Сергей Зверев - Им равных нет

Интимные откровения бывших сотрудников спецслужб, перебежавших на сторону врага, какие-то мифические маловразумительные, якобы оперативные, звуко– и видеозаписи, наворованные за годы службы в разведках и контрразведках, в последние годы стали инструментом политических манипуляций, достаточно успешно используемым всеми кому не лень.

– Я не обвиняю руководство России, – вещал беглый аэфбэшник. – Но в спецслужбах свили гнездо люди, которые живут реваншистским мышлением. Для них свобода слова, права человека – это ругательства… Когда я еще служил в органах, то слышал, что разрабатываются планы жесткой зачистки оппозиционных журналистов.

– Что такое жесткая зачистка? – спрашивал корреспондент, ведущий интервью.

– Убийства. Причинение телесных повреждений. Инсценировка самоубийств… Вы поймите одно: Агентство Федеральной безопасности, несмотря на набившие оскомину заверения начальства о законности и подконтрольности его деятельности, по сути является наследником ОГПУ, НКВД и КГБ. Никакая овечья шкура не скроет волчьей сути. Она не изменится никогда! И не помогут никакие реорганизации. Это одно из самых испытанных и надежных орудий имперской экспансии России и подавления инакомыслия…

– Смотри, как гладко поет, – покачал головой начальник Совбеза. – Соловьем разливается. Твой кадр.

– Я его пару раз видел, когда заслушивания проводил, – Кутасов скривился, как от зубной боли. – Ей-богу, дурачок неотесанный. Двух слов связать не мог. Не то что про имперскую политику разглагольствовать.

– Лондонский воздух благотворно подействовал.

– А что ты хочешь! Лучшие пиарщики его образ ваяют! Выдрессировали обезьяну…

– Вот ты мне объясни: почему он живой? – спросил Бусыгин. – У нас что, нет средств, чтобы прихлопнуть этого клопа?

– Ну, Николаич. Неужели тебе это надо объяснять!

– Политически нецелесообразно, – кивнул Председатель Совбеза с усмешкой.

– Раздави его – такая вонь пойдет! Нам тогда даже вид его изуродованного трупа не в радость будет.

– Это у нас порочная позиция. Янки не стесняются по всему миру убирать всех, кого им вздумается…

– На то они и янки.

– Во-во. Поэтому они и владеют половиной земного шара. А у нас еще в семидесятые годы запретили ликвидации за рубежом. И на пользу нам это не пошло. Теперь любая сволочь себя чувствует в полной безопасности. Знает, что может безнаказанно предать Родину. Цивилизованный мир нам рукоплещет. А мы разлагаем нашу систему. Утрачивается четкий условный рефлекс: предашь – умрешь…

– Ну чего тут обсуждать? Ты сам понимаешь, что мы не заткнем этому опарышу его грязный рот. И беглым олигархам не заткнем. Такова политика партии. А кто против политики партии? – усмехнулся Кутасов.

– Ну да. Единогласно, – кивнул Председатель Совбеза.

Между тем интервью на экране близилось к завершению.

– Я готов ответить за свои слова. Режим, у которого такие спецслужбы, нелегитимен. Он преступен! – завершил свою речугу, слегка сбившись на слове «нелегитимен», перебежчик…

– А может, придет время, – мечтательно произнес Председатель Совбеза, смотря на экран. – И мы с ними со всеми посчитаемся…

– Да, если будем сильны и независимы. Этого они, как черти святой воды, боятся.

– А знаешь, мне все-таки кажется, все будет хорошо.

– Будет… Если не станет очень плохо…

Боевики давно просекли, насколько важна в военном деле эффективная связь. Похоже, по рации сообщили о нападении. И на дороге «Тойту Ландкраузер» ждали…

Пули наглухо вырубили мотор. Прошили лобовое стекло. Превратили машину в кучу металлолома.

