Михаил Серегин - Лицо на продажу

– Скажите, Татьяна, а вот этот пациент с носом – Краснов, – он выходил вечером из своей палаты? – спросила Марина, когда они вернулись в корпус.

Медсестра досадливо подняла выщипанные брови, точно услышала зуденье надоевшей мухи, но все-таки ответила:

– Откуда я знаю? Я ведь не могу уследить за каждым больным в отдельности… Вечером я разносила по палатам лекарства…

– Наверное, вы заходили и в его палату? – сказала Марина. – В этот момент он был на месте?

– Я не обязана запоминать такую ерунду! – отрезала Татьяна. – Был или не был – я не помню!

– Странные у вас здесь порядки, девушка! – холодно заметила Марина. – Вы остаетесь одна на всю клинику, но совершенно не контролируете ситуацию. Вы не знаете, где лежат больные, у вас под носом открывают и закрывают двери, разнося лекарства, вы не гарантируете, что больной своевременно принял их… Ведь если вы не помните, был ли Краснов на месте в момент раздачи лекарств, вы не можете быть уверены в том, что он их выпил… Насколько я понимаю, это – служебный проступок, если не халатность, не так ли?

Резкий уверенный тон Марины подействовал на медсестру самым неприятным образом. Она захлопала глазами и, моментально превратившись в смиренную овечку, жалобно пробормотала:

– Извините, пожалуйста! Я сегодня немного нервничаю… Разумеется, я слежу, чтобы больной обязательно принял прописанные ему лекарства. Просто я имела в виду, что не в состоянии запомнить каждого пациента в лицо…

Слушая ее лепет, охранник Леша улыбнулся уголком губ и предложил:

– Если есть такая необходимость, можно прямо сейчас заглянуть к этому Краснову и спросить его напрямик – выпил он таблетки или нет…

Медсестра испуганно посмотрела на него.

– Ты шутишь, Леша! – обреченно проговорила она. – А если он нажалуется, что ему спать мешают?

– Ну ты, мать, даешь! – удивился Леша. – Ты хозяйка здесь или нет? В связи с особыми обстоятельствами ты всему личному составу можешь устроить подъем, разве нет?

Медсестра беспомощно смотрела то на охранника, то на Марину. Все ее мысли были заняты сейчас возможной оглаской допущенной халатности.

– А это обязательно нужно сейчас выяснить? – спросила она у Марины. – Может быть, подождать до утра?

– Мы просто посмотрим – на месте ли ваш пациент, – ответила Марина. – У меня есть подозрения, что его нет в палате…

– А где же он? – растерянно спросила Татьяна.

– Вы думаете, это его пристукнули? – тихо поинтересовался охранник у Марины.

– Ничего я не думаю, – ответила она.

Леша внимательно посмотрел на нее.

– Ну хорошо, пойдем и взглянем на него. Подумаешь, делов-то! – решительно заявил он. – В какой палате?

– В тридцатой, – потерянно ответила медсестра.

Они на цыпочках подошли к дверям тридцатой палаты и прислушались. В комнате было тихо.

– Смотри, как сквозит! – удивленно заметил Леша. – Окно у него открыто, что ли?

Он осторожно приоткрыл дверь и просунул внутрь голову. Затем он присвистнул и, уже не стесняясь, шагнул в палату и зажег там свет. Женщины последовали за ним. В палате никого не было. На смятой постели валялась голубая пижама. Холодный ветер, врывавшийся в открытое окно, вздымал занавески.

– Ничего не понимаю! – прошептала медсестра. – Где же он?

Леша прошел через комнату и выглянул в окно.

– Где же он? – в отчаянии повторила медсестра.

Охранник с шумом захлопнул окно и весело сказал:

– Где, не знаю, но здесь его точно нет! В общем, Танюшка, тебе будет о чем рассказать утром на пятиминутке… Пойдемте отсюда, девочки!

Он шагнул к выключателю. Марина улучила момент, когда на нее никто не смотрел, и незаметно взяла стакан, стоявший на столике, – даже издали на нем были видны отпечатки пальцев. Она едва успела опустить стакан в карман плаща, как Леша обернулся и поторопил:

– Выходим, выходим! Двери закрываются!

Они покинули палату и разошлись по своим местам, потому что охранник Леша начинал опасаться, как бы из больницы не пропали все остальные пациенты.

– Вы все-таки ступайте к себе в палату и постарайтесь уснуть, – посоветовал он Марине. – И знаете что? На вашем месте я вообще бы выкинул все из головы! Зачем вам чужая головная боль?

– Ну и что же было потом? – с нетерпением спросил я Марину, когда утром следующего дня она рассказала мне эту историю.

– Потом я, как ни странно, уснула, – сказала Марина. – А потом пошла сдавать кровь натощак. Потом завтракать. Честно говоря, я уже умирала от голода… Когда я вышла из столовой, меня пригласили к МММ, чтобы деликатно объяснить, какая я ненормальная… Между прочим, они почти меня убедили…

– Неужели? – удивился я. – То есть весь этот кошмар тебе просто приснился?

Мы прогуливались в холле. Кроме девушки в белом халате, дежурившей у телефона, здесь никого не было, и нам никто не мешал. За широкими стеклами наяривал мелкий осенний дождик, и пожелтевшие деревья во дворе клиники выглядели печальными и поникшими.

– Примерно так мне и сказали, – засмеялась Марина. – Миллер лично сопровождал меня для осмотра автостоянки. К тому времени уже вовсю шел дождь, и он даже лично придерживал надо мной зонт. Разумеется, мы не обнаружили никаких следов.

– А загадочная палата в конце коридора? – поинтересовался я.

– Мне продемонстрировали палату и ее обитателя, – со вздохом ответила Марина. – Действительно, туда кладут по особому распоряжению Миллера, но это обычная здесь практика. Пациент любезно объяснил мне, что и в самом деле отлучался ночью из палаты, но на улицу не выходил, а просто взял у медсестры снотворное, после чего вернулся и спал как убитый.

– Почему же медсестра не сказала тебе об этом ночью?

– Мне объяснили, что она сделала это из соображений субординации. В сочетании с ее глуповатой физиономией это звучало убедительно.

– А ты видела этого пациента раньше? В столовой, например?

– Это бессмысленный вопрос – все его лицо замотано бинтами. Это мог быть кто угодно.

Я почесал в затылке. Рассказ Марины казался невероятным, но не верить ей я не мог.

– Ну хорошо! А что насчет нелюдимого Григория? Ты спросила?

– Разумеется! Но мне объяснили, что пациент Краснов покинул клинику еще после обеда, по личному разрешению Михал Михалыча. Медсестра просто была не в курсе.

– Выходит, круг замкнулся? – подытожил я. – Что же ты в таком случае видела? Может быть, тебя накормили галлюциногенами? Ты не заметила у них в меню мухоморов?

– Я была в здравом уме и твердой памяти! – торжественно объявила Марина. – И я, несомненно, была свидетелем убийства.

– Ты намерена обратиться в милицию? – деловито осведомился я.

– Увидим, – сказала Марина. – А пока вот, держи!