но думаю, что еще долго. Впрочем, это не наше дело.

– Ты прав! Значит, в четверг ты убываешь в командировку, а в понедельник по приказу генерала Максимова я должен отправить в штаб соединения представление о назначении тебя на должность старшего инженера технической части с присвоением очередного воинского звания.

Старший лейтенант удивленно взглянул на комбата:

– Ну и разговор у нас получается. Начали за упокой, заканчиваем во здравие. Это что же, я теперь инженерить буду?

– Ты имеешь что-нибудь против?

– А как же насчет новой должности и звания по линии политорганов? У меня, если не ошибаюсь, два простых выговора и один с занесением в учетную карточку?! Замполит точно возбухнет! Ему и Булыгин подпоет! В момент к начальнику политотдела бумага улетит!

– Тебя это волнует?

– Да нет! Радует! Представляю их рожи, когда они узнают о моем повышении. А Гломов, так он вообще как бы от злости с катушек не слетел! Хм, что ни говори, а сюрприз вы мне отменный преподнесли.

– Надеюсь, после этого ты перестанешь открыто бузить?