Юрий Шубин - Враг государства

– Давай, мужики, по второй заряжай! – скомандовал именинник. – А то горло сохнет!

Призыв был снова с удовольствием подхвачен и развит. Забулькала из горлышка «черноголовская». Отбивая ровную границу напитого, затемнились на просвет молочные стаканы.

Серега Макошкин приподнял руку и, придав лицу каменное выражение, провозгласил тост:

– Желаю… чтоб ты сдох!…

За столом в недоумении притихли, переваривая – не ослышались ли.

– Лет через сто! – поставил заключительную точку Макошкин и довольно заржал. Глупая шутка с бородой.

Врубившись в юмор, ребята откликнулись дружным хохотом.

– Ну ты даешь! – громче других смеялся именинник. – Сдохнуть лет через сто! Ах-ха-ха!

– А я думаю – лишку перебрал парень, что ли! – отозвался Сватко, – День рождения, а он желает сдохнуть! Ну ты и юморист!

– Через сто лет все там будем! – сквозь смех философствовал мудрый Митрохин. – Так что особо не обольщайтесь! Давайте лучше за здоровье выпьем. Всех. А то, блин, юмор у вас черный, как у того поручика!

Сказано – сделано. Бутылка взлетела над столом и описала над стаканами круг. Не прячась больше в сумке, «черноголовская» приземлилась на стол…

Вечер катился по привычному руслу, и все последующие тосты уже не имели никакого значения, потому что являлись чистой формальностью, оправдывающей и подгоняющей дружескую пьянку.

Темноволосый смуглый мужчина с нездешними черта-ми лица недовольно оглянулся и, смерив гуляк презрительным взглядом, отрешенно уставился в окно. Пьяный шум ему был неприятен и только раздражал. Мужчину звали Зураб, и при случае он часто представлялся грузином. Но им он не являлся.

Так удобней.

Зураб был курдом и лишь в откровенных беседах с доверенными людьми называл своей родиной Афганистан. Он долго жил в России, а учился еще при СССР, поэтому неплохо освоился с нашими обычаями и порядками. Афганец часто бывал за границей и посещал Северо-Кавказский регион, но в последнее время делать это становилось все труднее и опаснее – слишком эффективной стала работа контрразведывательных и антитеррористических групп ФСБ и милиции.

Рассыпая брызги, к тротуару причалила по пояс грязная «Паджеро» с привычно темными окнами. Из нее вывалились рослые парни с колкими взглядами-занозами и точно не славянскими корнями. Хлопнув дверцами, они пересекли маленькую площадь, обогнули цветочный ларек и вразвалочку приблизились к кафе.

Заметив их, Зураб оживился, заерзал нетерпеливо и, развернувшись вполоборота, наблюдал, как те проходят через застекленный тамбур.

Едва дверь открылась, Зураб молча приподнял вверх руку, обозначив свое присутствие. Парни его заметили и повернули к столику.

– Ничего не получится, – с досадой произнес Аслан, опустившись на стул. Спутники присели рядом. На их лицах читалось разочарование.

– Почему? – негромко поинтересовался Зураб почти на чистом русском языке.

– Там охрана хорошая – не подступишься, – со специфическим чеченским акцентом пояснил Аслан. – А человек тот гнилой – ненадежный. С ним лучше дел не иметь, а то сгорим к Аллаху.

– Другого способа нет? – уточнил Зураб, не сводя с парня черных глаз.

– Нет – я же сказал! – нервничал Аслан. По натуре он был явный лидер, но старшему подчинялся безоговорочно. – Надо искать что-то другое. Давай я лучше за пивом схожу.

Парень резко поднялся, отодвинул стул, пружинисто прошел через зал и остановился возле стойки с напитками.

Зураб хлебнул пива и задумчиво, сосредоточенно отвернулся к окну. До окружающих афганцуне было дела. Парня напротив звали Нияз, и, кажется; тот не испытывал беспокойства от сорвавшегося дела. Эти чеченцы ни за что не отвечают. Зураб старший, и только он может отдавать им приказы. А они – всего лишь боевики, выученные стрелять и «прикомандированные» к нему. Их расслабленные лица слегка злили Зураба, хотя как раз в спокойствии при любых обстоятельствах заключается главное отличие этих парией от всех остальных в этом кафе. Их жизнь – война, и, вероятно, они уж никогда не смогут привыкнуть к городской тишине и адекватному восприятию мирной жизни: без выстрелов, взрывов, рева вертушек и криков. Для них такого быть не может. Это не их мир.

В тренировочном лагере Хаттаба в Афганистане и в басаевском «Кавказе» они были не последними учениками. Сам Араб рекомендовал их как надежных, проверенных боевиков. Но теперешняя жизнь в Москве казалась чеченцам пресной, скучной и недостойной настоящего воина. Но таков приказ, и они терпели. А решать, что важнее, – не им. В этой войне они пешки. Пехотинцы. И не более того.

Аслан притащил три пива. Настроение было омрачено неудавшимся делом. Разговор не клеился, и все раздражало. Вокруг сидели сытые, пьяные люди, свободно расположившиеся за столами и совсем не остерегавшиеся пули снайпера или гранаты в окно. Они не знали, что такое ночные зачистки, не слышали адского рева ковровых бомбежек, не привыкли к чмоканью вертушек… Они не умели стрелять и… жили напрасно. Они не способны положить свои жизни во славу Аллаха и этим не похожи на правоверных бойцов ислама.

Нияз хотел пить и залил напиток в рот прямо из бутылки. Аслан пил неторопливо, перелив пиво в бокал.

Между тем голоса за соседним столом становились все громче и пьянее. Для празднования дня рождения одной бутылки, хоть она и литровая, чоповцам, конечно, не хватило. Макошкин сходил за другой. И повелась беседа…

Когда все оказались «хороши» – как водится, пошло обсуждение военной мощи страны.

– Я когда служил в ПВО – у нас там такие подземелья! – пьяно связывая слова, болтал Митрохин. – Один раз молодой лейтенант заблудился, так его всем батальоном искали!

– Ладно гнать! – рассмеялся сильно захмелевший Сватко. – Какие там в ПВО подземелья! Так – окопы. Вот где я работал – там действительно подземелья! Метров на сто тридцать под землю уходят, а может, и больше. Вся Москва в норах да ходах! Ты что – корешу не веришь?!

– А чего так глубоко? – поддержал разговор Миша Белов. Именинник начал проявлять к теме интерес.

– Стратегические объекты. В пятьдесят восьмом «холодная война» в любую минуту могла перейти в ядерную, и первые же воздушные удары по Москве могли оставить страну и армию без руководства. Чтобы этого не допустить, Политбюро решило срочно создать под землей второй город с разветвленным метро, автомобильными тоннелями, чтобы эвакуироваться из Кремля, а из укрепленных бункеров руководить войсками. Там в горизонтах танки стоят на случай уличных боев, а запасы еды – лет на десять! Свое энергоснабжение, канализация, система пожаротушения, очистки воздуха… Политбюро о себе хорошо заботилось – любой «конец света» переждать можно! А глубоко – чтобы атомной бомбой не взять. Воздух туда компрессорами подают, через противорадиационные фильтры! Все продумано! До гвоздя! До последней гайки! До солдата!