Дмитрий Черкасов - Парижский десант Посейдона

– Открывайте, хозяева!

В домике что-то зашаркало.

Хозяин сторожки – явно преклонных лет – безумно долго возился с проржавевшим замком, потом отпер дверь и уставился на гостя ошалелым взглядом. Он явно был с похмелья.

– Чего надо? – спросил он хрипло.

Гладилин едва не спросил:

«Как насчет того, отец, чтобы нам с тобой развязать на пару маленькую биологическую войну?»

– Ась?..

Прямо лубок какой-то, выморочное простонародье.

– Водицы испить, – произнес Гладилин, подлаживаясь под идиотский этнический стиль. Он поднял ПМ, толкнул стволом деда в грудь. – Люди в доме есть, борода?

Старик в ужасе попятился.

– Да откуда? Людям тут больше делать нечего. Тут все разворовали давно... Сторож я, только и всего. Сторож.

– Сторож? – усмехнулся Гладилин, осторожно проходя в горницу – А чего ж ты тогда сторожишь, коли, по твоим словам, все разворовали? Хреновый ты страж, получается...

– Да себя самого сторожу, – подобострастно задребезжал дедок.

– Ну, тогда ты правильно время выбрал.

Сторож онемел; колени у него подогнулись, и он опустился на табурет.

– Почему? – пролепетал он.

– Потому... Впрочем, ты и себя-то уберечь толком не умеешь. Открываешь дверь кому ни попадя. Нормальный сторож мне уже бы давно кишки выпустил.

«Нет, – размышлял про себя капитан, – оставлять контейнеры здесь тоже нельзя. Медвежий угол. Или, может?.. Нет!»

– Телефон в доме есть? – резко спросил Гладилин.

Дед радостно закивал:

– Есть, есть – даже два! «Нокия» и «Филипс»...

В устах этого лешего хайтековские названия прозвучали дико. Гладилину почудилось, что он ослышался.

– «Нокия» и «Филипс»? – переспросил он недоверчиво. – У тебя?! Где ты их взял, старый? Неужто разбираешься?

– Взял! – Дед, хоть и был порядком напуган, искренне обиделся. – Награждали! Вот! За долгую службу... – Он полез за какой-то грамотой, покуда Гладилин переминался с ноги на ногу, постоянно прислушиваясь к звукам снаружи.

Сторож передал ему телефоны.

– Заряжены?

– А как же? Какое мне еще занятие? Только знай да заряжаю их. Мне-то и не звонит никто.

– На что ж они тогда?

– А это на случай чрезвычайного происшествия.

«Вот ты и дождался такого происшествия».

– Откуда же ты электричество сосешь, умник?

– Дык у меня генератор в подполе...

– А лепишь мне, что все разворовали. Хитрован ты! Ну-ка, давай называй пин-код, – потребовал Гладилин не без язвительности.

К изумлению гостя, сторож не только знал, что такое пин-код, но помнил его наизусть и с готовностью продиктовал.

С ума сойти! Вот уже если прет, так прет. Только бы не сглазить редкостную удачу. Есть контакт, черт его дери! Этим звонком он, конечно, вообще выдаст себя с головой, но дело наверняка того стоит.

Есть покрытие! Уму непостижимо!

Старик преданно смотрел на него.

– Спасибо, – довольно искренне произнес Гладилин. – Что ж ты тут, в глухомани, без ружья даже?

– Эх... – горько вздохнул сторож. – Было ружьишко, да лихие люди прибрали. Кто такие, я и не знаю. Небось беглые.

– Лихие люди ружьишко взяли, а могли ведь и жизнь, – кивнул Гладилин.

– Ты бы, мил-человек, умылся да перекусил чего? Лица на тебе нет, – заискивающе произнес старик.

Да уж, это точно!

– Нет, батя, – вздохнул Гладилин. – Недосуг. Прости, если что не так.

Он снова вскинул пистолет.

Грохот расколол лесную тишину, избу заволокло порохом. Гладилин выстрелил сторожу в лоб и сразу же начал набивать одному ему известный номер. Если он и выпутается из всей этой передряги, то только благодаря этому номеру.

Кровь вперемешку с костным крошевом и мозгами разлетелась по всей горнице, попав на капитана, но он оставил это без внимания.

– Вот тебе, дед, и лихой человек, – пробормотал Гладилин. – Надо было ружьишко-то поберечь...

Номер ответил сразу.

– Это я, – хрипло произнес капитан. – Позывной «Санта».

На другом конце возникло секундное замешательство.

– Вас уже фиксируют, – голос, ему отвечавший, был напрочь лишен акцента. – Груз при вас?

Говоривший был откровенен.

Он даже не поинтересовался для вежливости самочувствием и состоянием долгожданного Санты.

Он сразу дал понять, что вне груза эти вещи практически его не интересуют.

– Да.

– С вами все в порядке?

Надо же, спохватился!

Капитан Гладилин не знал и не мог догадаться, что состояние Санты интересовало абонента пусть и не в той же мере, что судьба самого груза, но тоже достаточно серьезно. Умей капитан предугадывать истинные намерения судьбы, обманчиво к нему милостивой, он скорее сожрал бы оба телефона, чем стал бы звонить по заветному номеру.

Собеседник назвал населенный пункт – от сторожки выходило километров двадцать лесом.

– Если дойдете – вам окажут всю необходимую помощь. Запоминайте. Сюда больше не звоните.

Вдыхая пороховую гарь и невольно раздувая ноздри, Гладилин старательно впитывал информацию.

Моисей Залманович Нисенбаум, в прошлой жизни звавшийся – и бывший – Соломоном Красавчиком, прошаркал к излюбленной парковой скамейке. Мощные Линзы нынче отсутствовали, и вообще в парке было пусто. По-стариковски крякнув, он осторожно присел, предварительно подстелив газету, выложил шахматы.

– Партию? – раздалось у него за спиной.

Старик вздрогнул.

Нет, это был не его обычный партнер.

Высокий рыжеволосый мужчина, довольно молодой, с уверенным доброжелательным взглядом. Пожалуй, что с чересчур доброжелательным. Небольшой, но явный перебор.

– Извольте, – кивнул Нисенбаум.

Мужчина провел по скамейке пальцем, задумчиво изучил его, а потом сел, уверившись в том, что беспокоиться за бежевый плащ, в который он был облачен, причин нет.

Пока Моисей Залманович расставлял фигуры, незнакомец замурлыкал простенькую песенку. Старику пришло в голову, что агент пытается наладить непринужденную обстановку, опасаясь, видимо, за нервы контактера, – явный намек на возраст и старческое малоумие. В глубине души Моисей Залманович даже почувствовал себя немного задетым.

Напрасно, конечно, – ведь песенка была не случайной, и он это знал.

– В дни моей молодости пели иначе, – заметил Нисенбаум и поправил незнакомца, изменив несколько слов в припеве.

Пароль и отзыв.

– Что там с моим постоянным соперником? – будто бы невзначай, однако с напряжением осведомился старик. – С Василием Батьковичем?

Собеседник пожал плечами.

– Приболел малость.

Поймав испытующий взгляд Нисенбаума, он быстро уточнил:

– Нет-нет, ничего серьезного, уверяю вас. Легкое недомогание, возраст – сами понимаете. Скоро сразитесь по новой...

– Ваши бы слова да Богу в уши, – кивнул шахматист. – А вам не кажется, что это место – слишком людное для встреч подобного рода? Скоро появятся зрители. Посмотреть, как я разделаю желторотого под орех.