Сергей Зверев - Боевой амулет

Где вручную, где при помощи газовых резаков, в корпусах топливных баков проделывались небольшие отверстия. Буравить баки приходилось с максимальной осторожностью, чтобы ядовитая жидкость не вырвалась наружу. Затем к пробоинам при помощи пневматических присосок присоединялись шланги, место стыковки быстро замазывалось герметизирующим веществом и подавался сигнал наверх. Неслышный на глубине насос, работавший от электрогенератора, с чавканьем гнал красно-бурую жидкость в цистерны, поставленные на четырехосные «Уралы».

Когда нужное для совершения террористического акта количество кислотного меланжа было закачано в цистерны, пленным дали передохнуть. В тот день после сытной кормежки, состоявшей из котелка с лапшой быстрого приготовления и банки говяжьей тушенки, Плескачев сказал:

– Завтра гептил начнем поднимать. Эта мудистика долго не протянется. Фейсал получит все, что желает, а потом с нами, как с овечками… – Он выразительно чиркнул себя ладонью по горлу. – И это в лучшем случае…

Массировавший лодыжку, стертую ножными кандалами, Вовка Курасов, в котором уже было трудно узнать демобилизованного ефрейтора, мечтавшего заняться фермерством, с недоумением поинтересовался:

– А в худшем?

Ему ответил почерневший от рабского труда и грязи, но по-прежнему не утративший чувства юмора Петренко. Правда, юмор его теперь приобрел кладбищенский оттенок.

– А в худшем, земледелец ты наш, законопатят нас в этих гребаных пещерах, и станем мы пещерными жителями. Кожа наша от химического дерьма позеленеет, глаза на лоб вылезут, а между пальцами вырастут перепонки. Будем хавать химию. От нее и передохнем, – Петренко завершил нарисованную перспективу смачным плевком.

В земляной тюрьме повисло тягостное молчание, которое нарушил Плескачев. Он давно принял для себя решение, и теперь настал момент поделиться им с товарищами по несчастью. Стараясь понапрасну не греметь цепью, он пробрался в центр, сел на колесо и, поманив друзей, подождал, пока они приблизятся.

– Так, мужики, – глухо пробормотал Плескачев, – Пора у «чехов» зарплату за работу потребовать. Не знаю, как вам, а мне в падлу на этих сук задарма пахать. И умирать просто так не хочется. Может, пошумим напоследок? Устроим кипеж, чтобы Фейсал и его псы надолго запомнили. А заодно и Рашида, козла кривоногого, на тот свет с собой прихватим. Пропадать, так с музыкой!

Друзья еще долго переговаривались между собой, распределяя роли на завтрашний день.

Утром все пошло, как обычно. Спустившись в пещеру, они приступили к работе. Надев на руки прорезиненные перчатки от комплекта химической защиты, Вовка Курасов зачищал от взбугрившейся эмали фрагмент топливного бака. Куски эмали он бросал под ноги. Рядом распутывал шланг насвистывающий что-то под нос Петренко. Подошедший к нему Рашид отвесил пленнику увесистую затрещину.

– Весело? – прошипел кривоногий.

На всякий случай через плечо узбека был переброшен ремень подсумка с противогазом. Такие средства защиты были и у остальных охранников, контролирующих ход работ. Двое из них опекали Плескачева, готовившегося принять с поверхности баллон для газового резака. В руках Жора держал конец стропы, которым регулировал спуск. Внезапно он выпустил его из рук. Потерявший противовес баллон полетел вниз. Сначала раздался грохот бьющегося от стены штольни баллона, а вслед за ним донеслись крики людей, остававшихся на поверхности.

Используя замешательство, Плескачев упал, перекатился через спину и оказался возле металлического поддона, на котором покоилось сигарообразное тело ракеты. Запустив руку поглубже, он выхватил обломок кронштейна с острым, как штык, навершием. Этот обломок он нашел накануне и предусмотрительно спрятал в укромное место. Теперь Плескачев был вооружен. Подавая условленный сигнал, он ударил металлом о металл. Резкий звук тысячекратным эхом отразился под сводами пещеры.

– Получи. – Курасов, подобравший с земли куски эмали с острыми, как бритва, краями, швырнул их в глаза остолбеневшего Рашида.

Узбек завизжал, пытаясь вытащить из кобуры пистолет. Левой ладонью он ожесточенно тер глаза, загоняя острые осколки еще глубже. В это же время один из боевиков, напоровшись на подставленный Плескачевым обломок, опустился на колени, сгребая руками выползающие из распоротой брюшины внутренности. Стараясь не упустить момента, Жора сорвал с его шеи автомат. Заполучив «АКСУ», он снял предохранитель, передернул затвор и, охнув, согнулся от боли в правом боку.

Напарник боевика оказался проворнее. Кряжистый чечен с фонариком, укрепленным на голове, как у шахтера или профессионального диггера, выстрелил первым. Упав, Плескачев оттолкнулся от земли, перекатился через бок и, упершись локтями, принял положение для стрельбы лежа. Фонарик на башке чечена был отличным ориентиром. Прицелившись в эту светящуюся точку, сержант выпустил короткую очередь. Пули разнесли череп боевика. Он треснул, как глиняный горшок, разлетаясь во все стороны вместе с серыми капельками мозга.

Превозмогая боль, Плескачев поднялся и бросился к друзьям. У Петренко все прошло не так гладко. Раненый, он барахтался в пыли, пытаясь подмять под себя охранника. Обеими руками Леха держался за автоматный ствол, пытаясь вырвать оружие. Курасов же мутузил ослепшего Рашида. Схватив узбека за голову, он бил его о бок топливного бака. Тот мычал, размахивал руками и, по-волчьи лязгая зубами, пытался вцепиться в глотку солдата. Плескачев заметил нож, висевший на боку узбека. Подойдя, он вырвал клинок из ножен, одним движением отшвырнул Курасова в сторону.

– Угомонись, – процедил Плескачев.

Резко выбросив руку вперед, он всадил нож в глотку Рашида. Тот захрипел, а из его искривленного предсмертной судорогой рта фонтаном ударила кровь. Конвульсивно ударяясь головой о бок топливного бака, узбек сполз вниз. А пещеру озарил сполох одиночного выстрела. Это Плескачев, подойдя к боровшимся в пыли людям, помог Лехе справиться с охранником.

Зажимая ладонью рану, тяжело дыша, десантник оглянулся вокруг. Подняв валявшийся на земле фонарь, он осветил лица друзей.

– Теперь, братухи, это наша территория. Будем держаться до конца, – с отчаянной решимостью произнес Плескачев.

За час до бунта, происшедшего в подземелье, километрах в трех к юго-востоку от долины Волчья пасть приземлился вертолет «Ми-8». Еще не успела задняя аппарель коснуться земли, как из «вертушки», точно черти из табакерки, вылетели спецназовцы майора Бойцова. Полная информация, полученная от продажного мента, заставляла торопиться.

Ответственность за операцию взял на себя полковник Бородавник. Он не стал тратить время на долгое согласование, утрясание деталей и прочую волокиту. Эти времена давно миновали. С тех пор как на самом верху было принято решение о тактике индивидуального антитеррора, все вопросы решались проще. Однако, учитывая масштабы и, главное, особенности возможного террористического акта, следовало блокировать долину тройным кордоном войск, подтянуть в район батальон химической защиты, машины МЧС со специальными распылителями, заряженными нейтрализующим реагентом. Все это требовало времени.