Сергей Зверев - Мастер ликвидаций

Веня, чуть помедлив, кивнул. Его выпуклые, как у коровы, глаза слегка затуманились, он вздохнул:

– К сожалению, мы уже через это прошли… Так что обращаться в милицию не стоит… Только стыда наберешься… Погуляет, погуляет и вернется.

– А ежели не вернется?

– Попомните мое слово, Петр Кузьмич, вернется. За три года совместной жизни я изучил Катюшу «от» и «до». Однажды она пропала на три недели. Я все больницы обзвонил, все морги объездил. Поднял на ноги всю столичную милицию. Чуть с ума не сошел от страха. А она, оказывается, со скуки на Кипр мотанула. В Москве как раз дожди зарядили, я уехал в командировку, ей, бедненькой, было совсем тоскливо.

«Если Катька выкидывает такие фортеля не в первый раз, то какого хрена ты столько лет терпишь рядом с собой эту шлюху?» – так и хотелось спросить Кудрявцеву, однако он промолчал. Не его это дело – вмешиваться в чужую семейную жизнь. Не его масштаб. А если этот остолоп Венька смотрит на Катькины выкрутасы сквозь пальцы, значит, на то есть свои причины. Может, он импотент? Или вообще голубой?

– Значит, ты против милиции? – на всякий случай переспросил Кудрявцев. – Может, все же позвонить начальнику угро? Он – друг моего бывшего шефа. Вместе рыбачат. Если надо, поднимет на ноги своих лучших сыщиков. Они тебе Катьку из-под земли достанут.

– Ну зачем же так, Петр Кузьмич? – мягко возразил Веня. – У людей и без этого полно забот. Мне прямо неловко перекладывать на них свои проблемы… Между прочим, я давно хотел сказать вам, да все не решался. В последние дни вы что-то неважно выглядите. Бледны, осунулись. Может, вам поехать домой и немного отдохнуть?

«Тебя бы на мое место, и ты был бы похож на бледную поганку», – подумал Кудрявцев и как можно вежливее сказал:

– Нет-нет, домой я поехать не могу.

– У вас усталый вид. Поезжайте. – Веня был на удивление настойчив. – А хотите, я позвоню нашему семейному доктору? Он приедет прямо к вам, давление измерит, сердце прослушает.

Только сейчас до Кудрявцева дошло, что его просто-напросто выпроваживают. А он-то, старый дуралей, решил посидеть у Веньки подольше, поддержать его морально. Не нуждается этот бизнесмен хренов в его поддержке. А ведь еще два года назад без совета и шагу не мог ступить: «Петр Кузьмич, а что вы думаете по этому поводу? А как бы вы поступили на моем месте?..» Зато теперь, когда власть в ФСБ переменилась и Петра Кузьмича вот-вот могли «попросить на пенсию», Венька, сучонок неблагодарный, отреагировал на это первым!

Кудрявцев едва не задохнулся от возмущения, едва не заехал стервецу по его поганой роже, но вовремя сумел взять себя в руки. Если рассуждать здраво, то откуда Веньке-то знать о его предполагающейся отставке. Откуда, если сам Кудрявцев еще не уверен – состоится ли эта отставка вообще… Слухи слухами, а сколько раз бывало, что тот, кого собирались уволить, становился чуть ли не первой скрипкой в оркестре…

Объяснение нетактичному поведению зятя было тут же придумано: просто-напросто нервничает. Все же Катька – его жена, и никакой он не бесчувственный чурбан, каким хочет казаться. Словом, вместо того чтобы устроить Веньке разнос по полной программе, Кудрявцев через силу улыбнулся.

– Ладно, уговорил. Пожалуй, поеду к себе.

– Поезжайте, Петр Кузьмич, поезжайте, – зять суетливо вскочил с дивана и первым направился к выходу. Кудрявцеву ничего не оставалось, как пойти за ним.

Уже стоя в прихожей и глядя в Венькины коровьи глаза, он сухо сказал:

– Если будут новости – дай мне знать. Звони в любое время дня и ночи.

– Непременно, Петр Кузьмич, непременно. Как только Катюша объявится, сразу позвоню.

От поспешных обещаний зятя здорово попахивало фальшью, и Кудрявцев вдруг понял, что ничуть не осуждает беспутную Катьку. Ну разве можно жить под одной крышей с человеком, который только и делает, что пытается сгладить острые углы. Всем задницу лижет, стелется перед каждой собакой – только бы на его счет не подумали ничего дурного. Скользкий, как уж. Это называется «хорошим воспитанием». Но рано или поздно, «хорошее воспитание» приедается. Как приторно-сладкая конфета. Становится противно до тошноты. Так что если Катька нашла этому лицемеру замену – флаг ей в руки…

Выйдя из квартиры Вениамина, Кудрявцев вздохнул с облегчением. Дышать сразу стало легче, хотя на лестничной площадке было здорово накурено. На этот раз Кудрявцева нисколько не раздражал сигаретный дым. По крайней мере, это был живой, человеческий запах. А в квартире у Веньки пахло чем-то приторно-сладким. Французскими духами, что ли? Странно, конечно, если духами. Катьки нет вот уже неделю, и запах, по идее, должен был давно выветриться…

В любое другое время Кудрявцева профессионально насторожило бы это несоответствие, но он был так озабочен исчезновением племянницы и так торопился покинуть квартиру зятя, что не мог думать ни о чем другом.

«Части расчлененного тела принадлежат одному и тому же человеку. Пол: женский. Возраст: 20–22 года. Рост: 172 сантиметра. Время расчленения: сутки назад. Причина смерти: огнестрельное ранение. Расчленение производилось спустя несколько часов после смерти с помощью острого рубящего предмета – предположительно топора. О чем свидетельствует характер ран – резаные, линейной формы, с прямыми и ровными краями».

Почувствовав потребность закурить, капитан Бондаренко оторвался от заключения судебно-медицинской экспертизы.

Он вошел в прозекторскую несколько минут назад. Вошел, заранее зная, что ждет его за широкими металлическими дверями. Однако, увидев на столе мраморно-лиловые куски человеческого тела, все-таки побледнел.

– Что, впечатляет? – насмешливо спросил Шура Шевцов – судебный патологоанатом, смуглый, юркий, глазастый.

Конечно, он мог позволить себе такие шуточки – привык жрать бутерброды, не отходя от рабочего места. Извращенец, ей-богу! Однако специалистом Шевцов был отменным. Наверное, поэтому и не отказывал себе в удовольствии пустить шпильку в адрес каждого, кто потел и бледнел, попадая в судебно-медицинскую лабораторию.

Бондаренко сделал вид, что не слышал язвительной реплики. Взял со стола заключение, надел очки и углубился в записи.

Первую сумку с человеческими останками обнаружили сегодня утром. Житель одного из близлежащих домов наткнулся на нее чисто случайно: вывел во двор свою собаку, нежно-розового бультерьера, а тот неожиданно для хозяина сорвался с поводка и со злобным лаем помчался к мусорным контейнерам. Прыгнув в один из них, вытащил большую спортивную сумку. Вцепился в нее зубами, стал яростно грызть ткань, при этом громко подвывая. Мужик попытался оттянуть псину – и вдруг увидел, что днище сумки насквозь пропитано запекшейся кровью…