Сергей Зверев - Король на именинах

На краю небольшого бассейна в шезлонгах сидели двое мужчин. Их не очень приглядные тела не прикрывали даже простыни. На бортике бассейна рядком устроились в чем мать родила три молоденькие девушки и плескались ногами в кристально чистой воде.

Пашкина улыбка почти мгновенно сползла с лица, он оторопело переводил взгляд с одного мужчины на другого. Лысеющий брюнет с золотым крестиком на волосатой груди поднял пухлую ладонь и сжал ее в кулак.

– Привет, мафия, – с сильным акцентом проговорил тот и тут же звонко ладонью ударил себя по ляжке.

Второй мужчина вел себя куда скромнее, как и подобает хозяину дома, он поднялся и, словно не замечая своей наготы, пожал Пашке руку. Несмотря на оформившийся живот, в нем чувствовалась военная выправка.

– Здорово, не ждал своего заокеанского компаньона здесь встретить?

– Всегда лучше знать правду заранее. – Пашка быстро взял себя в руки, смотрел уже спокойно, неторопливо разделся. – Душ приму, весь день на ногах, – бросил он и задвинул узорчатое стекло душевой кабинки.

На самом деле ему не столько нужно было помыться, как выкроить несколько минут и подумать над тем, почему оказались рядом два человека, которые, как думал он еще минуту назад, даже не подозревают о существовании друг друга. Появления партнера из Америки он ждал, даже знал, что тот уже прилетел в Москву. Но сам выходить с ним на встречу не спешил. Еще не было окончательной ясности с Карлом, хотя в мыслях Пашка старого законника уже списал со счетов.

«Не поставит братва казначеем общака вора, не вернувшего вовремя деньги. А запасного варианта у Монгола нет».

И вот сюрприз… Оказывается, сицилиец вхож в дом полковника ФСБ, с которым у Пашки были связаны не самые лучшие воспоминания.

«Конторщики» взяли Пашку в оборот еще на зоне. Человек, назвавшийся впоследствии полковником Анохиным, приехал к нему под видом адвоката, пособлявшего Пашке выйти на досрочное освобождение. И сразу же напомнил ему о двух аферах с финансовыми пирамидами, за которые Пашке пришлось бы сидеть еще и сидеть. Предложение Анохина было простым, как грабли: сдать канал, по которому на зону попадали наркотики, а за это – досрочный выход на волю.

Пашка спорить не стал, не собирался он мотать долгий срок, на воле дела ждали. «Контора» все чисто сделала. Поставщиков взяли через полгода после того, как он откинулся. И выходило, что сдал их не Пашка – «конторщики», как бы случайно, информацию на одного старого блатного слили, мол, он, сука, все им и разболтал за дозу. Про блатного «нарка» им сам Пашка и подсказал.

И только оказавшись на воле, понял Пашка-Крематорий, что полковника Анохина наркота мало интересовала, так, эпизод в его биографии. Его «конторе» банки были нужны и информация. Анохин Пашку не только про дела братвы расспрашивал, но и помогал банки на ноги ставить – вовремя подсказывал, кто против него пакость затеял. Взаимовыгодное сотрудничество у них выходило.

Пашка включил холодную воду, струи обжигали, впивались в тело, постепенно в голове возникала ясность.

«Сошлись сицилиец с эфэсбэшником. И хорошо, что Анохин сам мне его продемонстрировал. Раз тайны из этого не делает, значит, по-прежнему доверяет».

Пашка-Крематорий закрутил кран, встрепенулся, как пес, сбрасывая с себя холодные капли, вышел из кабинки уже спокойным, даже улыбался. Девушки перебрались поближе к шезлонгам, одна из них даже залезла на колени сицилийцу, и тот крепко держал ее за крутые бедра.

– Не ожидал? – усмехнулся Анохин.

– Но и не сильно расстроился, – Пашка завернулся в свежую, пахнущую лимоном простыню.

