Андрей Таманцев - Рука Москвы

— Фитиль, ты не ошибаешься, — заверил Муха и обратился к Рите. — Рита Лоо! В Чечне всем нам повезло. Нам повезло, что мы не попали в прицел твоего «Винтореза». Тебе повезло, что ты не попалась нам. Ладно. Проехали. Но если эта жопа будет из-за тебя плакать, я на тебя очень обижусь!

— Пока из-за него плачу я, — ответила Рита. Она подгребла разлетевшиеся бумаги в огонь и со вздохом сказала: — Даже не верится. Наконец-то кончился этот кошмар.

— Еще не кончился, — возразил Артист. — И неизвестно, чем кончится. Пора ехать. Рита, отгони в город тачку Томаса. Пастух ждет тебя в гостинице. Нам понадобится твоя помощь. Он скажет, что делать. А мы проскочим за Розой Марковной.

— Я сам отгоню, — запротестовал Томас. — Вы поезжайте, а мы с Ритой поедем на моем «жигуле». Рита Лоо, я по тебе соскучился.

— Ты придурок, — сказала она. — Но я тоже по тебе соскучилась.

— Скажи не так, — попросил он. — Скажи так, как ты сказала вчера.

— Томас Ребане, я по тебе соскучился, — сказала она.

— Извините, что вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но с ней придется погодить, — заявил Артист. — Томас, поедешь с нами. Покажешь дорогу. Мотель «Линда» в Марьямаа. Знаешь, где это?

— Артист, ты меня обижаешь. Эстонию я знаю до последней родинки. Потому что люблю. Вот ты однажды сказал, что тебе не нравится Эстония. И мне это очень обидно.

— Она начинает мне нравиться, — сказал Артист.

Муха кивнул:

— Мне тоже.

Мотель «Линда» располагался на трассе Таллин — Пярну километрах в восьмидесяти от Таллина на северной окраине небольшого городка Марьямаа. О том, что до поворота к мотелю осталось 500 метров, предупреждал большой красочный щит, но Артист приказал водителю не останавливаться. «Линкольн» вплыл в пригород, развернулся на оживленной рыночной площади и вернулся к мотелю с юга. Здесь Артист велел тормознуть. Он немного посидел в лимузине, внимательно осматривая подходы к мотелю, потом удовлетворенно кивнул и приказал высаживаться. Муха прихватил из салона спортивную сумку с надписью «Puma», а Томасу было велено забрать серый кейс, который без купчих дедули напоминал ему змеиную кожу, сброшенную змеей.

«Линкольн» отослали в Таллин, потому что обратный путь предполагалось проехать на «фиате» Розы Марковны. Артист и Муха прошли к мотелю, а Томасу приказали стоять на месте и ждать. Он остался в одиночестве на солнечном тротуаре, снял плащ и вскоре ощутил сладкое бремя славы.

Он не понял, узнавали его самого или сначала узнавали его элегантный серый сюртук, в котором он не раз появлялся на телеэкранах. Но уже минут через десять негромким возгласом «Зиг хайль!» и вскинутым к плечу кулачком его приветствовал какой-то старикан, который тут же удалился, опасливо посматривая по сторонам. Потом какая-то русская женщина средних лет с чувством сплюнула в его сторону. Потом на него налетела стайка старшеклассниц и начала совать ему тетрадки и учебники. Томас охотно одарил всех автографами, при этом несколько сожалея в душе, что фашистские, в сути своей человеконенавистнические, идеи уже проникли в души даже этих аполитичных вроде бы школьниц, таких милашек. Но тут одна из них робко спросила, в каком новом фильме он будет сниматься, и он с облегчением понял, что его тревоги за будущее молодежи Эстонии были несколько преувеличенными.

Потом два горячих русских парня вознамерились набить ему морду, за него заступились два горячих эстонских парня. Пока они выясняли отношения с помощью слов и угрожающих, а также неприличных жестов, подкатил на мощном «харлее» толстый бородатый байкер в черной коже с цветной косынкой на голове и объяснил сидевшей за его спиной герле в такой же коже:

— Этого мэна я видел в ящике. Он говорил.

Герла выразила неумеренный восторг, что заставило Томаса заподозрить, что она под легким кайфом, и пожелала получить автограф. А поскольку писать было нечем и не на чем, сунула Томасу тюбик губной помады и бесстрашно распахнула куртку, обнажив и подставив Томасу очень симпатичную левую сисечку. Он не без удовольствия расписался на ней и не без некоторого труда подавил в себе соблазн нажать на сосочек, как на кнопку дверного звонка. Но рассудил, что с его стороны это будет несолидно и можно схлопотать от байкера, которому экзальтированность подруги не слишком понравилась.

Эта сцена ненадолго отвлекла горячих русских парней и горячих эстонских парней от выяснения идеологических разногласий, но, едва байкер свалил, они схватились уже всерьез. Тут же вокруг них образовалась небольшая толпа и начала степенно обсуждать шансы противоборствующих сторон на победу. Про Томаса все забыли, чему он был очень рад. А тут подкатил и синий «фиат браво», за рулем которого сидела Роза Марковна. Муха перебрался на заднее сиденье, уступая Томасу место. Томас нырнул в «фиат» и сообщил Розе Марковне, что она была права, в свое время остерегая его от политической карьеры, так как он еще раз убедился, что не чувствует к публичной политике никакого призвания.

Роза Марковна посмотрела в зеркало заднего вида на потасовку и неодобрительно покачала седой головой:

— Это в Марьямаа в будни. А что же будет в Таллине в субботу?

— А что будет в Таллине в субботу? — заинтересовался Томас.

— Он меня спрашивает, что будет в Таллине в субботу. Это я должна вас спросить, что будет в Таллине в субботу. Торжественные похороны останков эсэсовца — вот что будет в Таллине в субботу!

— Черт! — сказал Томас. — Совсем про это забыл. А сегодня у нас какой день?

— Сегодня у нас пятница. Вашего деда будут хоронить завтра.

— Уже завтра? — удивился Томас. — Время-то как идет! Но не такой уж он мне и дед, — дипломатично заметил он, имея в виду, что кое у кого из присутствующих родственные связи с вышеупомянутым эсэсовцем немножко более прямые и не такие сомнительные, как у него. Но тут до него дошло, что Роза Марковна не просто так сказала «вашего деда», а не сказала «моего отца». Он понял, что эта тема ей неприятна, и не стал ее развивать.

— Ваш друг Сергей Пастухов сказал, что на нелегальном положении мне, возможно, придется прожить несколько дней, — продолжала Роза Марковна, обращаясь к Артисту и Мухе. — Я прожила всего день. Из этого я заключаю, что опасность для моей жизни миновала. Что произошло за этот день?

— Да ничего, — ответил Артист. — Никакой опасности и не было. Мы просто подстраховались.

— Не думаю, что вы просто подстраховались. Ладно, попытаюсь понять сама. В этом контексте мне видится только одно событие. В утреннем выпуске новостей сообщили, что ночью на базе отдыха Национально-патриотического союза в Пирита произошел сильный пожар. В огне погиб оргсекретарь союза, член политсовета Юрген Янсен.