Виталий Гладкий - Сплетающие сеть

Положение было хуже некуда.

– А что ты скажешь, Зосима? – Я попытался часть ответственности за решение переложить на плечи своего приятеля.

Но он тоже был не лыком шит.

– Дык, я как все… – ответил Зосима, пряча глаза.

Чертов приспособленец! Член партии под названием "Моя хата с краю". Что ж, его не переделаешь.

Придется решать одному.

– Пал Палыч, народ требует наказания, – сказал я как можно строже. – Не стройте из себя идиота. Вы съели почти все наше мясо. Поэтому звание "вождь могикан Чингачгук" отныне упраздняется, и вы назначаетесь почтальоном Печкиным. Сдайте личное оружие. Только без глупостей! – прикрикнул я на Пал Палыча, заметив, что он злобно оскалился и, подняв свой "томагавк", приготовился к нападению. – Иначе зашибу. – И тут же я добавил более миролюбиво: – Давайте сюда топорик. И мы вам все простим.

На физиономии Пал Палыча вдруг появилось хитрое выражение. Он начал медленно отступать, но только не по прямой, а по дуге. Когда я понял, что он задумал, уже было поздно: Пал Палыч упал, словно ястреб, на землю, схватил лежавшие поодаль лук и стрелы, и с победным кличем скрылся в лесу.

– Стой, идиот! – заорал я и бросился ему вслед. – Вернись, мать твою!..

Но тут же и остановился. Не хватало мне еще стрелу в живот схлопотать. С этого чокнутого взятки гладки.

С перепугу выстрелит – и лечись потом, как знаешь. Стрела легкая, предназначенная на птицу и зайца, убить ею невозможно, а вот ранение она может нанести серьезное. Занесет наконечник какую-нибудь инфекцию – и все, капут.

– Я с тобой! – самоотверженно предложила свою помощь Каролина.

Она где-то раздобыла увесистую палку и теперь взмахнула ею с грозным видом.

– Пусть бежит, черт с ним, – пресек я ее патриотический порыв. – Без него нам будет легче. А лук я сделаю новый, лучше прежнего.

– Пропадет он в лесу, – угрюмо сказал Зосима и неодобрительно покачал головой.

– Не думаю, – ответил я, и поставил на костер котелок с водой.

– Это почему? – заинтересовался Зосима.

– Если у него не совсем крыша поехала, он будет держаться поблизости и топать за нами. Твой клиент, Зосима, хитрый, как змей. Нам теперь нужно уши держать востро. И прежде всего не мешает вооружиться хотя бы дрекольем.

– Ну, если так… – Зосима успокоился и повеселел.

– Будем чай пить? – скучным голосом спросила Каролина, глядя на мои хлопоты возле костра.

– Нет. Сварим бульон. Думаю, с печеной птицы тоже будет неплохой навар. Нам нужно хорошо подкрепиться, потому что переход ожидается длинный. До самого вечера. На обед у нас все равно ничего нет. Опять перейдем на подножный корм. Зосима, давай твои травки. Да, да, именно их я и имею ввиду.

Каролина с удивлением смотрела на Зосиму, который доставал из карманов уже увядшие листья и корешки.

Только я заметил, ЧТО именно собирал по дороге мой приятель. Знал я и для чего все это предназначено.

Вечером, с голодухи, я как-то забыл о находках Зосимы. И вот теперь вспомнил.

– Дай немного аира и девясил. Хватит… Остальное спрячь, пригодится. У тебя есть и бедренец? Отлично.

Брось в котелок несколько листочков – для запаха.

Зосима глядел на меня во все глаза. Он никак не предполагал, что мне известно назначение его "гербария".

Тем более, что Зосима никогда не посвящал меня в секреты своей кухни.

Сейчас нам без этих трав было не обойтись. Я мысленно поклонился предусмотрительному Зосиме в ноги, но говорить ничего не стал – еще загордится. Если бедренец используется в основном как приправа, то аир болотный и девясил обладают, кроме всего прочего, и сильным лекарственным действием.

Например, девясил применяют как общеукрепляющее средство, приписывая его ослабленным людям. А мы как раз такими и были. Поэтому бульон с приправами Зосимы должен был нас и вылечить от пока не выявленных болезней, и добавить сил и бодрости.

– Класс! – восхитилась Каролина, попробовав мою стряпню. – Запах и вкус – обалдеть можно.

Я скромно потупился и промолчал. Знала бы она, что бульон с этими травами я сварил первый раз в жизни.

А все мои знания кухни отшельника – в основном чисто теоретические. Я даже сам удивился, что у меня все получилось.

Кадья оказалась для нас крепким орешком. Зосима уже кое-что подзабыл, и случалось, что мы или не туда сворачивали, или вообще шли в обратную сторону. Возвышенность изрезали ручьи и речушки, а лесные заросли местами были просто непролазными.

Но мы через них старались не ходить. Зосима вел нас по зализанным временем безлесным холмам. Они поросли редким кустарником и высокой – в пояс – травой. Только вершины холмов были в основном лысыми и напоминали тонзуры католических монахов.

Я старательно делал вид, что мало смыслю в топографии, хотя в свое время весьма точную армейскую карту-десятиверстку окрестных лесов вызубрил наизусть, по устоявшейся привычке предполагая, что лишние знания за плечами не носить. А поступил я так потому, что не желал обидеть Зосиму своими советами (он и впрямь, при всем том, весьма прилично ориентировался на местности, но уж больно дикой она была и труднопроходимой). Это во-первых; а во-вторых, мне почему-то не хотелось появляться в областном центре раньше времени.

Какого именно времени, я пока и сам не знал. Все мои догадки находились в области интуиции. Были и другие соображения, но они касались членов нашей команды…

Возвышенность состояла из выветрившихся пород, и лишь кое-где торчали скалы, похожие на гнилые клыки доисторических животных. Она образовалась, по моему уразумению, во времена ледникового периода и когда-то была мореной – скоплением обломков горных пород и глинозема, которую двигал перед собой ледник. Мое неквалифицированное мнение подтверждали и сами скальные образования: они были разноцветными и по строению сильно отличались друг от друга.

Но нам было не до геологии. Главным нашим вопросом являлся промысел чего-нибудь съедобного.

Удивительно, но факт: в районе казалось нехоженой Кадьи птицы и звери были более пугливыми, нежели в окрестностях деревни.

И все-таки нам здорово повезло: я нечаянно подстрелил глухаря-самца весом не менее шести килограммов.

Этому моему "подвигу" предшествовала история, которая сама по себе занимательная.

Пал Палыч, как я и предполагал, шел за нами по пятам. Мы его не видели, но присутствие сбрендившего чиновника ощущалось на каждом километре пути. То где-то позади раздастся грохот обвала – это когда мы преодолевали некое подобие перевала, с обрывами и каменными осыпями. То стайки потревоженных птиц вырвутся из крон и закружат над лесом. То совсем неподалеку от нашей тропы раздастся хруст сломанной ветки.