Михаил Серегин - Первобытный страх

— Если фортуна повернулась к тебе задом, можешь делать за ее спиной все, что угодно, — вставила Елена. — Кстати, а может, попугать их немного, пусть понервничают.

— И как ты себе это представляешь? — Анатолий с ухмылкой посмотрел на нее. — Может, побегать вокруг них, руками помахать, покричать нечеловечьим голосом? Или нарядиться лешими.

— А давайте запустим к ним Ивашку, — предложил, весело улыбаясь, Петр. — Он вполне за обезьянку сойдет.

— Никого мы никуда запускать не будем, — пресек все планы детей Максимов. — Мы вообще останемся на этом месте сидеть. Дадим им время оторваться от нас.

— Что? — вскочил Роман. — Ты же говорил… Ты меня обманул. Обещал же, что…

— Да обещал, но ты не выполнил условия со своей стороны, — намекнул на намеренно оставленные следы Андрей. — Теперь мы туда не сунемся.

— Я так и знал. — Косицин раздраженно отшвырнул ногой прелые листья. — Я знал, что тебе нельзя доверять. Как же я не понял, что ты попросту трус. Ты боишься с ними сразиться. Ты только делаешь вид, что такой крутой, а на самом деле ты чмо. У тебя небось поджилки тряслись, когда они мимо нас проходили. Вы только понты бросать можете, а на деле дальше своей дежурки ни черта не видите. Тоже мне герои, дверь старухе сварочным аппаратом вспорют, и грудь колесом…

— Ну, ты, Ромео хренов. — Андрей схватил парня за грудки. — Посторожнее на поворотах. Ты ни черта не знаешь о нашей работе. И если бы почаще читал прессу, то знал бы, что не такой и тихий у нас городок.

— Мне незачем читать, мне отец…

— Сомневаюсь, что твой отец, сидя в кабинете, знает больше, чем те, кто отправляются на выезд. А для записи в отчет: вся работа сделана, пострадавших нет, не нужно даже вникать в суть дела. Так что попридержи свой язык, умник, — здесь я за старшего. И не надо меня запугивать — твоего папашу я не боюсь. Усек?

Роман гневно сверкнул глазами, крепко сжал зубы и, поиграв желваками, выплюнул:

— Да пошел ты… Я без тебя ее спасу, ты мне вообще не указ. А натравишь Графа, пришибу.

Андрей усмехнулся и оттолкнул юношу от себя:

— Ну, давай, чеши к ним, покажи, на что ты способен. По правде сказать, — Макс спокойно присел на сваленное дерево, — я давно мечтал нагадить твоему батяне. А раз ты еще к тому же и не прочь мне в этом подсобить, то давай, валяй… — Андрей махнул рукой в том направлении, куда ушли преступники. — Может, они и кокнут тебя, но мне уже плевать. Вы взрослые кобели, должны своими мозгами думать. Делайте что хотите.

Косицин фыркнул что-то неопределенное и, резко развернувшись, направился вперед. Первые несколько минут все только молча наблюдали за его действиями. Затем, поняв, что Роман не шутит и действительно собирается идти к бандитам, за ним метнулись Пехотский и Капацкий. Ребята дружно навалились на Косицина сзади и, опрокинув на землю, стали скручивать по рукам и ногам.

— Отвалите… Вы что, заодно с ним? Я думал, вы умнее… Козлы, — извиваясь, как уж, возмущался Роман. — Продажные шкуры, что он вам пообещал?..

— Прекрати вопить, иначе врежу, — предупредил Толян. — Это у тебя крыша поехала. Они нас как тараканов всех перешлепают, если увидят. А мы не камикадзе, чтоб самолично под пули лезть.

— А вам я и не предлагаю. Меня пустите…

— Черта с два, — фыркнул Петр. — Увидят одного, начнут искать остальных. Ты нас что, всех подставить хочешь?..

— Е-мое, да никак просветление в рядах отмечается, — подивился Макс со своего места, наблюдая за происходящим. — Обалдеть. А Алекс еще говорил, что человек — это скотина, которая не поддается перевоспитанию. Увижу, непременно расскажу.

— Значит, этот. — Телегин кивнул в сторону развалившегося на заднем сиденье ашотовского джипа Влада, преспокойно потягивающего пивко и жующего чипсы. — Это сын главаря похитителей.

— Он самый, — вздохнул Мачколян. — Причем папаша-то его сейчас тут — делает вид, будто помогает поискам. Боится, гнида, что найдем спасшихся раньше, чем его люди.

— А вы уверены, что это именно он во всем виновен? — засомневался Тарабрин.

— Ну, если Соболенко нам не соврал, а врать нам ему, я думаю, надобности не было, то уверены почти на все сто, — ответил Грач. — Мальчишка, правда, этого не подтверждает, но и не отрицает. У них, вообще, с папашей отношения какие-то странные, он даже не пожелал обговорить детали обмена, когда мы ему сообщили, что Влад у нас.

— Уже решили, что будете делать, пока мы его станем отвлекать? — полюбопытствовал Паницков.

— С этим проблем нет. Тормозит другое: как именно отвлечь Одинцова, пока мы будем работать?

— А как именно обычно отвлекают мужчин, — улыбнулся Платон, покосившись в сторону Альки. — Я заметил, что старикан этот до девок падок. Уж так и рыскает глазками своими по плачущим мамочкам, слюнями аж обливается.

— На что это ты намекаешь? — уперев руки в бока, требовательно спросила Алевтина. — Уж не мне ли предлагаешь им заняться?

— А почему нет? — тут же подхватил эту мысль Ашот. — По-моему, идея что надо.

— Фигня, а не идея у вас. Вы повнимательнее гляньте, какая из меня, к черту, соблазнительница. Шею кому свернуть — это запросто, а ресницами хлопать и ржать как дура, с этим не ко мне.

— Ну так не мне ж бабой наряжаться, — развел руками Ашот. — Сама подумай.

— Придумайте что-нибудь другое.

— Другое не подходит, — отмел это предложение Грач. — Любое нападение он может расценить как акт возмездия со стороны Соболенко, а значит, это может навредить детям. А подцепив его, ты все время будешь находиться рядом и сможешь удерживать его подальше от тех мест, где мы станем находиться.

— Так, может, он и не отправится туда, куда вы собирались? — все еще искала способ отмазаться от предлагаемого занятия Алевтина. — Кстати, а куда вы метите?

— На его офис. Хотим малость порыться в бумагах. Должно же у него быть что-то, стоящее больше, чем он запросил за детей.

— Станет он сам на себя компромат хранить, — усмехнулась Алька. — Его проще уничтожить — и нет проблем.

— Это не обязательно должен быть компромат, — пояснил Валентин. — Сгодятся и просто важные документы, акции, деньги, все, что имеет цену. И, для того чтобы это добыть, нам очень нужна твоя помощь. — Грачев с мольбой посмотрел на Худякову. — Я знаю, ты сможешь…

— Даже не представляю себе, как следует кадрить мужика, — растерянно развела руками Алевтина. — Я никогда этим не страдала, других забот было полно. И потом, что я с ним буду делать? Он ведь наверняка ко мне в штаны… извиняюсь, под юбку полезет. Они, богачи, ведь наглые все. А этого я не позволю. Еще шибану со злости чем-нибудь, потом из-за дерьма этого еще и посадят.

— Не переживай, мы тебя проинструктируем, — пообещал Платон. — Главное, тебе на глаза ему пока не показываться, чтоб не понял, что из наших.