Эдриан Маккинти - Миг - и нет меня

Я поспешно опускаю голову и смотрю на кафельный пол, где уже скопилась порядочная кучка русых волос Пи-Джея.

На шлепанцах у миссис Миллер две большие дырки, и я вижу, что ее ногти выкрашены розовым лаком. Когда она делает шаг, халат распахивается, и я вижу ее ноги. Интересно, сколько ей лет, спрашиваю я себя и украдкой бросаю на нее быстрый взгляд.

Миссис Миллер где-то около тридцати. Так, во всяком случае, мне кажется. У нее на лице почти нет морщин, а небольшие мешки под глазами появились, скорее всего, от усталости и недосыпа. Несомненно, она очень привлекательная женщина (мне она, во всяком случае, нравится), и я недоумеваю, как она могла выйти замуж за такого кретина, как мистер Миллер.

Я снова смотрю на календарь и замечаю, что девицу зовут Стейси. Груди у нее большие, как дыни, и гладкие, словно сделаны из пластмассы. Каким-то образом они кажутся мне и восхитительными, и отталкивающими одновременно — совсем как чудовище из фильма «Доктор Ху», смотреть на которое жуть берет, но и не смотреть тоже невозможно. Чтобы справиться со смущением, которое во мне вызывают эти блестящие, противоестественно большие груди, я снова опускаю голову и упираюсь взглядом в пол.

Потом я замечаю, что вспотел. Я смотрю на Пи-Джея и вижу, что он острижен только наполовину. Тяжело дыша, я незаметно вытираю влажные ладони о штаны и поворачиваюсь к окну, но задний двор у Миллеров зарос травой еще сильнее, чем палисадник, и смотреть там совершенно не на что.

Внезапно дверь распахивается, и в кухню быстро входит мистер Миллер.

— Ай! — вскрикивает Пи-Джей, которому миссис Миллер поцарапала ухо ножницами.

— Смотри, что я из-за тебя сделала! — говорит миссис Миллер, щедро посыпая голову Пи-Джея пеплом сигареты, торчащей у нее между пальцами.

— Из-за меня?! — сердито огрызается мистер Миллер. — Господи Иисусе, неужто мне в собственном доме нельзя воды попить?

— Разве так трудно подождать пять минут? — со злостью огрызается миссис Миллер.

— Да, черт тебя возьми, трудно! — рявкает мистер Миллер и выходит, яростно хлопнув дверью. Мы слышим, как он с топотом поднимается по лестнице, не переставая браниться.

На этот раз краснею не только я, но и Пи-Джей.

Миссис Миллер смотрит на меня и улыбается, но как-то совсем невесело.

— Подожди минуточку, — говорит она Пи-Джею и выходит из кухни. Мы слышим, как она поднимается по лестнице вслед за мужем. Пи-Джей поворачивается ко мне, его лицо выражает страдание.

— Хорошо бы я уже облысел, — негромко говорит он.

— Угу. Как Саймон Баскин.

— Кто это?

— Один парень, которого я знал раньше. У него рак, — говорю я.

— Ах да, конечно… — Пи-Джей кивает, но я вижу, что говорить на эту тему дальше ему не хочется.

Минуточка проходит. Мы по-прежнему сидим в кухне одни: Пи-Джей вытряхивает из волос табачный пепел, я грызу ногти. Наконец дверь отворяется, и возвращается миссис Миллер.

— Вот и я, — говорит она и закуривает новую сигарету. Еще через пару минут она заканчивает стрижку. Пи-Джей снимает с плеч полотенце и благодарит.

— Я, пожалуй, пойду, миссис Миллер, — добавляет он неожиданно. — Мне еще надо доделать домашнее задание.

— Правда? — спрашивает миссис Миллер.

— Да, — решительно отвечает Пи-Джей, не обращая никакого внимания на мои телепатические сигналы, и я в отчаянии хватаю его за рукав, но все напрасно.

— Я провожу тебя, — говорит миссис Миллер, и они выходят. Я остаюсь. Мне все еще не верится. Ведь он должен был подождать меня. Я не хочу оставаться один в этом доме! Сквозь приоткрытую дверь я вижу, как миссис Миллер ведет моего брата по коридору и отворяет наружную дверь. В прихожую врывается столб света, Пи-Джей делает шаг вперед и внезапно исчезает. Кажется, что его похитили какие-то таинственные силы, как в «Контактах первого рода».

— Теперь твоя очередь, — говорит миссис Миллер, возвращаясь в кухню.

Я пересаживаюсь на табурет в центре кухни, и она завязывает у меня на шее посудное полотенце, чтобы волосы не сыпались за шиворот и на одежду.

— Тебе как обычно, Мики, мальчик?

— Ага. То есть да.

От табачного дыма и запаха ее духов у меня начинает першить в горле. Я изо всех сил стараюсь не закашляться.

Миссис Миллер начинает стричь. Двумя пальцами она захватывает прядь волос и отрезает кончики. Пальцы у нее холодные и гладкие. Она убирает немного с боков и встает передо мной, чтобы подстричь челку. Когда она наклоняется, ее халат распахивается спереди, и я вижу ночнушку и все остальное. Моргнув, я отворачиваюсь, но она берет меня за голову и наклоняет, так что теперь я смотрю прямо на ее руки.

— Не шевелись, — говорит она.

Ножницы, прищелкивая, ползут по моему лбу, и короткие темные прядки сыплются на полотенце, а оттуда — на пол.

— Ну вот, — говорит миссис Миллер и выпускает струйку дыма в направлении окна. — Так лучше?

— Да, наверное, — отвечаю я. Почему-то самые простые слова даются мне с трудом.

Она снова затягивается сигаретой. Пальцы у нее белые, почти как папиросная бумага.

— Сейчас сниму немного сзади, — говорит миссис Миллер.

Она заходит мне за спину и начинает стричь волосы за ушами. Когда ей попадается особо трудная прядь, она негромко сопит, и ее дыхание щекочет мне шею. Перед тем как поступить на работу на фабрику, миссис Миллер пять лет была парикмахершей. Стрижет она быстро и берет вдвое дешевле, чем парикмахер в торговом центре или в городе. Кроме того, миссис Миллер дружна с нашей матерью, а папа частенько разрешает мистеру Миллеру звонить с нашего телефона. Ма говорит, что могла бы стричь нас сама, но ей хочется помочь подруге, пока мистер Миллер сидит без работы.

Из гостиной доносится какой-то шум — как будто что-то упало. Миссис Миллер перестает стричь, и я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на нее.

Потом мистер Миллер кричит, да так громко, что его, наверное, слышно даже у нас:

— Мэри!!!

— Ах, я совсем забыла! — в панике бормочет миссис Миллер. Она роняет ножницы, кидается к буфету и хватает стакан. Потом она поворачивается к раковине, на секунду включает кран, наполняет стакан водой и чуть ли не бегом устремляется в коридор.

Из гостиной доносится громкая брань, но единственное, что я могу разобрать, это «гребучий» и «сочельник».

Потом раздается глухой удар, похожий на затрещину.

Через несколько секунд в коридор, пошатываясь, выходит миссис Миллер. За ней идет ее муж. Его правая рука сжата в кулак. Он снова замахивается на жену, но замечает меня и останавливается.

— На что это ты уставился, щенок? — спрашивает он.

«Ни на что», — хочу я ответить. Больше того, мне следовало бы так ответить. Так, и только так. Но вместо этого я говорю что-то совершенно другое.