Валерий Горшков - Дискета мертвого генерала

– Сколько у тебя выходило за отработанный срок?

– Примерно сорок тысяч. Что теперь вспоминать?..

– Не бойся, главное – добраться живыми, а там решим все твои проблемы! Обещаю.

– И то верно. Главное – добраться…

«Форд» выехал на идеально ровную взлетно-посадочную площадку и остановился. Мы простояли несколько минут, прежде чем откуда-то издалека послышался звук вертолета, который с каждой секундой становился все громче и громче. Наконец «вертушка» приземлилась, и пилот выключил двигатель. Почти сразу же щелкнула, открываясь, задняя дверца микроавтобуса, док накоротке обменялся с водилой и еще одним боевиком парой предложений относительно предстоящего размещения каталки с больным внутри вертолета, затем тележку снова подхватили чьи-то сильные руки и выкатили из кузова. Даже сквозь троекратно обмотанные вокруг всего моего голого тела бинты и накрывающую почти с головой простыню я сразу же ощутил, как в легкие стремительно ворвался свежий лесной воздух. Если бы не ужасный запах, исходящий от «бывших в употреблении» повязок, было бы совсем замечательно.

Меня быстро провезли по площадке и вкатили внутрь вертолета. Одновременно я услышал приближающийся издалека гул несущегося на высокой скорости автомобиля. Он въехал на площадку сразу же после того, как каталку со мной разместили у дальней, недалеко от входа в кабину пилотов, переборки. Автомобиль быстро развернулся – это не трудно определить на слух – и стал задним ходом въезжать в открытую пасть полугрузового вертолета. Он остановился так близко от меня, что я даже отчетливо ощутил пробравшийся сквозь бинты запах выхлопных газов. Мафиозные авторитеты даже здесь не упустили возможности выделиться среди всеобщей «серой массы» автомобилистов. Машина, несомненно, была заправлена только недавно появившимся в Европе высококачественным бензином с ароматическими добавками. В данном случае это был запах лимона. Как-никак, а все-таки приятней, чем вызывающая дурноту окись углерода.

Я услышал, как хлопнула одна из дверей стоящего в метре от каталки автомобиля, наступила пауза, во время которой кто-то, несомненно, разглядывал лежащую под простыней «мумию», затем два человека о чем-то тихо переговорили между собой, и дверь снова захлопнулась. Кем бы из девяти мной уже виденных гостей ни были находящиеся сейчас в машине люди, они не особенно горели желанием вступать в разговор с доком и вообще – выходить из машины. Кто мы для них такие, чтобы удостаивать нас чести общаться с несомненными авторитетами структуры? Никто. Особенно – я.

Вот и замечательно. Как раз то, что нужно.

Пилот запустил двигатель, лопасти главного винта медленно повернулись еще и еще раз, через несколько секунд набрали необходимую для взлета интенсивность вращения, и вертолет плавно оторвался от гладкого покрытия взлетно-посадочной площадки. Я не мог видеть, в каком именно направлении мы полетели, набрав высоту. Приходилось лежать и ждать, пока док не сообщит мне хоть какую-нибудь информацию.

Наконец он склонился над каталкой, делая вид, что проверяет самочувствие вверенного ему тяжело больного, и, стоя спиной к заднему стеклу автомобиля, тихо сказал:

– По-моему, мы направляемся на северо-восток от базы. Командир, открой глаза, сейчас можно.

Я продрал слипшиеся от мази веки, некоторое время хлопал глазами, а потом кивнул в знак того, что вник в суть сказанных доком слов.

– Что будем делать дальше? – Он совершенно не выглядел растерянным, и мне это нравилось. С таким парнем можно делать дела.

– Дверь в кабину пилотов закрыта? – Я лежал головой к ней и не имел глаз на затылке, чтобы самому посмотреть.

Док утвердительно кивнул, открывая саквояж.

– У меня здесь есть кое-что, – он достал и показал мне ампулы, – из спецкомплекта лаборатории. Через десять секунд после инъекции отключает не меньше, чем на четыре-пять часов. Рискнем?

– Вообще-то у меня был несколько другой план… – прогудел я сквозь бинты. – Но раз такое дело, можно попробовать. Ты случайно не заметил, кто сидит в «тачке»?

Я еще некоторое время назад увидел, скосив глазами в сторону, что отправившаяся вместе с нами в короткое воздушное путешествие машина не что иное, как серебристого цвета «Мерседес-600». Стекла, и это вполне понятно, были совершенно непрозрачные.

– Случайно заметил, – док был просто неподражаем в своей почти натуральной непосредственности. – Там водитель, здоровенный амбал, и трое лощеных типов в черных костюмах. Думаю, для начала нужно применить к пареньку тяжелую анестезию, – он поискал глазами вокруг и остановил свой взгляд на куске железной арматуры, спокойно лежащем в противоположном углу у переборки, отделяющей грузовое помещение от кабины пилотов. Я проследил за его взглядом.

– Допустим. А что потом?

– Потом я попрошу господ в дорогих костюмах выйти, встать лицом к стене и по очереди воткну им иглу в мягкое место. Для всех троих хватит одного полного шприца с содержимым двух ампул.

– А я, надо полагать, в это же самое время должен буду шокировать собравшуюся в турне публику своим неожиданным воскрешением. Подниму над головой зажатую гранату и буду во все горло кричать, что мне терять нечего, я, мол, и так уже тридцать минут назад умер от полученных вчера ночью ожогов… Док, кто из нас кого совратил сбежать с базы? Я что-то забыл. Может, напомнишь?

Вместо ответа он порылся в чемоданчике и достал оттуда небольшой пистолет со сверкающими хромом боками.

– Зажигалка. Правда, похож на настоящий? – Губы дока скривились в усмешке. – Не думаю, что господа хладнокровно воспримут ситуацию, когда увидят вдруг восставшую мумию с пистолетом в руке. Заметь, направленным им точно в лобешник.

Док улыбнулся еще шире, затем, словно паяц, тотчас придал лицу растерянное выражение, вложил пистолет мне в руку, а сам быстро скрылся в кабине пилотов. Потом буквально сразу же вышел назад, незаметно наклонился и прямо на ходу засунул кусок металлической арматуры в рукав халата. Сделал три уверенных шага по направлению к левой передней дверце «Мерседеса» и довольно нагло постучал по непрозрачному тонированному стеклу. Так стучат только в двух случаях. Когда одновременно со стуком громко кричат: «Откройте, милиция!», или когда хотят просить о помощи. Док знал, что делал.

Ровно через две секунды тихо, почти неслышно зажужжал электромотор автоматического стеклоподъемника, и я услышал прорвавшийся сквозь узкую щель в чреве «Мерседеса» голос водителя. Он был, мягко говоря, не очень довольным.

– Что еще?! Пациент умер? – без малейшей тени сожаления буркнул амбал. Какое чудовищное пренебрежение к моей персоне!

– Извините меня, пожалуйста, но я уже спрашивал пилотов. Они не могут мне помочь, так как заняты управлением вертолета… – затараторил док, одновременно делая шаг назад, якобы для того, чтобы дать возможность спокойно открыться дверце автомобиля.