Александр Белов - Молодые волки

– Почему? – улыбаясь, пожал плечами Фил. – Я по Чернышевскому писал…

– Да ладно! – не поверил Космос. – Хорош заливать!

– Правда, – кивнул спортсмен. – Мне тренер шпору сунул…

Валеркин тренер, допущенный комиссией на экзамен, действительно передал своему подопечному и еще двоим его одноклассникам шпаргалки с готовыми сочинениями. Так уж было в интернате заведено – тем, кто учился особенно плохо, не стеснялись помогать самым примитивным способом. Об этой практике прекрасно знали все: и педагоги, и проверяющие – строгие с виду тетечки из РОНО. И все без исключения закрывали на эти вопиющие нарушения глаза. Спортсмены, мол, – ну что с них взять!

– Зашибись! – завистливо вздохнул Космос. – Вот везуха вам!

– А вы про что писали? – спросил Фил.

– Я про Штирлица, – охотно поделился Пчела, – а Белый вон – про геологов, понял, да?

– Сань, что – серьезно? – удивленно вскинул брови Фил.

– Ну! – хохотнул Космос. – Прикинь, Фил: Белый в ватнике и с кайлом! И с бородой, блин!

Но Валерка и не подумал разделить ехидного веселья Космоса. Вместо этого он с уважением взглянул на Сашу и пробормотал:

– Клево…

Саша недовольно поморщился – однообразные насмешки Пчелы и Космоса над темой его сочинения ему уже порядком поднадоели.

– Ну что – так и будем здесь торчать? – без улыбки спросил он. – На пруд же собирались, отметить…

Фил сразу, как по команде, поднялся. Он уже успел привыкнуть к тому, что последнее слово в их компании всегда принадлежало Саше. Баламут Космос мог придумать тысячу сумасбродных планов, Пчела тоже готов был ввязаться в любую авантюру (особенно – если она сулила барыш), но в итоге они всегда поступали так, как решал Белый. Вот и сейчас приятели, все еще посмеиваясь, послушно потянулись за Сашей.

По дороге заглянули в гастроном. Минуя толпу у винного отдела, они завернули за угол. Пчела по-хозяйски зашел через служебный ход, и не успели друзья выкурить по сигарете, как он вернулся в сопровождении своей знакомой – миловидной продавщицы Раечки. В руках у довольно улыбавшегося Пчелы была добыча: пара пузырей "Агдама" и на закуску колечко краковской колбасы (его любимая, хотя выбирать не приходилось), и четыре плавленых сырка «Волна».

К полудню жара стала еще сильнее, на вытоптанном пятачке у небольшого пруда на окраине парка было многолюдней, чем на сочинском пляже. Друзьям пришлось расположиться у самой кромки деревьев.

– Ну что, пацаны, за экзамен? – подпалив спичкой пластиковую пробку, Космос ловко сорвал ее с бутылки и плеснул портвейн в граненый стакан, стянутый из автомата с газировкой. – Давай, Фил…

– Не, парни, я – пас, – покачал головой Валерка. – У меня еще тренировка вечером. Если Петрович запах учует, может в Баку на Союз не взять…

– В какой Баку? – спросил Саша. – Ты же говорил – чемпионат в Киеве будет?

– Перенесли… – пожал плечами Фил. – Там какая-то авария под Киевом, на электростанции…

– А, да, я слышал… По телеку что-то такое говорили… – закивал Космос, передавая стакан Пчеле. – Что-то там грохнуло на Чернобыльской атомной, какой-то энергоблок что ли ихний…

– Ну, чтоб Варвару от моего сочинения кондратий не хватил! – усмехнулся Пчела и лихо опрокинул стакан с непроницаемо-багровым пойлом.

Космос снова наполнил стакан и протянул его Саше:

– Давай, Санек… Чтоб тебе свою золотую жилу найти!

Саша кивнул и поднес стакан ко рту – в нос шибанул отвратительный запах дешевого портвейна. Он поморщился, пить эту дрянь не хотелось совершенно.

– Что носом крутишь? – усмехнулся Пчела, закусывая плавленым сырком. – Пока что у тебя золотой жилы нет, Саня! Так что пей, что дают, и не выеживайся!

Возразить было нечего – золотой жилы у Саши действительно не было. Да что там жилы – даже лишнего двугривенного у него никогда не водилось.

Беловы жили на одну инженерскую зарплату матери, жили, можно сказать, бедно. Вот и сегодня на портвейн скинулись Космос с Пчелой. Первого карманными деньгами регулярно снабжал папаша-профессор, а второй зарабатывал сам – фарцовкой и прочей левой мелочевкой. Шумно выдохнув, Саша сделал глоток. Его передернуло от отвращения, он протянул недопитый стакан Космосу и, торопливо отломив кусок «Волны», сунул его в рот.

– Я сегодня там, где дают «Агдам»… – напевал себе под нос Космос, в третий раз наполняя стакан. – Ну, пацаны, за то, чтоб нам и математику так же лихо спихнуть!

– Саня, ну где ты ходишь? – едва услыхав звук открывающейся двери, Татьяна Николаевна выскочила из кухни в прихожую и с укором посмотрела на сына. – Как написал-то?

– Нормально вроде, – улыбнулся Саша, снимая туфли.

– Ну, молодец! – мама чмокнула его в щеку и вдруг лукаво подмигнула: – А я тебе что принесла… Сейчас!

Она торопливо вытерла мокрые руки о фартук и с загадочным видом скрылась в комнате. Оттуда донесся шорох разворачиваемой бумаги.

– Саня! – позвала Татьяна Николаевна. – Ну, иди же скорей!

Саша зашел в комнату и увидел, как сияющая мама держала в руках темно-синий, с благородным стальным отливом, пиджак. Рядом, на спинке стула, висели такого же цвета брюки.

– Ну, как? – спросила сияющая мама. – Здорово?

– Откуда это, ма? – опешил Саша.

– От верблюда! – засмеялась Татьяна Николаевна. – Ну что ты стоишь столбом? Давай, примерь!

Растерянный Саша протянул руку и коснулся мягкой, бархатистой ткани костюма.

– Чистая шерсть, – похвасталась мама. – Австрия, между прочим…

Да, костюм был просто замечательный. Саша торопливо стащил брюки, мигом надел обнову и выскочил в прихожую, к зеркалу. Следом за ним поспешила и мать. Костюм сидел как влитой, Саша выглядел в нем просто шикарно – ни дать ни взять выпускник какого-нибудь английского колледжа.

– Представляешь, Сань, полгорода обегала – ну, ничего приличного нет, – рассказывала мама, заботливо оглаживая и поправляя на сыне пиджак. – А сегодня вдруг подходит ко мне Люся Прокопцова из конструкторского. Ты, говорит, своему Сашке костюм на выпускной достала? Нет, говорю, Люсь, ничего не могу найти. И тут она дает мне пакет – на, говорит, посмотри, может понравится? Представляешь, Сань, какая удача?

Люся за этим костюмом в Пассаже четыре часа простояла, а мужу ее не подошло!

– А сколько он стоит, мам? – спросил Саша.

Вопрос был совсем не лишним. На экипировку Саши к школьному выпуску еще с осени было накоплено двести рублей. Восемьдесят уже были потрачены на сорочку и туфли. На костюм оставалось сто двадцать рублей, других денег у мамы – Саша это знал точно – не было.

Татьяна Николаевна не ответила, просто пропустила неприятный вопрос мимо ушей.

– Так сколько, мам? – повторил Саша, повернувшись к матери.