Сергей Самаров - Умри в одиночку

– Ты плати, Док с тобой расплатится. Работа небольшая. Тысячи баксов хватит?

– Даже на закуску останется…

– Значит, через три часа, не раньше. Будет правдоподобно – ты выспался…

Вернувшись в комнату, Берсанака сказал Доку Доусону:

– Через три часа начнётся операция по нашему выводу. Уходить будем резко и в высоком темпе. Сделай перед этим хорошую перевязку. А сейчас перекусим, и надо будет отоспаться всерьёз. Неизвестно, когда будем спать в следующий раз.

– В какую сторону пойдём?

– Куда тебе нужно?

– В сторону райцентра. Я надеюсь ещё осуществить план Сосланбека…

– Ладно, туда и двинем…

Перекусили они быстро. Старик, уже знающий, что предстоит, потому что и Берсанака с ним предварительно беседовал, и разговор Берсанаки по телефону слышал, хорошо понимал, что время не терпит, и потому даже традиционных неторопливых застольных разговоров не заводил. Берсанака сразу, как только из-за стола выбрался, спать завалился, а Док начал делать серьёзную перевязку. Сосланбек привёз достаточно перевязочного материала и медикаментов. Рану нужно было хорошо обработать, чтобы она не сразу открылась во время бегства и не помешала передвижению.

Уснули оба сразу, потому что усталость накопилась, а ночью и утром выспаться не удалось, и вообще они могли заставить свой тренированный организм засыпать, когда в этом была необходимость. И проснулись от звука тракторного двигателя. Бекмурза выехал от двора, где поставил трактор младший сержант Мишка Игумнов.

– Будем готовиться? – спросил, потягиваясь, полковник Доусон.

– У русских есть на этот счёт поговорка: нищему собраться – только подпоясаться… Можем поспать до приезда трактора.

– Это даже хорошо… – полковник на бок повернулся и впервые, возможно, за много дней пребывания в Чечне подставил Берсанаке спину.

Однако Берсанака понимал, что Док не проникся к нему внезапным доверием. Просто полковник тонко чувствует ситуацию, чувствует, что в этом доме Берсанака не посмеет нанести удар в спину. Это было бы оскорблением хозяина, которого Берсанака очень уважал.

Они благополучно проспали ещё почти час до того времени, когда приехал трактор. Дедушка Саламбек, как и было договорено, вышел навстречу и распахнул ворота своего двора. А в тележке стояло два поддона кирпичей, сложенных вручную, и лежало пять мешков цемента. Всё это выгружали во двор к Саламбеку двое рабочих, один из которых слегка прихрамывал. Бекмурза оказался парнем сообразительным и даже это предусмотрел. Правда, прихрамывал он не на ту ногу, что Док, но не ломать же для сходства парню вторую нижнюю конечность. Да и кто обратит внимание, на какую ногу хромал и на какую будет хромать рабочий…

Рабочие тележку разгрузили быстро, попили воды, кувшин которой вынес Бекмурза, наблюдающий за работой и дающий ценные указания, и приступили к разборке старого забора. Здесь им уже помогали ломы и кувалды, принесённые тоже Бекмурзой. Старый забор легко рассыпался, и камни грузили в тележку. Вся эта работа заняла почти три часа. Берсанака с полковником наблюдали за действиями рабочих, стараясь уловить их манеру передвижения и походку. В этом для опытных людей ничего сложного не было.

Когда работа уже к концу подходила, Берсанака вытащил из рюкзака бутылку водки, ловко и незаметно снял пробку, растолок несколько таблеток клофелина и засыпал в бутылку. Клофелин растворялся легко, тем не менее Берсанака долго взбалтывал смесь, чтобы незаметно было ни единой нерастворившейся крупицы. И отнёс бутылку на кухонный стол, где дедушка Саламбек уже приготовил для рабочих обед.

Загрузка тележки камнем прошла быстро. Саламбек пригласил рабочих к себе. С ними вместе и Бекмурза зашёл. Сидели они на кухне, а Берсанака с Доком Доусоном из своей комнаты слушали неторопливый разговор и ждали момента. Но ждать пришлось недолго. Скоро слова разговаривающих стали совсем несвязными. А ещё через пару минут Бекмурза постучал в дверь…

Уснувших рабочих занесли в комнату, Берсанака с Доком Доусоном сначала хотели раздеть их, но одежда оказалась вполне схожей по внешнему виду – одинаковые камуфлированные костюмы, которые различались только покроем и количеством функциональных карманов. Но покрой рассмотреть издали практически невозможно.

– Можно отправляться… – решил Бекмурза.

– Оружие… – напомнил Берсанака.

Дедушка Саламбек принёс старое, истёртое до дыр одеяло, в которое завернули автоматы со снятыми магазинами. Старик туда же лопату сунул так, чтобы торчала снаружи – для маскировки. Берсанака остался доволен. Сначала Бекмурза вынес рюкзаки и просто забросил их в тележку. Потом вышли, слегка пошатываясь, старательно изображая пьяных и при этом имитируя походку рабочих, Берсанака с Доусоном. Берсанака на крыльце остановился и обернулся:

– Спасибо тебе за всё, дедушка Саламбек. Твой погибший внук был таким же, как ты, – настоящим мужчиной. Я не удивляюсь, потому что дедушка всегда был для него примером для подражания. Неси…

Этот последний штрих Бекмурза придумал. Смысл простой: они не уезжают второпях, не бегут. Они даже выпрашивают у старика бутылку на дорогу. Старик сходил в дом, вышел и передал Берсанаке бутылку водки.

Теперь можно было ехать. В тесную кабину трактора забрался Док, старающийся хромать поменьше. Берсанака устроился в кузове на куче камней и двумя руками вцепился в борт, чтобы не вылететь из тряского транспортного средства. Бекмурза был всем известен как любитель экстремальной езды на тракторе, и потому он погнал по улице села на предельной девятой скорости. Сначала дорога была прямая, и только в самом конце следовал поворот, а за поворотом уже следовал спуск к ручью, перед которым село кончалось. До поворота оставалось совсем немного, и Берсанака уже намеревался оглянуться через плечо, чтобы взглядом попрощаться с оставшимися на вершине холма спецназовцами. За поворотом холм уже не будет видно.

Выстрела не слышал никто. Только трактор вдруг заглох, прокатился по инерции ещё пару десятков метров и остановился. Чувствуя недоброе, Берсанака прихватил завёрнутое в одеяло оружие и рюкзаки, выпрыгнул из кузова. Тут же выпрыгнул из кабины полковник и трактор вокруг обошёл, чтобы его двигателем закрыться от взглядов с холма. Бекмурза ещё на несколько секунд задержался, не понимая, в чём дело. Потом и он выпрыгнул, тоже двигатель обошёл и поднял боковую стенку капота. Но тут всё стало понятно, и искать поломку уже надобности не было. Вторая пуля, пробив капот, ударила в двигатель и не срикошетила, а что-то там пробила.

– Вот лупит… – с восхищением сказал Берсанака. – «Крупнокалиберка»…