Сергей Самаров - Умри в одиночку

– Пусть подполковник и узнает… – Матроскин уже набрал номер и ждал ответа с трубкой около уха. – Кстати, бандиты собаку почему-то к Алхазуру Чочиеву хотели отослать… Его одежду тоже следует на экспертизу отправить. Попроси подготовить…

– Ладно… Спать ещё рано, и вообще лучше поменьше спать. Кто меньше спит, тот дольше живёт, – выйдя из задумчивости, сказал Док Доусон. – Ты говорил, отсюда можно наблюдение вести? Неплохо было бы полюбопытствовать, что снаружи творится. Это – наша безопасность и возможность планирования дальнейших действий…

– Напротив… – возразил Берсанака. – Это – наша опасность…

– Не понял… – серьёзно и с лёгким вызовом сказал полковник.

– Тут и понимать нечего… – вступил в разговор и Гойтемир. – Откроешь окно – случайный взгляд в нашу сторону, и мы раскрыты…

– А случайных взглядов может быть множество, – добавил Берсанака. – Там наверняка какой-нибудь спецназ. Одних «краповых» им мало, хотя и «краповые» наверняка тоже тут. Комплексно действуют, как обычно. Кто что может, тот то и городит. Может быть, даже спецназ ГРУ сюда подбросили. А спецназовцы обучены реагировать на движение. Я уже убеждался много раз – смотрит вроде бы в другую сторону, но периферийным зрением движение отмечает и поворачивается сразу вместе со стволом. И хорошо, если не сразу стреляет. А это тоже бывает… От нас по прямой до ближайшего поста метров сорок. Заметят запросто… Да и смотреть нам, по сути дела, некуда… Окна в другую сторону. Только нижние заслоны и увидим. А что наверху делается – загадка… А верхние нас больше интересуют… Нижние заметят, верхним сообщат, оттуда спустятся, выстрел в окно из «подствольника» – и нет любопытных наблюдателей…

– Нашли они бункер? – молча соглашаясь с предыдущим утверждением, перевёл полковник разговор на другую тему.

– Должны уже были найти.

– Взрыва слышно не было… Мы недалеко, хотя бы земля должна была содрогнуться…

– Значит, и «взрывалку» нашли… – в голосе Берсанаки послышалась горькая усмешка. – Я тоже всё прислушивался – жахнет или не жахнет. Не жахнуло, к сожалению… Будем ждать, что теперь ту же самую «взрывалку» на нашей дороге установят, как обычно… Только мы не взрываемся. Взрываются, как правило, другие, кто без толку по лесу шастает… А мы смотрим, куда ступаем, – научены…

– Пусть сначала нашу дорогу определят, а потом уже минируют… – усмехнулся Гойтемир. – Мы сами пока её не слишком хорошо знаем…

– И это тоже верно… – Берсанака спорить не желал. – И Док нас просвещать не хочет. Приехали на испытания, а почему испытания должны проходить именно здесь, а не где-то в другом месте – мы не понимаем…

– В других местах у тебя тоже на каждом холме по убежищу припасено? – ответил полковник Доусон прямым вопросом.

– А ты разве знал, что здесь есть убежище? – Берсанака тоже с логикой дружил и умел разложить события по причинам и следствиям.

– Дело не в одних убежищах… Здесь вы много чего знаете и многих знаете…

– И нас многие знают, – добавил Гойтемир. – Из тех, кто готов нам пулю в спину пустить и сдать при первой возможности…

– А говорят, ваш народ в спину не стреляет… – Док Доусон ловко попробовал перейти на другую тему, не желая отвечать на конкретные вопросы.

– Были времена, когда не стреляли… Сейчас времена другие… – ответил Берсанака. – И все мы под угрозой выстрела в спину ходим. И ты вместе с нами. Но почему-то не желаешь уйти в другой район…

– Ты забыл, что здесь мне нужен Бекмурза Бисолатов. Вернее, не сам Бекмурза, а его брат Сосланбек. Сосланбек – очень хороший и нужный мне человек… А вот после встречи с ним мы посмотрим, куда нам перебраться… Или ты хотел, чтобы я вместе с тобой поехал к Сосланбеку в Москву? Тебе нравится в Москве?

– Я там не был ни разу, но когда-нибудь наведаюсь и постараюсь, чтобы меня там долго помнили, – сказал, как пригрозил, Берсанака.

– Боюсь, что тебя там и без того помнят и узнают…

– Басаева знали лучше, чем меня, но он сам мне говорил, что дважды в Москву ездил.

– Басаев много чего говорил… Только он не тот человек, которому можно верить. И тебе я не советую туда соваться. Достаточно того, что ты можешь здесь работать. В Москве ты не знаешь всех убежищ типа этого. Там их тоже, конечно, много, гораздо больше, чем здесь, но они построены не для тебя и не для меня…

– Посмотрим… – Берсанака от своей угрозы отказаться не захотел. – Ладно, ночь у нас предстоит волчья, рабочая то есть, значит, надо выспаться сейчас… До нас всё равно скоро не доберутся, если вообще доберутся… Давайте отдыхать…

С этим Док Доусон согласиться мог. Добраться до них слишком трудно. Берсанака, как показалось полковнику, наизусть знал каждый проход в подземных бетонированных коммуникациях, знал каждую дверь и механизм её открывания. При этом больше половины дверей были скрытыми. Попадаешь в глухую, кажется, комнату и, если не знаешь, что здесь сдвигается кусок отсыревшей стены, никогда не сможешь предположить, что стоишь перед дверью. И бесполезно простукивать стены. Все они имеют одинаковую толщину и издают одинаковый звук. Но и того мало, по пути в последнюю комнату, в ту, где они и собрались отдыхать, Берсанака дважды находил двери в стенах коридоров, где вообще их наличие предположить трудно. И чтобы по всем помещениям пройти, все осмотреть, отыскать все боковые двери, необходимо, пожалуй, больше месяца потратить. Этого времени поисковикам никто не отпустит, и ждать столько времени, когда кто-то придёт, чтобы арестовать группу, никто не собирается. Док уже достаточно хорошо изучил Берсанаку и знал, что Медведь уже просчитал свой следующий ход и наверняка знает, как и куда они выйдут отсюда. Знал, даже когда…

– Док…

– Я…

– Пора, полковник…

– Я готов…

Док Доусон проснулся за несколько секунд до того, как прозвучали первые слова Берсанаки. Он всегда во время боевой операции спал так, что любое движение рядом звучало почти как автоматная очередь. Конечно, это утомляло, но отдохнуть и восстановить нервную систему можно было и по окончании всех дел на чужой территории. А пока полковник не позволял себе расслабляться.

Нажатие кнопки включило подсветку на часах – отдыхали чуть больше часа. Этого вполне достаточно, чтобы не чувствовать потом, как на ходу слипаются и не желают разлипаться веки – скверное состояние, когда мозг работает в режиме альфа-колебаний и максимально снижается внимательность и настороженность. Даже в состоянии глубокого сна настороженность организма работает чётче и подсознание контролирует окружающее. Не случайно эффективность лёгкого гипноза, который как раз и работает с человеком, мозг которого находится в состоянии альфа-колебаний, выше, чем с человеком, погружённым в глубокий транс.