Михаил Зайцев - Час дракона

Одет он был в борцовское трико, ярко-синее в красную полоску, выгодно подчеркивающее его мускулистую атлетическую фигуру.

Я остался стоять, как и стоял до гонга. Ноги прямые, на ширине плеч, руки свободно висят вдоль тела. Позиция, нормальная для комплекса утренней гимнастики, но парадоксальная для боевых искусств. Я откровенно провоцирую противника на атаку.

За все годы боев я впервые веду себя подобным образом. Как правило, атакую первым под звуки гонга, и Гриф это прекрасно знает, отсюда и его оборонительная стойка.

Коротким прыжком Гриф приблизился ко мне на дистанцию удара ноги – и замер. Я не шелохнулся. Затылком почувствовал прокатившийся волной по залу шепоток.

Удивлены господа. Противник попытался поймать мой взгляд. Не удалось. Глаза у меня опущены. Фиксирую Грифона исключительно боковым зрением.

Гриф дернулся всем телом. Резко и неожиданно. Ложный выпад, проверка моей реакции. Кулак пролетает сантиметрах в двадцати от лица, и Гриф отпрыгивает на безопасное расстояние.

Я недвижим как статуя. Подходи и бей куда хочешь. Видишь, весь открыт! Толково принять удар на корпус в таком положении невозможно, уйти вовремя с линии атаки – тоже. Ну что же ты, друг? Атакуй!

Соперник атаковал. Неуловимое движение ступней – и натренированное закаленное тело летит в мою сторону, как пушечный снаряд. Заученно вильнуло бедро, выстрелила вперед рука, кисть сжата в кулак.

Я не реагирую, стою как пугало. Как манекен.

В последнюю долю секунды Грифон не выдерживает. Его кулак уже коснулся моей груди, осталось довернуть и довести плечом, но вместо этого противник расслабляет руку, готовясь к защите.

У меня получилось! Гриф попался!

Расчет мой прост и рискован: не может столь опытный мастер, как Грифон, даже теоретически допустить возможность, что его не менее опытный противник, то есть я, покорно подставится под удар. Подсознательно он постоянно ждет невероятно хитрой контратаки. В моем абсурдном бездействии ищет логику и, не найдя ее, ломается, инстинктивно защищается.

Мастера сгубило мастерство… Пацан с двухлетним стажем занятий боксом или карате не мудрствуя лукаво рубанул бы мне от души – и победил наглеца, а специалист Грифон сам себя перехитрил.

Я ловлю невероятно короткое мгновение, когда Гриф расслаблен, – и взрываюсь, как пружина. Из моей позиции ничего мало-мальски технически грамотного сделать невозможно, но этого и не требуется. Главное – его внезапной слабости противопоставить молниеносное напряжение. «Попасть своим выдохом в его вдох» – как говорят дзюдоисты.

По инерции Гриф налетает на мое мгновенно окаменевшее тело. Встречное движение – мой локоть попадает ему в ребро, кулак в челюсть, колено в бедро, лоб в лоб. Будто морская волна налетела на утес.

Зал синхронно ахнул. Наверное, со стороны показалось, что Грифон напоролся на оголенные провода под напряжением вольт четыреста. Моего противника отбросило метра на полтора, и он растянулся на полу в нелепой позе оглушенного человека.

Прибежал штатный врач Сергей Сергеевич, отличный специалист на завидном окладе, а я медленно пошел в раздевалку.

Зрители о нас сразу же забыли. Они подсчитывали доходы и потери, звонко чокались бокалами. Кто-то кого-то поздравлял, кто-то кому-то соболезновал.

За Грифа я был спокоен: через пару минут очнется. Серьезных травм у него нет, ну а синяки пройдут. Как утверждает монгольская поговорка – «бойца украшают шрамы, а борца синяки».

Я не спеша переоделся, ожидая Акулова с вожделенной валютой. Сергей Дмитрич появился чуть позже обычного.

– Поздравляю, Семен. Филигранная работа! А сейчас еще одна просьба…

– Деньги, – грубо перебил я.

– Да, да, конечно. – Акулов вытащил из-за пазухи пачку. – Пересчитывать будешь?

– Я тебе верю, кровосос.

– Нет, ты лучше пересчитай. Здесь ровно на две штуки больше оговоренной суммы.

– С чегой-то вдруг такая щедрость?

– Один человек очень хочет с тобой пообщаться. Минут несколько. И заранее оплачивает разговор по международному тарифу, чтобы ты, гордец, вдруг не заупрямился.

– Неужели «голубенький» Аркадий Михайлович?

– Нет, не он. Совсем другой персонаж. Насколько я могу догадываться, тебе хотят сделать интересное предложение. Предложить работу. И две штуки – это задаток.

Ну, наконец-то! Честно скажу, немного от сердца отлегло. Аркадий Михайлович ни при чем, и «интересное предложение», с которым мне настоятельно рекомендовано согласиться, к мужским нежностям отношения не имеет.

Кстати, с чего это вдруг я решил, что открыточку мне подбросил тот, кто будет мне делать предложение? Ведь первая мыслишка, когда получил послание, была в корне иной.

Гражданин Икс предлагает, гражданин Игрек желает, чтобы я согласился. Причем Икс может и не знать о существовании Игрека. Хотя не исключен вариант, что Икс и Игрек – одно лицо.

Тьфу! Совсем запутался. Нет, блин, все-таки как все чертовски хорошо просчитано. Конечно же, я «соглашусь». Как бы я ни ерепенился, банальное человеческое любопытство возьмет верх. Соглашусь, а там посмотрим. Есть у меня козыри в рукаве, то-то кто-то удивится.

И, если уже быть до конца честным с самим собой, я почти разгадал загадку. Решил формулу с бесконечным числом неизвестных и одним покойником, но только мозг никак не хочет соглашаться с полученным результатом. Надеется серое вещество, что произошла ошибка.

Но для подтверждения ошибочности – опять-таки придется согласиться. Замкнутый круг!

– Ну, Буль, давай. Прячь денежки и пошли со мной.

Голос Акулова прервал мои размышления.

– Далеко идти?

– Этажом выше, в мой кабинет.

Мы вышли. У порога раздевалки столкнулись с доктором Сергеем Сергеевичем. Эскулап вел под руку ощутимо прихрамывающего Грифона.

Заметив меня, Гриф улыбнулся краешком разбитой губы и негромко произнес:

– Спасибо за науку, Буль.

Акулов недовольно крякнул, подхватил, в свою очередь, под руку меня – и прибавил шагу.

Я успел ободряюще кивнуть Грифону. Мы друг друга поняли, мастер всегда поймет мастера. Гриф был искренне мне благодарен, без подтекста и намека на месть. Впредь Грифон не повторит допущенной ошибки.

Около дверей своего кабинета Акулов остановился.

– Заходи один. И повежливее, Сема, я тебя прошу.

– Не боись, Акула, за две тыщи баксов расшаркаюсь по полной программе.

Я вошел со словами:

– Добрый вечер. Простите, не знаю, как вас величать.

На мягком кожаном диванчике подле уютного журнального столика сидел молодцеватый рослый господин, отдаленно напоминающий Пал Палыча Знаменского из архаического телесериала.

– Зовите меня Пал Палыч.

Ого! Товарищ с юмором. Знает о своем сходстве и не иначе относится к нему с хорошей долей иронии.