– Не мог я тебе раньше сказать. Ты бы не решился, знай, что я тоже за проектом стою. Ты к своей выгоде рвался, потому все на кон и поставил.

«Ты винтик, – зло подумал Пашка, – за тобой контора, тем ты и силен. А сам – никто».

– Ты не тушуйся. Все хорошо будет, – Анохин похлопал Пашку по плечу, – с нами не пропадешь. Замерз ты, смотрю. Пусть нашего гостя богини обхаживают, а мы погреемся в парилке. Он бани не любит.

Оставив сицилийца, подмигнул Пашке:

– Можешь не спешить.

В парилке над раскаленным стальным ящиком с камнями висели жестянки со специями. Воздух от них стал дурманящим. Пашка-Крематорий сбросил простыню и присел на нижнюю полку.

– Девчонка объявилась. Сама пришла сегодня в милицию, – смеясь, сказал Анохин.

– Какая девчонка? – насторожился Пашка.

– Светлана Железовская, – прищурившись, произнес полковник.

Пашка промолчал, спина его покрывалась липким противным потом.

– Знаешь ты, о ком идет речь. Не притворяйся. Карла ты сделал. Он теперь суетится, но уже не игрок. Нам ты был нужен, мы и не мешали. Я не романтик, не та у меня профессия. Это в детстве я мечтал, что пойду в органы и всех воров-бандитов переловлю. А теперь знаю, уберешь одного, другой появится. Не будет Карла, тебя казначеем поставят. Свято место пусто не бывает.

– Не бывает, – подтвердил Пашка, удивляясь, как это Анохин умудряется не потеть в такой жаре.

– Теперь смотри, что получается, – Анохин провел ладонью по абсолютно сухому лбу, – под тебя общак уйдет. Но спокойно тебе уже никогда не будет. Не ты один такой умный. Копать под тебя начнут. Вот тут я тебе и пригожусь. На кого покажешь, тот тихо и без подозрений исчезнет. Много способов есть. И моих слишком ретивых бойцов найдем, как одернуть, чтобы лишнего на тебя не накопали. Информацией взаимно делиться будем. Худой мир лучше хорошей войны.

Пашка глубоко вздохнул, горячий воздух обжег горло:

– Жарко здесь.

– Все равно холодней, чем в аду.

– Окунуться надо.

Анохин придержал дверь рукой, приблизил лицо к Пашкиному:

– После сходняка высоко взлетишь, но помни, что у меня веревочка в руках остается, дерну, мигом свалишься. Теперь ты без нас никуда. С двух сторон тебя обложили, – сказал и тут же рассмеялся. – Ты пацан с головой, глупостей не наделаешь. Умный с умным всегда договорятся.

– Да понял я все, понял, – Пашка-Крематорий рванул дверную ручку на себя, – но и ты запомни, что больше плясать под вашу дудку я не стану. Мы равные партнеры.

– А кто спорит? Выгода должна быть взаимной.

Анохин бросил взгляд на термометр и вышел следом за Пашкой.

– Девочки, не желаете попариться? – крикнул он проституткам, плескавшимся в бассейне. – Я холодную рыбу не употребляю – только подогретую…

Пашка-Крематорий знал верный способ не терять головы и не заводить лишних врагов – если на душе плохо, пей мало, как бы ни хотелось напиться. Тогда и не брякнешь сгоряча и в драку не полезешь. Вот и теперь он смотрел на раскрасневшегося от выпитого сицилийца, сидевшего за столом в гостиной в обнимку с двумя девицами сразу, на повеселевшего Анохина. Чекист хоть и пил одну рюмку за другой, но почти не пьянел. То ли были у него какие-то хитрые таблетки, то ли сказывалась профессиональная дрессировка. А Пашка только макал губы, пряча рюмку в кулаке, а затем выливал водку, то под стол, то в стакан с минеральной водой. Уже давно тайные встречи с чекистом перестали быть только официальными, Анохин с Пашкой сделались связующим звеном между двумя системами, а потому и вели себя почти как друзья. Скороспелый законник подозревал, что таких звеньев много.