Чингиз Абдуллаев - Завещание олигарха

– Я вас понял. На Инне я должен жениться, а с Тамарой просто встречаться. Примерно так?

– Нет, не так. Не нужно додумывать за меня то, что я вам не говорила. А Инна действительно хорошая девушка.

Она вышла из комнаты. На следующий день водитель опять привез Инну. И они разговаривали почти до полуночи. Наконец она взглянула на часы и испугалась. Было уже очень поздно. Они попрощались, пожимая друг другу руки, и это было гораздо романтичнее и приятнее, чем все его встречи за последние несколько месяцев.

Так продолжалось несколько дней. Пока однажды они не оказались слишком близко друг к другу и Ринат не почувствовал ее свежего дыхания. Остальное было словно во сне. Еще через секунду их губы соприкоснулись. Он думал, что Инна испугается, закричит, заплачет, убежит, но она осталась. Она целовалась неумело, как делают это девушки, целующиеся впервые в жизни, только дотрагиваясь губами до чужих губ, глубоко спрятав язык и сжимая зубы. Но этот поцелуй был самым романтичным в его жизни. А может, потому, что молодая Лиза, его первая жена, ему только нравилась. А сейчас он впервые в жизни был влюблен.

Инна осторожно отодвинулась от него. Поправила запотевшие очки.

– Кажется, мне нужно уходить, – шепотом произнесла она.

– По-моему, вы испугались, – также шепотом сказал Ринат.

– Да, – призналась она, – я ни с кем в жизни никогда не целовалась.

Он наклонился, и она сняла очки. Следующий поцелуй был более продолжительным и глубоким.

– Еще немного, и я потеряю сознание, – призналась она, – это слишком сильно. Я так долго не продержусь.

– Я тоже, – он удивлялся самому себе. Он даже не мог решиться, чтобы поднять руки и сжать ее в своих объятиях. И не потому, что у него болела раненая нога. Инна казалась ему настолько возвышенной, что грязным мыслям просто не было места в его голове.

Но в этот вечер она уехала. А на следующий вечер она не приехала – отправленная за девушкой машина прождала ее до восьми часов вечера и вернулась. Ринат звонил Инне, но ее мобильный был отключен, а городской не отвечал. Он уже не знал, что подумать, и хотел было отправить на поиски Талгата, когда девушка наконец позвонила.

– Я была в больнице у бабушки, – виновато пояснила Инна, – а мой телефон отключился. И я забыла его вчера включить. Было столько разных впечатлений, что я забыла. Но мы обязательно увидимся завтра. Обязательно увидимся, – пообещала она.

На следующий день она приехала к нему в шесть часов вечера. Их поцелуи становились более продолжительными. Наконец он решился – поднял руку и дотронулся до ее плеча. Инна немного напряглась, но затем успокоилась. Ринат позволил себе обнять ее и прижать к себе.

И прошел один вечер. На завтра было назначено слушание дела по иску Кутявина. Инна приехала в три часа дня, сразу после занятий. Они вместе пообедали и приступили к своему ритуалу с поцелуями, которые становились день ото дня все крепче и крепче. В этот день он позволил себе гораздо больше, чем позволял до сих пор. И она решительно отстранилась. Впервые за столько дней.

– Нет, – сказала она, – я так не могу. Не обижайся. Я просто не готова. Может, я слишком отстала, но я считаю, что все должно быть чуточку иначе. Более торжественно, более красиво и не так, как обычно бывает у всех девушек. Захотели и переспали. Я так не могу.

Он улыбнулся.

– Я буду ждать столько, сколько нужно, – пообещал Ринат, – до окончания этого века.

– Так долго я не прошу, – улыбнулась Инна.

Вечером к нему постучали. Он открыл дверь. На пороге стоял Талгат. Он передал ему конверт от Карима. На следующий день они были в суде. Плавник, Тамара и сам Ринат против адвоката Резуна и его клиента. Судьи приступили к формальной проверке присутствующих, потом снова зачитывались исковые заявления, решения различных судов и наконец исковое требование Кутявина.

Затем слово предоставили Плавнику. Он говорил долго, рассказывая, как Кутявин отказался от своего ребенка, как Рената подала в суд, заставив его признать отцовство. Он демонстрировал ее документы, заключения экспертов и предыдущие решения суда.

– Извините, – прервала его судья, – но суд вынес решение о признании отцовства гражданина Кутявина. Это говорит в пользу истца.

– Но после иска матери его ребенка, – настаивал Плавник, – и после заключения экспертов.

– В данном случае решение суда основывалось на заключении экспертизы, – настаивал судья, – а это говорит в пользу истца, который и является фактическим отцом мальчика.

Плавник смутился, но продолжал говорить. Он считал, что нужно перенести слушание дела, так как во французском суде еще окончательно не признаны все права на наследство за Ринатом Шариповым. Судья отклонила и это требование, решив, что в данном случае идет речь не о конкретной сумме, получаемой Кутявиным, а лишь определяется его право наследования, которое перешло к нему от его сына.

Плавник подал еще одно ходатайство, объявив, что французские адвокаты Дрюмо и Леклерк, представляющие интересы наследников Глущенко, просят отложить рассмотрение в суде до их прибытия в Москву. Но судья отклонила и это ходатайство, объявив, что у ответчика было достаточно времени, чтобы пригласить французских адвокатов в Москву.

Иосиф Борисович окончательно смутился и сел на свое место, что-то раздраженно бормоча.

– Ничего, – услышал Ринат, – мы все равно подадим апелляцию. Пусть выносят любое решение.

Ринат увидел скрытую улыбку на лице адвоката Резуна. Судья предоставила ему слово. Резун искусно построил свою речь, рассказав, как страдал все эти годы отец, лишенный своего сына, как он переживал, находясь долгие годы вдали от своего ребенка.

– Меньше эмоций, – неожиданно попросила судья, – говорите больше по фактам.

Резун, соглашаясь, кивнул. Он рассказал о решении суда, признавшего отцовство Кутявина, о решении французского суда, решившего, что одним из наследников является Ринат Шарипов, так как остальные наследники не заявляли о своих правах. Резун подчеркнул, что право наследования Шарипова еще не окончательно подтверждено на Украине и в России, однако Ринат уже передал активы во Франции бельгийскому гражданину Вольдемару Леру. Таким образом, подытожил Резун, речь должна идти о наложении ареста на имущество, с тем чтобы предотвратить его разбазаривание до того времени, как законные наследники вступят в свои права и получат свою долю капитала.

– Я так и знал, – вздохнул Иосиф Борисович, – они будут тянуть дело, наложив арест на имущество. И тогда нам придется пойти на мировую, чтобы снять арест. Иначе процесс просто никогда не закончится. Он поэтому советовал Кутявину отказаться от ваших трех миллионов долларов, рассчитывая выиграть гораздо больше. И для себя, и для своего клиента.