Сергей Алтынов - Болевой прием

– Ну, что там? – первой окликнула Хмурого Антонина.

– По-моему, вон он лежит! – произнес Сергей.

Не в состоянии больше терять времени, я спрыгнула вниз. И тут же наткнулась на твердое тело полковника Губанова, одетое в пиджак. Через секунду я поняла, что это строительный ящик, на который наброшен губановский пиджак. А сам полковник... Не иначе как уполз?! В траншею прыгает Антонина. И тут же звучит выстрел из самого конца котлована. Отползя на приличное расстояние, полковник решил расплатиться с нами последней пулей! Я подхватила падающую Тоню, а Сергей бросился вперед, дав всего один выстрел. Больше Губанову отвечать нечем.

– По-моему, навылет! – сообщила я Тоне, наскоро перебинтовав ее лоскутами порванной одежды. – Ничего, кровь, кажется, остановили! Сейчас подъедет «Скорая»! – мои пальцы уже набирали телефон «О3».

Тоня что-то прошептала, но я не расслышала.

– Сейчас, сейчас... – успокаивала я подругу, сама понятия не имея, когда приедет «Скорая».

Вызов приняли быстро, но сколько будут добираться?!

– Вы живы? – сверху послышался голос Сергея.

– Живы, – отозвалась я. – Где полковник?

– Ушел, гад... В жилой массив ушел. Там его в одиночку не отыщешь. Оружие выбросил... – Хмурый чуть помолчал, потом добавил: – Вашего Семена Денисовича насмерть, только что глаза ему закрыл... – И после еще одной паузы подытожил: – Вертолет, между прочим, ждет.

– Тоня, ты как? – спросила я.

– Нормально, – выдавила подобие улыбки Антонина.

Кровь была окончательно остановлена, сама Глебова, хоть вялая и побледневшая, была в сознании. Даже из котлована попыталась выбраться самостоятельно, но мы с Сергеем подняли ее вместе. Где-то вдалеке послышался вой сирен. К недостроенному стадиону двигалось сразу несколько машин с мигалками.

– Все будет нормально! – прощаюсь я с подругой, которую мы оставляем на скамейке, рядом с футбольным полем.

Антонина способна сидеть и улыбаться, врачи вот-вот окажут ей квалифицированную помощь... Мы же спешим к вертолету, я лишь мельком бросаю взгляд на мертвое тело Семена Денисовича. Ничего не скажешь, Губанов вовремя сориентировался-подсуетился. Как только Покровитель сам попал в серьезный оборот, тут же уничтожил его.

– С вас доплата в размере тройного гонорара, – сообщил второй пилот, когда мы оказались в чреве его машины.

– Чего? – не понял поначалу Сергей.

– Доплата за выполнение полета в особых условиях, – скучным голосом пояснил пилот.

Ну и ребята, эти вертолетчики! Ко многому уже привыкли, многое повидали, поэтому дело свое знают туго. А ты только плати им деньги и после лети куда хочешь! Но если условия особые, то и тариф тройной!

– Можно и не напоминать, – ответила пилоту я.

Тот лишь пожал плечами.

– Курс прежний? – спросил старший пилот.

– Да, – кивнула я.

Более вопросов не было. Над нашими головами заработал винт, и машина стала подниматься в воздух. В иллюминатор я успела увидеть огни «Скорой помощи».

Полковник Губанов ушел от нас. Впрочем, теперь он был вовсе не опасен, ему теперь, дай бог, собственную шкуру спасти.

Мы летели около получаса. Наконец я увидела в иллюминаторе знакомые очертания Территории 8.

Старший пилот быстро нашел вертолетную площадку, что окончательно укрепило мою уверенность в том, что бывал он тут не единожды. Нас встречал лично Граф в сопровождении четырех автоматчиков с шевронами «Парадигмы».

– Вы чудом смогли бежать из самой пасти дракона, – после приветствия произнес Александр Александрович как ни в чем не бывало. – А теперь, получается, добровольно в нее вернулись? А, Евгения Федоровна?

– Как бы этому дракону не подавиться или от несварения не умереть, – произнесла в ответ я.

– За словом вы в карман не лезете, к этому я уже привык... Сколько же проблем вы мне создали!

– Я, собственно говоря, за деньгами вернулась!

– Зачем было убивать Абрикосова? – спросил Граф.

Об обещанном мне гонораре, видимо, позабыто. Стало быть, он уже в курсе, но всех подробностей не знает.

– Абрикосова убил ваш деловой партнер Губанов, – пояснила я.

– Вот как? Обманул-таки, паскуда! Впрочем, какая теперь разница, лучше бы вы и его... – только и произнес Граф. – Ладно, пойдемте. Разговор будет серьезный и... надеюсь, последний!

Конечно, лучше бы. Оружие пришлось сдать. В особняк нас сопроводили автоматчики, но в кабинете (на сей раз совсем другом, тоже без окон, но находящемся на первом этаже) мы остались вчетвером – Граф, я, подполковник Шорников и ожидавший нас там господин Страум.

– Ну вот, Страум, – начал Граф, заперев за собой дверь, – перед вами те, кто бросил вызов нашей системе. Они ничего не боятся, при этом ни тот, ни другая не проходили никакой фармакологической и психологической обработки.

Льстит нам Граф. Мне, по крайней мере, точно. Бывало страшно, да и сейчас... Особенно после того, как узнала, что здорова – жить захотелось с удвоенной силой. А Хмурый, по-моему, о том же сейчас думает, только своими словами.

– Если бы у нас было время, то эти господа хорошие нам продемонстрировали бы еще какие-нибудь скрытые резервы организма, но у нас этого времени нет.

С этими словами Граф нажал какую-то невидимую кнопку, и мы с Сергеем не успели даже дернуться, как по всем четырем сторонам от нас опустились стальные решетки. Точно в каком-то готическом триллере. Этот кабинет на первом этаже оказался настоящей ловушкой.

– Даже сейчас я оставляю вам возможность спастись! – произнес Граф. – В том смысле, что не буду убивать вас лично. Просто через какое-то время здесь окажутся пятеро ребят, очень похожих на Лесли. Вы ведь не успели его забыть?

– Разве Лесли не пробный экземпляр? – в тон Графу отозвалась я.

– Эти пятеро тоже пробные, – кивнул Александр Александрович. – Просто я их прятал до поры до времени. Возможно, они даже покруче Лесли. Что это вы морщитесь, Сергей Владимирович?

В отличие от меня, Хмурый испытал, что такое Лесли, на себе. Поэтому со словами не торопился, Графу ничего отвечать не стал.

– Свою задачу я выполнил. Так ведь? – повернулся к Страуму Граф.

Тот кивнул и молча пожевал своими квадратными челюстями. А перед этим иностранцем Граф совсем никакой не Граф. Холуй, лакей Яша из «Вишневого сада». Так спинку и гнет! Как же, иностранец! Белый человек! Вон как глазами ядовито блестит, наверняка это ярко-синие линзы...

– Ну вот и славно. Вы, Страум, забираете Павла Шорникова, забираете подготовленный мною биоматериал и мы улетаем. Полный отчет о моих опытах вот здесь!

Граф достал из кармана и продемонстрировал диск в коробочке. Страум вновь кивнул, жевать челюстями уже не стал. Что это за фраза про «подготовленный биоматериал»? Сергей говорил, что видел здесь детей, играющих в волейбол. Уж не они ли биоматериал?!