Сергей Зверев - Боевой амулет

– Крепкий, – хмыкнул чечен.

Его напарник заметил:

– Фейсал будет доволен.

Наблюдавший со стороны Гаглоев, неизвестно когда успевший сменить милицейскую форму на гражданскую одежду, самодовольно ухмыльнулся:

– Я поставляю только первосортный товар.

На что чечен с автоматом под курткой осклабился в волчьей улыбке:

– За это тебе и твоим шакалам Фейсал щедро платит.

На обидные слова мент не отреагировал. Получив из рук чечена объемистый пакет, он запустил внутрь толстые пальцы, пошелестел купюрами и, расстегнув ворот рубашки, опустил пакет, провалившийся куда-то в район живота.

– Когда второго привезешь? – спросил чечен.

– Завтра… завтра привезу, – торопливо ответил мент.

– А сегодня не мог?

Тут мент делано возмутился. Он сложил пухлые ладони на животе, словно боялся, что у него отнимут деньги. Облизывая толстые, точно вывернутые наизнанку губы, он спешно забормотал, брызгая слюной:

– По одному безопаснее. Я же не могу этих свиней на скотовозе возить. У меня и машины такой нет.

Боевик презрительно сплюнул себе под ноги:

– За те бабки, которые мы тебе отстегиваем, можно что угодно купить, не только скотовозку.

Пока шел этот диалог, один из чеченов нахлобучил на голову десантника обрезанный джутовый мешок. В мешке, сохранившем остатки мучной пыли, было трудно дышать. Но зато сквозь неплотную ткань Жора мог видеть окружающий мир и, главное, дорогу, по которой его везли. Впрочем, особо ценной информации ему это не принесло. Места, которые они проезжали, были десантнику не знакомы.

После часа езды по раздолбанной, тряской дороге «УАЗ» резко накренился, спускаясь по наклонной плоскости на дно ложбины, зажатой между грядой холмов. Преодолев еще часть пути, «уазик» остановился возле строения, по своей конфигурации напоминавшего бетонный куб. Крыша у здания отсутствовала. Ее заменял настил из кое-как уложенных листов шифера. Рядом со строением стояли два типовых вагончика. В таких обычно строители или дорожники устраивают бытовки, храня там инструмент и рабочую одежду, укрываются от непогоды, а в обеденный перерыв используют в качестве столовой.

Когда Плескачева вывели из машины и сняли мешок с головы, он увидел и другие постройки. Сразу за вагончиками находился сколоченный из необструганных досок сарай. Поодаль, в фиолетовой дымке, окутывающей дно долины, виднелся еще один сарай, превосходивший размерами первый в несколько раз. Почему-то уже тогда это мрачное и нелепое сооружение привлекло внимание Плескачева. То ли его размеры, то ли формы, напоминающие контуры концлагерного барака, поразили Жору. Оказавшись без идиотского колпака из джута, он не мог отвести взгляда от сооружения, чьи очертания все слабее просматривались сквозь сгущавшуюся дымку. Природа словно пыталась скрыть под дымчатым покрывалом то, что человек не должен был видеть.

Встречать приехавших вышли обитатели вагончиков. Многие, не скрываясь, носили оружие. Да и бояться в этом медвежьем углу боевикам было некого. Большинство активных мероприятий федералы проводили в горной части мятежной республики. Здесь, на равнине, зачистки, проверки, внезапные рейды совершались только после проведения террористических актов или особо наглых обстрелов колонн. Ничего подобного, если не считать подрыва автобуса в Моздоке, в последнее время не происходило. Но в те края взрывчатку и шахидов привозили из Ингушетии. А в том, что они находятся на территории Чечни, младший сержант не сомневался.

Пока он, понурив голову, исподлобья рассматривал стоявших напротив людей, из вагончика вышел одетый во все черное чечен. Только «разгрузка» на нем была сшита из ткани с камуфляжными разводами. По тому, как перед ним расступаются остальные боевики, Плескачев понял, что к нему направляется главарь стаи, облюбовавшей эту сумрачную ложбину.

Подойдя к пленнику, чечен в картинном жесте раскинул руки:

– Добро пожаловать в Волчью пасть.

Плескачев чуть было не рассмеялся. Он поднял голову. Взгляды человека в черном и десантника встретились. Чечен смотрел пристально, но и Плескачев не отводил глаз.

Заметив тень непонимания на лице пленника, чечен любезно пояснил:

– Эту долину так наши предки прозвали. За двести лет до нас тут воины имама Гази Муххамеда вырезали отряд русских собак. Заманили в засаду и вырезали. А раненых оставили волкам на съедение. Волки собак не любят.

Среди боевиков раздались одобрительные смешки.

Держа за спиной связанные руки, Жора с холодной яростью процедил:

– Ты что, до войны учителем истории работал?

Оценив издевку, человек в черном пригладил аккуратно зачесанные на висках волосы. Вообще, если бы не «разгрузка» с оттопыренными карманами и отделениями для хранения боеприпасов, он бы походил на бандита средней руки, который взимает дань с рыночных торговцев и любит дешевые эффекты. Но во взгляде чечена сквозила такая жестокость, какая не могла и присниться заурядному бандюку. Его глаза, холодные и безжалостные, могли принадлежать скорее рептилии, чем человеку. Однако перед Плескачевым, приняв вальяжную позу повелителя миров, стоял именно человек, а не осьминог, опирающийся на пучок щупальцев.

– Учитель истории, говоришь? – с недобрым смешком протянул чечен – Нет. Меня зовут Фейсал. А истории я учился у наших стариков. Они помнят все, что происходило на этой земле. А вы, русские, слишком быстро все забываете. – Неожиданно он сменил высокопарный стиль рассуждений на более простой, но не менее обидный. – Водки много пьете. Вот поэтому мозги у вас, как губка. Ничего там не задерживается. А мы, ночхои, [9]помним все.

Десантник не удержался. Плескачев понимал, что не следует зря провоцировать своих похитителей. Но ненависть тугой волной ударила ему в голову.

Скривив губы в презрительной усмешке, он выдал:

– А шарабан-то от воспоминаний не лопается. Это сколько же мозгов в башке надо иметь, чтобы все запомнить.

Но Фейсал на провокацию не поддался. Ему явно нравилось играть с пленником. Так хищник забавляется с полузадушенной жертвой, стараясь продлить удовольствие охоты.

– Нет, дорогой. Не лопнет. Мы не только оружием воюем. Но и этим… – Он выразительно постучал согнутым пальцем по виску. – А ты свое, значит, отвоевал. Домой собирался?

Напоминание о доме кольнуло десантника в самое сердце. Город на берегу Балтийского моря встал перед глазами Плескачева как наяву. Он увидел дома под черепичными крышами, каменную кладку из красного кирпича, оставшуюся в наследство от немцев, омытую весенним дождем брусчатку и разведенный со времен войны мост.

– Похоже, что нет, – выдохнул Плескачев.

Чечен растянул узкие губы в волчьей улыбке: