Сергей Зверев - Первая пуля – моя

Юмашев нервно схватил листок.

– Иными словами, – подвел итог Большаков, – вы можете оказаться в центре большого скандала. А журналисты, сами знаете, народ кусачий. Наверняка вспомнят и о вашем прошлом. А прошлое военного – это всегда клубок противоречий. Распутывая его, в героизме увидят жестокость, в доброте – малодушие… – Он на мгновение замолчал, но лишь для того, чтобы нанести решающий удар: – Кстати, не далее как вчера в наших коридорах я перехватил еще один любопытный документик. В нем речь идет о вашем сыне.

Услышав о сыне, Юмашев окончательно потерял самообладание.

– Да-да, – повторил Большаков, торжествуя. – Я имею в виду дело об угоне той самой злополучной «Тойоты», на которой он сбил пешехода. Кажется, тогда ваш сын отделался штрафом? Но, похоже, кое-кого такой результат совершенно не устраивает. И дело подумывают отправить на пересмотр.

– Хорошо, – выдавил из себя Юмашев и пристально посмотрел в глаза Большакову. – Чего вы хотите? Я должен снять свою кандидатуру?

Большаков улыбнулся.

– Напротив. Я хотел бы видеть в кресле губернатора именно вас.

– А как же все это? – Юмашев покосился на папку.

Однако Большаков сделал вид, что не расслышал вопроса.

– Да-да, именно вас, – воодушевленно продолжил он. – Ведь вы, как никто другой, должны понимать, что время разброда и шатаний закончилось. Отныне у всех нас одна задача – вытащить Россию из дерьма. Сегодня это по плечу только силовым структурам. И, поверьте, мы с этим справимся. Но только в том случае, если нам будет оказана всемерная поддержка со стороны власти. В свою очередь, власть тоже нуждается в защите, – Большаков сложил разбросанные по столу листки в папку и захлопнул ее. – Вы понимаете, о чем я?

Юмашев опустил глаза. Но думал недолго.

– Я все понял, – глухо проговорил он. – Вы получите поддержку.

– Может быть, не стоит так торопиться, – смягчил интонацию Большаков. – День-два вы можете подумать.

Однако подобная «отеческая» забота лишь оскорбила Юмашева.

– Я – генерал! – с вызовом ответил он. – И не меняю решений.

– Тогда будем считать нашу первую рабочую встречу успешно завершенной, – Большаков неторопливо поднялся с кресла. – Все ваши проблемы я попытаюсь решить самостоятельно. Но сына своего все-таки попридержите. Хотя бы до выборов. Он, насколько я знаю, парень горячий. Не натворил бы чего…

– Да я этого засранца в подвал посажу! – проскрипел Юмашев, вставая. – Будет у меня до самых выборов картошку чистить.

– Ну, не так уж строго, – смущенно улыбнулся Большаков, провожая гостя. – Все-таки наша смена…

Усадив генерала в машину и на прощание помахав ему рукой, Большаков опять нырнул в дом и прошел в свой кабинет. Сварив кофе и отпив из чашки несколько глотков, опустился в мягкое кресло и закурил сигару.

«Похоже, день удался, – он усмехнулся. – В принципе какая разница, кто станет губернатором? Юмашев, Заславский или еще кто-нибудь? Главное, чтобы он был моим человеком и действовал в моих интересах. Юмашев будет мне подчиняться. И в этом соль!»

Со стороны улицы донесся шум машины и пронзительный гудок клаксона. Большаков подошел к окну и выглянул во двор – за забором стояла незнакомая ему машина, светло-серый «Рено». Лицо водителя за тонированными стеклами было трудно разглядеть, и Большаков, который терпеть не мог незваных гостей, недовольно нахмурился.

«Кто бы это мог быть?» – с неудовольствием подумал он, наблюдая за охранником, который как раз подошел к незнакомой машине. Сердце заныло от неприятного предчувствия, и Большаков потянулся за пистолетом, который в последнее время стал носить не в кобуре, а в кармане пиджака.

