Клайв Касслер - Сокровище

Он устроился на сиденье впереди Лили и, в то время как Хоскинс и Грэхем побежали в ангар за вторым снегоходом, повернул ручку газа. Выдохнув облако сизого дыма, снегоход тронулся с места. Выполнив дугообразный поворот, он взял курс к берегу. Сани за ним болтались из стороны в сторону.

Они двигались по неровному, покрытому обледеневшими камнями берегу. Путь был нелегким. Луч единственной фары, установленной между рукоятками, не освещал дорогу, а отплясывал безумный танец на фоне черных теней, в результате чего. Гронквист не мог заранее разглядеть торосы, пока не натыкался на них. Снегоход пробирался между их гребнями, словно утлая лодчонка меж высокими волнами. И даже высокое мастерство Хайрема не могло удержать на прямом курсе сани, которые то и дело норовили опрокинуться.

Лили попыталась обхватить Гронквиста за талию, но у него был слишком большой живот, и поэтому она мертвой хваткой вцепилась в его парку по бокам, закрыла глаза и уткнула лицо в его большое, крепкое плечо. Она даже попросила его снизить скорость, но Хайрем проигнорирован это явное проявление малодушия. Время от времени Лили поворачивала голову и следила за лучом фары второго снегохода, мчащегося следом.

Второй снегоход не вез груза, следовательно, никакие сани ему не мешали, поэтому Хоскинс и Грэхем довольно быстро догнали своих товарищей и промчались мимо, оставив их позади. Очень скоро Лили могла видеть только силуэты, которые казались неясными призраками в облаке поднятого снегоходом снега и выхлопного газа.

Она почувствовала, как напрягся Гронквист, когда луч фары осветил большой металлический предмет, лежащий на льду. Гронквист резко повернул рукоятки в левую сторону. Носы передних лыж зарылись в снег, и снегоход ушел, скорее даже прыгнул влево, разминувшись всего лишь на метр с куском оторванного самолетного крыла. Гронквист сделал попытку выровнять транспортное средство, но резкое изменение центробежной силы закрутило сани с тяжелой поклажей. Их занесло, бросило на снегоход, последовал сильный толчок. Передние концы полозьев саней зарылись в снег, сани выполнили замысловатый пируэт, и груз разлетелся в разные стороны, словно осколки при взрыве.

Гронквист что-то прокричал, но Лили не расслышала, что именно, поскольку в этот самый момент полозья саней с точностью, достойной лучшего применения, ударили его в плечо и выкинули из снегохода. Археолог описал широкую дугу, причем во время полета с его головы слетел капюшон, и несчастный врезался незащищенной головой в лед.

Руки Лили оказались слишком слабыми, чтобы удержать Гронквиста. Ей показалось, что ее тоже выбросит из снегохода, но сани, очевидно решив проявить милосердие к даме, не задели ее. Однако у снегохода были свои намерения. Никем не управляемый, он, сильно накренившись, остановился.

Несколько мгновений он угрожающе балансировал в этом положении, а потом медленно повалился набок, придавив ноги Лили. Она оказалась совершенно беспомощной, словно бабочка, пришпиленная к листу бумаги.

Хоскинс и Грэхем не сразу заметили, что с их товарищами произошла авария, но неприятности не миновали и их. Преодолев еще двести метров, Грэхем обернулся, влекомый больше любопытством, нежели интуицией, чтобы посмотреть, как далеко они обогнали Лили и Гронквиста. Он с удивлением заметил свет фары их снегохода довольно далеко позади, причем свет был неподвижен.

Грэхем тронул Хоскинса за плечо и прокричал ему в ухо:

– Думаю, с нашими ребятами что-то произошло!

Первоначально Хоскинс намеревался найти углубление в ледяном покрове в том месте, где самолет коснулся льда, и ехать по следу к месту катастрофы. Он напряженно всматривался в тьму, расстилавшуюся перед ним, стараясь отыскать признаки падения. Как раз в это время его и отвлек Грэхем. Его слов, заглушаемых шумом двигателя, разобрать было невозможно. Он повернул голову к Грэхему и прокричал в свою очередь:

– Ничего не слышу!

– Поворачивай! Что-то случилось!..

Хоскинс кивнул и снова сосредоточился на дороге. Но не зря говорят, что, управляя транспортом, нельзя отвлекаться. Даже малейшее ослабление внимания может стоить очень дорого. Так и получилось. Хоскинс слишком поздно, когда ничего уже нельзя было изменить, заметил глубокую трещину во льду.

Снегоход взлетел над двухметровой трещиной, на несколько мгновений превратившись в летательный аппарат. Вес двух ездоков тянул аппарат вниз, и он с громким треском врезался в противоположную стену фьорда. Хоскинсу и Грэхему повезло. Их перебросило через край и выкинуло на ледяную поверхность, по которой их тела еще несколько мгновений скользили, словно набитые ватой куклы по навощенному паркету.

Спустя секунд тридцать оглушенный Грэхем, двигаясь с трудом, словно девяностолетний старик, заставил себя подняться на четвереньки. Он огляделся, не вполне понимая, как он очутился в столь незавидном положении. Потом его внимание привлекло странное шипение.

Хоскинс сидел на льду очень прямо, прижав руки к паху. Он раскачивался, вдыхая и выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы и слегка подвывая.

Грэхем снял варежку и дотронулся до носа. Он вроде бы не был сломан, но кровь текла из обеих ноздрей, вынуждая его дышать ртом. Он подвигал руками и ногами и убедился, что все цело. В общем-то этому вряд ли стоило удивляться, учитывая прочность одежды. Он подполз к Хоскинсу, легкое подвывание которого уже перешло в протяжные стоны.

– Что случилось? – поинтересовался Грэхем, моментально пожалев о том, что задал такой глупый вопрос.

– Мы влетели в трещину, оставленную во льду самолетом, – сообщил Хоскинс в перерывах между стонами. – Господи, кажется, я кастрирован.

– Давай я посмотрю, – сказал Грэхем, отведя в стороны руки Хоскинса и расстегнув несколько застежек на его комбинезоне. Затем он достал фонарик и произвел тщательный осмотр. Улыбнувшись во весь рот, он заметил: – Твоей жене понадобится другая причина, чтобы тебя бросить. Не волнуйся, твое мужское достоинство в целости и сохранности.

– А где Лили... и Гронквист? – после очередного стона спросил Хоскинс.

– Примерно в двухстах метрах позади. Нам придется перебраться через трещину и выяснить, что там случилось.

Хоскинс, сделав усилие, поднялся на ноги и проковылял к краю трещины. Удивительно, но фара снегохода все еще горела, освещая пузыри, поднимавшиеся с шестиметровой глубины на поверхность. Грэхем тоже подошел и посмотрел вниз. Потом они переглянулись.

– Спасатели хреновы, – с усмешкой заметил Хоскинс – Занимались бы лучше археологией.

– Тихо! – неожиданно воскликнул Грэхем. Он приложил руки к ушам и стал поворачиваться из стороны в сторону, очевидно вообразив себя тарелкой радара. Потом он остановился и указал на огни, приближающиеся со стороны фьорда. – Черт меня побери! Это же вертолет!