Сергей Зверев - Оружие массового поражения

Мрачно глядя на «гостей», Манукян с ненавистью думал, что отдавать такие деньги этим головорезам очень обидно. Зарабатываешь, бьешься над каждой копейкой, а тут приезжают такие вот «братья», и ты им должен отдавать с таким трудом заработанное. Но ничего, главное сделать дело. А уж денежки вернутся.

– Позвони своим людям, – настойчиво продолжил боевик. – Узнай точно, когда будут деньги. Не люблю я долго ждать.

Манукян поморщился. Гаджиев никогда еще его не подводил. Впрочем, Гасан прекрасно знает, что такое подвести хозяина, поэтому Баграт всегда мог положиться на мужа Лейлы почти как на себя самого. Почти – потому что все равно полностью доверять человеку он считал непростительной глупостью. За годы работы с людьми Баграт вывел для себя железное правило – полностью можно доверять только себе самому. И это правило его еще никогда не подводило.

Манукян взял мобильник и набрал телефон Гаджиева. Тем временем веселье на пляже продолжалось. Одна из девиц, обливаясь пеной, пила шампанское прямо из бутылки под хохот курдов, что-то кричавших ей.

– Гасан? – произнес Манукян. – Ну что, когда тебя ждать? Гости волнуются.

– Баграт, у меня проблемы, – послышался в трубке озабоченный голос Гаджиева.

– Что такое? – насторожился Манукян. Меньше всего ему сейчас хотелось слышать о каких-то проблемах.

– Да ничего сверхстрашного, но поработать придется. Сгорела проводка в бассейне-инкубаторе для медуз. Чиним. А без меня здесь не обойтись.

– И что ты хочешь сказать?

– То, что я не приеду.

– Ты с ума сошел! – повысил голос Манукян и тут же спохватился, глядя на гостей.

– Все в порядке, – донесся успокаивающий голос Гасана. – Я нашел людей, они вам сейчас все доставят. В то же время, о котором и договаривались, так что можешь не сомневаться:

– Что за люди? – подозрительно спросил Манукян. – Але, ты меня слышишь? Гасан!

Но в трубке уже были только короткие гудки.

– Ну что он сказал? – пошевелился курд. Он расстегнул сорочку, обнажил волосатую грудь и, почесывая ее, хриплым голосом продолжил: – Послушай, что за игру ты ведешь? Мне это не нравится.

– Подожди минутку.

Манукян, тыкая в кнопки мобильника, набирал номер Гаджиева, но безуспешно.

– Не волнуйся, дорогой, – хлопнул он по плечу курда. – Все будет, как я и говорил. Деньги привезут вовремя.

«В конце концов, – рассуждал про себя Манукян, – нечего волноваться. Если Гаджиев занят ремонтом бассейна, то у него просто могут быть заняты руки. Что-то я в последнее время нервным стал! Хотя это и неудивительно – с таким количеством проблем! Да еще и гости эти». Он недовольно взглянул на курдов, сидящих на коврах. Грудастая проститутка кормила виноградинами волосатого боевика, сидя у него на коленях. Он, похоже, пока успокоился.

Манукян постоял немного на берегу, вглядываясь в прозрачную морскую воду. Там, среди цветных камней, беспечно резвились маленькие рыбки. «Вот так и в жизни, – усмехнулся он. – Мелюзга веселится, пока не придут другие, покрупнее. Каждый выживает, как может, такой уж это жестокий мир. Почему я должен кого-то жалеть, если меня никогда не жалели? Я сам всю жизнь пробивался наверх, зубами цеплялся, только бы выбраться из нищеты. И я никому не позволю сбросить меня обратно. Все эти рассуждения о совести, о милосердии – они для слабаков. А жизнь – суровая штука».

Он оторвался от созерцания мерных волн и зашагал к компании.

– Ну, дорогие гости, – громко зазвучал его голос, – пора продолжить!

Высокие горы уютно окружали небольшую бухту, где на гальке расположилась группа людей. Птицы кружили в потоках восходящего воздуха. Солнце только начинало склоняться к закату, и впереди еще был целый вечер.

Выйдя несколько минут назад из Орджоникидзе, Полундра и Семин пребывали в приподнятом настроении. Глиссер, оставленный им Гаджиевым, шел легко, упруго. Мощно работающий двигатель толкал легкий аппарат вперед. В глиссере лежал «ценный груз», привезенный вчера Гаджиевым. На борт он загрузил несколько картонных ящиков с выпивкой и закуской. Все это нужно было доставить на пустынный пляж для каких-то важных людей.

– Классно идет! – вполоборота повернулся Семин, сидевший за штурвалом. – Одно удовольствие на такой машинке рассекать. Нам бы такой аппаратик не помешал. Как думаешь, Серега?

Полундра молча кивнул, сверяясь с развернутой на коленях картой. Поглядывая в бинокль, он рассматривал береговую линию.

– Ну что там интересного видно? – поинтересовался Семин. – Нет ли там пары прекрасных незнакомок, желающих познакомиться с бравыми подводниками?

– А тебе тех, пляжных, мало? – парировал Полундра, приникнув к окулярам.

– Да я бы не сказал, что мало, – рассмеялся Семин.

– Вот и крути штурвал.

– А я вот думаю – несправедливо это, Серега.

– О чем ты?

– Да все о том же. Своими руками везти бухло и закусь каким-то козлам, по которым пуля давно плачет. Похоже, там будет та же компания. Эх, руки у меня зудят разобраться! – мгновенно вскипел Семин, бросив взгляд на упаковки.

– Не спеши, Володька, всему свое время, – флегматично ответил Полундра, продолжая обозревать окрестности.

По правде сказать, ему тоже надоело играть роль пешек в руках каких-то отморозков, но ничего другого пока не оставалось. Игру нужно было довести до конца.

Глиссер приближался к скалам, быстро вырастающим на горизонте, и вскоре спецназовцы уже огибали их.

– Ну что, по-моему, мы уже недалеко от бухты? – Семин размял затекшую руку.

– Да, почти прибыли. – Полундра отложил карту и снова взял мощную оптику.

Сегодня утром, перед тем как выйти в море, Полундра долго возился с катером, прекрасно понимая, что в самом ближайшем будущем он им понадобится. Двигатель был отлажен, все проверено до мелочей. Подсознательно Полундра чувствовал, что развязка уже близка. Сидя с Семиным ночью у костра, они выработали тактику дальнейших действий.

Глядя вперед, Полундра вспоминал первую встречу с Гаджиевым на учениях в районе Батуми. Да, тогда он и представить себе не мог, что офицер, с которым они всего несколько дней общались, в будущем станет участником злодейского заговора.

«Вот тебе и Андреевский флаг, вот тебе и клятва, и верность Военно-морскому флоту!» – со злостью думал Полундра, глядя, как берег лентой ползет назад. Странно получалось, ведь готовили Гаджиева как специалиста по антитеррористическим акциям. Изучил он это дело до тонкостей, насколько знал Полундра. А теперь он обратил оружие против тех, кто дал его ему в руки.

Никогда старший лейтенант Павлов не считал себя образцовым офицером. Он им никогда и не был, потому и прозвали его Полундрой. Это ведь не только за боевые качества подводного пловца, но и, чего греха таить, за буйный нрав. Не раз, бывало, его могучие кулаки крошили зубы, не раз отправлял в нокаут и посетителей ресторана, и представителей милиции – той самой, которая всех нас бережет. Все бывало. Но чтобы вот так – плюнуть на честь морского офицера и пойти дорогой предательства, – нет. Таких сволочей Полундра готов был убивать голыми руками.