Разговор между охранником и водителем «Рено» ограничился несколькими фразами. Что-то передав охраннику в окно, водитель тут же отъехал от ворот, но не с подозрительной поспешностью, а очень неторопливо. Большаков тут же успокоился – скорее всего это приезжал курьер из его отдела, чтобы передать ему срочную информацию. И, как бы в подтверждение его мыслям, зазвонил телефон. Ответив на звонок, Большаков услышал в трубке голос Глеба Серенького, возглавляющего отдел сбора информации:

– Станислав Петрович? Добрый вечер. К вам с минуты на минуту должны подвезти досье Морозова… Темно-серый «Рено» с номерным знаком…

– Он только что был здесь, – недовольно буркнул Большаков. – Какого черта ты не предупредил меня заранее?

– Не мог с вами связаться. Обрыв на загородной линии.

«А сотовый на что?» – хотел было спросить Большаков, но передумал – ребята и так из кожи вон лезли, чтобы найти какие-нибудь материалы на этого долбаного психиатра. На это ушло гораздо больше времени и сил, чем он планировал. Но, слава богу, в конце концов ребята что-то раскопали…

Попрощавшись с Глебом, он двинулся к выходу, услышав тяжелые шаги охранника, поднимающегося по лестнице. Приоткрыл дверь и, не говоря ни слова, принял из рук охранника темно-синюю папку. Предвкушая, с каким наслаждением будет читать биографию Морозова, этого недоделанного шантажиста, Большаков присел к столу, неторопливо открыл папку и пробежался глазами по строчкам лежащего сверху листка:

«Морозов Олег Михайлович, родился 16 марта 1964 года в Москве. По национальности русский. Родители: Морозова Анна Федоровна и Морозов Михаил Поликарпович, по образованию художники-реставраторы. Погибли в 1995 году в результате несчастного случая при реставрации церкви в Калужской области. С 1981 по 1983-й служил в рядах Вооруженных Сил СССР. В 1984 году поступил в медицинскую академию имени Сеченова…» Едва сдерживая зевок, Большаков перевернул страницу – биография Морозова, вопреки ожиданиям, оказалась самой заурядной. Неожиданно его внимание привлекла знакомая фамилия – Малахова. Согласно досье, в 1991 году О. М. Морозов и Л. М. Малахова подавали заявление в ЗАГС Бабушкинского района, но по неизвестным причинам их свадьба не состоялась.

«Если мне не изменяет память, Малахова – девичья фамилия Димкиной жены… И инициалы сходятся! Черт, неужели Морозов и Людмила когда-то подавали заявление в ЗАГС?.. – Большаков удовлетворенно улыбнулся. – Что ж, это многое объясняет. По крайней мере теперь мне ясно, зачем он „копал“ под Заславского… Патриотизмом, по-видимому, тут и не пахнет. И все-таки, на что этот идиот рассчитывал, когда собирал компромат?..»

Так и не ответив на этот вопрос, Большаков вновь углубился в изучение досье:

«В 1991 году Морозов, оставив учебу в аспирантуре (специализация – психиатрия), завербовался по контракту в Чечню. Работал в военном госпитале под Грозным. По отзывам сослуживцев, во время боевых действий показал себя с самой лучшей стороны – смел, решителен, способен мгновенно реагировать на ситуацию. Однако вместе с тем склонен к глубокому аналитическому мышлению, умеет вживаться в любую среду и легко налаживать контакты. В 1995 году, по-видимому, в связи с трагической гибелью родителей, прерывает контракт и уезжает в Новосибирск, где до прошлого года проживала его троюродная тетка, Сергеева Фаина Федоровна, адвокат по образованию (умерла в 1999 году от инфаркта). В том же 1995 году в Новосибирске вместе с Яблоковым К. П. – бывшим начальником уголовного розыска – создает детективное агентство „Барс“. По оценкам специалистов, это одно из лучших региональных агентств, специализирующееся на добывании компромата. К его услугам прибегают многие российские политики, бизнесмены, чиновники и представители силовых структур. Благодаря умению Морозова вживаться в любую среду самые сложные дела он ведет лично. По непроверенной информации, принимал активное участие в расследовании дела Аэрофлота, был задействован в мероприятиях, повлекших за собой снятие с должности генерального прокурора Скуратова…» Большаков несколько раз перечитал последние строчки, пытаясь вникнуть в их смысл. «Он что, работал на администрацию президента?.. Но это же невероятно!»