Анастасия Валеева - Погоня за оружием

– Что делать будем? – спросил Андрей.

– Кажется, я знаю что.

– Кто-о? – послышался за окном боязливый и одновременно раздраженный голос Ольги Яковлевой.

– Оль, я это, Вера.

Занавеска задергалась и вслед за рукой, ее открывающей, показалось испуганное Ольгино лицо.

– Верка? Ты? С ума сошла что ли? Двенадцать часов ночи! – Яковлева недоуменно хлопала глазами, глядя на чету Щербаковых сквозь стекло.

Увидев рядом с подругой ее мужа, Ольга, хотя и была сонная, все же сообразила, что гости пришли явно не чаи гонять.

– Что случилось? – тревожно спросила она.

– Да ты в дом-то нас впустишь, наконец?! – рявкнул Щербаков.

Яковлева скрылась за занавеской, и вслед за этим послышалось звонкое шлепанье босых ног о пол.

– Заходите, я Ральфа держу, – скомандовала Ольга после того, как скрипнул засов калитки.

Ральф был чистопородным «боксером» с отличной родословной. Яковлевы воспитывали его исключительно как охранника дома, потому что в последнее время количество искателей цветных металлов по чужим сараям и баням резко возросло. Воровали все: трубы, тазы, баки, посуду и прочее, – и просто угрозами вызова милиции застуканных воров порой трудно было выгнать со двора.

Но отец Ольги, видимо, переусердствовал, занимаясь воспитанием собаки, поскольку Ральф бешено кидался на всех, кроме членов семьи Яковлевых. Именно поэтому сейчас подруге Веры пришлось придерживать собаку, чтобы пропустить ночных гостей.

– Ну выкладывайте, зачем пожаловали, – позевывая, обратилась подруга к Щербаковым.

– Адрес этой Яны Милославской дашь?

– Зачем?

После этих слов Ольга, казалось, окончательно отошла ото сна.

– Всем уже растрезвонила! – послышался из коридора голос разбуженного мужа Яковлевой, Дмитрия.

Выходя замуж, Ольга отказалась брать фамилию супруга, очень гордясь своей, и после этого близкие почему-то стали называть Дмитрия исключительно по фамилии.

– Грызлов проснулся! Сейчас вам достанется! – с шутливой угрозой в голосе протянула Яковлева.

– Вам-то зачем понадобилось общение с темными силами? – спросил Дмитрий, войдя на кухню.

– Хочу в «Дурака» на ее картах поиграть, – ухмыльнулся Андрей, – а если серьезно – нам сейчас не до шуток, у меня большие проблемы на работе. Адрес нужен прямо сейчас. Мы завтра с утра пораньше к ней. Пока доберемся…

До Агафоновки на самом деле было далеко, а экономить время Щербаковым было очень даже нужно.

Ольга посмотрела на Веру и, поняв, что та сейчас не расположена объясняться, все же принесла блокнот и выписала для друзей из него адрес Милославской. Попрощавшись, Щербаковы удалились. Они всю дорогу до дома молчали, но между ними чувствовалось если не взаимопонимание, то какое-то единение.

Андрей лег спать в зале, чтобы не мешать жене своей возней. Но и она в эту ночь не сомкнула глаз, думая о предстоящих трудностях. Только Кирюха мирно посапывал и за всю ночь, наверное, ни разу не перевернулся на другой бок.

Старенький «Москвичонок» Щербаковых уже долго не заводился, заставляя и без того взбудораженных хозяев еще больше нервничать. Андрей безбожно матерился, но Вера не останавливала его, хотя рядом и стоял Кирюха. Она сама была непротив как следует выругаться.

Наконец, после короткого урчания, послышавшегося вслед за поворотом ключа, раздалось знакомое тарахтение. Щербаковы вздохнули облегченно и стали усаживаться в машину. Больше всех подобные вылазки любил, наверное, Кирюха, потому что Андрей не так уж и часто выгонял машину из гаража. «Москвич» был старым, года семидесятого, поэтому частая эксплуатация приводила к затяжному дорогостоящему ремонту, да и средства не позволяли тратиться на бензин, тем более последнее время он дорожал с каждым днем.

Андрей гнал в этот раз необыкновенно быстро, местами превышая допустимую скорость. Вера попыталась этому воспрепятствовать, но посмотрев на мужа, поняла, что внутри у него настоящий пожар, страстное желание избавиться от тяжелого груза, лежащего на душе. В Агафоновке, правда, Щербакову волей-неволей пришлось это сделать, поскольку состояние дорог там оставляло желать лучшего.

«Москвичу» пришлось попетлять по пыльным, разбитым улицам этой городской окраины, прежде чем удалось отыскать нужную улицу, а потом и номер дома. Жилищем Милославской оказался частный дом, по всей видимости, старый, но довольно добротный и крепкий, выстроенный на совесть. Щербаковы невольно окинули его хозяйским, оценивающим взглядом, поскольку все, что касалось частного жилья, было сейчас для них особенно актуально.

Андрей поставил машину в тени огромного раскидистого дуба, который посадили, наверное раньше, чем возник сам дом. Вера несмело подошла калитке и попыталась ее открыть. Старая ржавая пружина скрипнула, но дверь не поддалась. Скорее всего, изнутри она была закрыта на засов. Щербакова стала стучать щеколдой. Реакция на раздающиеся громкие звуки последовала незамедлительно – воздух прорезал хриплый, возмущенный собачий лай.

– Джемма, кто там? – спросил женский голос, после того, как открылась дверь из дома.

Джемма продолжала лаять, давая понять своей хозяйке, что пожаловали чужие. Собака была полуторогодовалой среднеазиатской овчаркой, привезенной из Туркмении. Ее размеры внушали страх даже самым смелым. На самом деле, Джемма могла справиться со взрослым человеком и в трудных ситуациях всегда выручала Яну, порой спасая от неминуемой гибели. Вот и в этот раз собака была готова защищать хозяйку.

Милославская подошла к калитке и, отодвинув засов, приоткрыла ее.

– Нам нужна ваша помощь, – объяснилась Вера.

Яна поджала губы, о чем-то раздумывая.

– Очень! – настойчиво добавила Щербакова.

Экстрасенс немного отступила от калитки, пропуская гостей вперед. Ее действия повторила и Джемма, которая все это время зорко следила за происходящим.

Необыкновенный дар, ниспосланный свыше, Яна обнаружила у себя после того, как побыла в состоянии клинической смерти. Несколько лет назад семья Милославских попала в серьезную автомобильную катастрофу, после которой в живых осталась только сама Яна. Ее муж, Саша, и единственный сын, Андрей, погибли. Милославская глубоко переживала случившееся, она пролила много слез, но изменить ничего уже было нельзя. Жизнь продолжалась, и возникла необходимость как-то по-новому приспосабливаться к ней. В этом и помог ей необыкновенный, необъяснимый дар. Теперь она должна была заботиться не о своих близких, а о людях, которые обращались к ней за помощью.

Яна редко проводила бесплатные сеансы, хотя в некоторых случаях происходило именно так. Гадание на картах отнимало у Милославской слишком много сил. Столько, что больше двух карт из колоды экстрасенс использовать не могла, а потом и вовсе чувствовала себя, как выжатый лимон. Поэтому совмещение какой-то работы с гаданием оказалось невозможным. А, как говорится, хочешь жить – плати деньги. Чтобы их платить, надо как-то зарабатывать. Вот и приходилось Яне брать за свои услуги определенную плату.