Моджахеды сделали ошибку, что не подпустили машину ближе. Тогда бы накрыли гарантированно всех…

Ник вывернул руль, когда забарабанили первые пули, выжал тормоз, и джип вынесло в овраг.

Машина запрыгала по ухабам, скатываясь вниз. С треском разворошила кустарник, снесла пару молоденьких деревьев и уткнулась капотом в камыш, передние колеса утонули в журчащем ручье.

– Живы, братишки? – прохрипел Фауст, пытаясь оценить, жив ли он сам или уже отдал Богу душу. Он сильно ударился грудью о руль, дышал с трудом, но все же дышал.

В наступившей тишине было слышно, как что-то капало – то ли вода, то ли бензин. Послышался электрический треск – искрила перемкнувшая проводка.

На заднем сиденье была груда тел. В темноте не различишь, кто где. Послышался стон. Пошло шевеление. И неожиданно хлыстом щелкнул резкий голос Ника:

– Чего отдыхаем?! Из машины!

Сверху, на дороге, послышался звук мотора. Там замелькали фигуры. Луч прожектора, установленного на грузовике, ударил вниз, высветив десантников и уткнувшуюся в камыш машину, из-под капота которой валил дым.

Цыган, вывалившийся из машины, навскидку врезал из «винтореза». И прожектор погас.

– Живы? – воскликнул Ник.

Вопрос не праздный. Джип слетел с такого обрыва, что непонятно было, как не разбился в лепешку. Но из салона выбрались все… Правда, не все смогли устоять на ногах. Ахмед Хадизов сидел на земле, постанывая и держась за бок.

– Обкладывают, – отметил Ник. – Идиоты…

Вокруг была кромешная тьма. Даже фары бандиты выключили – поняли, что дают преимущество преследуемым. В прибор ночного видения видно, что светящиеся зеленые силуэты рассредоточились и готовы двинуть вниз на прочесывание.

Бизон дал очередь, одна фигура рухнула, другие залегли. Моджахеды наконец поняли, что фокус, как в фильмах про Великую Отечественную войну, где эсэсовские цепи сплошным гребнем вычесывали из леса партизан, здесь просто так не пройдет.

Капот джипа задымился сильнее. Из него вырвался язычок пламени.

– Уходим в зеленку! – приказал Ник.

Машина уже начала гореть.

– Мать твою! Мешок с «капустой»! – крикнул Цыган. И рванул к начинающему серьезно гореть джипу.

– Сгоришь! – крикнул Ник. – Назад!!!

Но Цыган уже распахнул дверцу и шарил в салоне.

Взметнулось пламя, озарив окрестности и ослепляя.

Цыган вывалился из салона и бросился прочь.

Тут рванул бензобак. В спину Цыгана дало взрывной волной. Но мягко, не опасно…

Десантник поднялся на ноги, держа в руке мешок с деньгами, и нервно засмеялся.

Неугомонные моджахеды после заминки снова решили идти в атаку. С тупым упорством охотничьего пса, учуявшего добычу.

– Тягаться решили. С нами. Ночью, в лесу, – прошипел Фауст. – Мандавошки чернобыльские!

Бандитов было много. Вот только приборов ночного видения у них не оказалось. А у десантников были. В ночном бою вне зависимости от численного соотношения побеждает тот, у кого есть глаза.

По абрекам ударили с двух стволов. И они опять отпрянули.

Обстрел джипа с последующим полетом с обрыва прошел для десантников, как это ни удивительно, практически без последствий. Сказались подготовка и отточенные рефлексы. С первым выстрелом бойцы в салоне выбрали такую позицию, чтобы их не задело шальной пулей. Сгруппировались, когда машина летела вниз. У Хадизова таких отточенных рефлексов не было. И теперь он хрипел, ощупывая то ушибленный бок, то плечо, которое шальная пуля прошила насквозь. Нога была подвернута. И в мозгу что-то перемкнуло, он решил поиграть в героя.